Читать интересную книгу Черная Луна - Олег Маркеев

У них хватило ума не бежать через поляну, разошлись по кругу, охватывая с двух сторон. Максимов уже успел отползти на достаточное расстояние и теперь с удовольствием наблюдал, как крадется прямо к нему один из преследователей.

«Хорошо идет», — с уважением отметил Максимов. Наметанным взглядом оценил боевой потенциал противника. Крадущиеся движения, мягкая пластика хорошо тренированного тела, непроницаемое лицо закаленного бойца. Не больше двадцати, а уже смертельно опасен. Максимов похвалил себя, что решил заманить их в лес. В обычной уличной драке против двух таких противников шансы на полную победу делились поровну. То есть, кому повезет. На везение рассчитывать не имел права, один из двоих должен был стать «языком». Живым, слегка помятым, но с неоткушенным языком.

«Этот», — решил Максимов, увидев, как присел на колено противник и поднял на уровень глаз маленький арбалет.

На всякий случай достал нож. Бесшумно стал заходить с фланга. Слева, за поляной, громко хрустнул под ногой пластиковый стакан. Или противник ошибся, или намеренно поднял шум, проверяя реакцию завалившегося в траву человека. Оглянулся, разглядел сквозь листву темный силуэт, приближающийся к тому месту, где должен был бы лежать Максимов. Еще раз прикинул расстояние до стрелка, чей арбалет отсвечивал черным металлом на фоне зелени.

Первые два шага крался, едва касаясь травы, с третьего рванулся вперед. Противник не успел среагировать, очевидно, лишь краем глаза зацепил движение за спиной, попытался развернуться, но было поздно. Удар рукоятки ножа пришелся точно под ухо. Не издав ни единого звука, он закатил глаза и медленно осел на землю. Максимов едва удержался, чтобы не вспороть ему горло. Выхватил из ослабевших пальцев арбалет. Прицелился и послал стрелу через поляну. Стальной лучик остро вспыхнул в воздухе, вздрогнула прошитая насквозь листва, короткий вскрик — и следом треск валежника под упавшим телом.

Максимов передернул затвор арбалета, в паз легла новая стрела. Такого оружия он еще не держал в руках, в каталогах видел, а пользоваться не приходилось. Явно не армейский и не охотничий вариант. Специально для незаметного ношения и бесшумного применения. Посмотрел на лежащего у ног, из полуоткрытого рта врага вытекла струйка слюны. Болевой шок и временный спазм дыхания, поэтому и не закричал. Чуть сильнее удар — остановка сердца и кровоизлияние в мозг. Максимов опустился на колено, приподнял парню веко. Зрачки реагировали на свет, но до полного прихода в сознание было еще далеко. Прислушался;

Второй противник еще подавал признаки жизни — тихо похрустывали под ним хворостинки и шуршала листва. Скорее всего, в агонии сучил ногами по земле. Со стрелой под сердцем не побегаешь.

Перед тем как пойти проверить, Максимов вспорол майку на груди раненого. Как и ожидал, на левой груди у того красовался черный вензель. Иероглиф был немного сложнее, чем у того, кто там, у машины, захлебнулся кровью, откусив себе язык. Основа знака оставалась прежней, только добавилось несколько новых деталей. Смысл не изменился — Воин, идущий Путем Левой руки. Смерть и тьма, ради бессмертия и просветления.

«Все, отбегался», — пробормотал Максимов. Перевернул расслабленное тело, быстро скрутил руки за спиной. Наученный печальным опытом, оприходовал, как затравленного волка, — вставил в рот противнику палку, привязал к шее остатками майки.

По широкой дуге прокрался ко второму, уже беззвучно лежащему в кустах. Убедился, что стрела в груди, а рядом, на загорелой коже чернеет такой же иероглиф.

Ни жалости, ни угрызения совести он не испытывал. Абсолютно ничего. Азарт охоты и холодная ярость исчезли, осталась только пустота. После боя всегда бывало именно так. В таком состоянии если и добиваешь раненых, то без злости, лишь по необходимости.

Максимов вытащил из чехла на ремне мобильный телефон. Набрал номер, дождался соединения, добавил еще три цифры.

Когти Орла

Экстренный вызов

Сильвестру

Срочно группу поддержки в «Лес». Требуется эвакуация «теплого» и зачистка одного «холодного». В адрес не входить.

Олаф * * *

Через двадцать пять минут Максимов вышел из парка на платформу. Судя по скопившимся дачникам, вот-вот должна была подойти электричка. Максимов оперся о перила, с удовольствием ощутив тепло, идущее от успевшего нагреться металла. Закурил, блаженно прищурился на еще низкое солнце. Начинался еще один июньский день.

