И тут же с другой стороны раздался еще один выстрел. Дейнар понял, что сработал второй снайпер, острые глаза эльфа успели ухватить легкое облачко снега, взметнувшееся от выстрела. Позиция немца находилась как раз у начала линии проволочных заграждений. Один из столбов завалился практически до земли, сбитый, видимо, взрывом