Максимов вполуха слушал разговоры толпящихся вокруг дачников. Поймал себя на мысли, что никак не может включиться в их проблемы. Эти люди жили иной, простой и понятной жизнью. Как год за годом, век за веком жили их отцы и прадеды, как, дай Бог, будут жить их внуки. Трудно, хлопотно, в горе и радости. Жили. Так, как никогда у него не получится, можно даже не пытаться. Он был рядом с ними, дышал одним воздухом, грелся на одном солнце, но чувствовал себя необратимо другим. Если долго об этом думать, становилось холодно внутри, будто проснулся ночью в пустой выстуженной комнате.

«А чего ты хотел? Вряд ли кто-нибудь из них видел семь трупов за сутки. И никто не потерял пса, которому обязан жизнью. И никто не охотится на бабу, решившую взорвать мир». Максимов был рад, что надел очки с черными стеклами, никто не мог увидеть его глаз.

Он почувствовал Сильвестра раньше, чем тот вынырнул из-за спины соседа Максимова, пенсионера-дачника, который стоял, выпятив грудь, уравновешивая таким образом тяжесть огромного рюкзака. По щекам дачника струился пот, глаза были закрыты, как у спящей под грузом лошади. Сильвестр ничем не выделялся среди основной массы людей на платформе: отставной военный, кряжистый, но подтянутый, простодушное лицо и неброская одежда. Ни за что не скажешь, что этот человек только что руководил «зачисткой»: вывозом трупа, затаптыванием следов и срочной эвакуацией еще не пришедшего в себя стрелка-арбалетчика.

— Разрешите? — Сильвестр зажал сигарету в коротких пальцах, наклонился к горящей сигарете Максимова.

— Конечно. — Максимов поднял руку выше, чтобы было удобнее прикуривать. Посмотрел в холодные, как мартовское небо, глаза Сильвестра. Тот едва заметно опустил веки.

Сильвестр встал рядом, лицом к парку.

— Квартиру мы зачистили, — прошептал он, выдохнув дым. — И что ты про все это думаешь?

— Инквизитор все время был в коме и этот адрес дать просто не мог. Но у него наверняка был с собой паспорт или что-то в этом роде… Поработали на Аэропорте, где прописан Инквизитор, опросили соседей… Любой мент за день нашел бы эту квартиру, а Инквизитор был в их руках дольше. Я ждал гостей, но чтобы вот так сразу… — Максимов покачал головой.

— А почему не ударили раньше?

— Возможно, руки не дошли. — Максимов пожал плечами. — Возможно, играют. Если меня считают Стражником Севера, то, по ритуалу, убьют последним. А сейчас была генеральная репетиция.

Сильвестр кивнул, сделал вид, что рассматривает кончик сигареты.

— Я из этого ниндзя душу выну! — прошептал он одними губами. — Он у меня и по-японски, и по-корейски, и по-еврейски запоет.

— Вряд ли. Он прикончит себя при первой же возможности.

Сильвестр поднял на Максимова усталый взгляд, но промолчал.

— Что делать мне? — спросил Максимов, тоже повернувшись лицом к парку.

— Передали, решай сам. Фактически, тебя вычислили.

Максимов уже давно принял решение. Сильвестр покосился на него и усмехнулся.

— Можешь не говорить, я догадался. Учти, подготовки у девчонки никакой нет. Инквизитор ее использовал в качестве информатора, не более того.

— А я в демонологии полный профан. Как-нибудь сработаемся.

— Бог в помощь, — после паузы ответил Сильвестр. — Новую машину подгоним через час прямо к ее адресу.

Перед тем как отойти в сторону, Сильвестр прикоснулся к его руке, скользнул взглядом по лицу.

— Ты как, парень?

— Нормально, — ответил Максимов. Под сердцем, несмотря на жару, колола холодная льдинка.

Сильвестр кивнул, щелчком отбросил окурок и растворился в пришедшей в оживление толпе — из-за поворота показалась электричка. Максимов лишь раз увидел седой бобрик Сильвестра. Поезд остановился, открылись двери, толпа, разбившись на штурмовые группы, ощетинилась садовым инструментом и ринулась на абордаж.

Максимову места не хватило, да он и не старался пробиться в душное нутро электрички. Дождался, когда с тяжким вздохом захлопнутся двери. Незаметно осмотрелся на опустевшей платформе. Пристроился к группке прибывших пассажиров, идущих к краю платформы, чтобы не через мост, а кратчайшим путем, по путям пройти к конечной остановке трамвая.

Поплутав немного между домами, вышел на Нижнюю Масловку. Остановил частника, назвал адрес. Водитель попался трепливый до ужаса и всю дорогу до Садовой-Кудринской изводил Максимова байками из своей полной приключений двадцатилетней жизни.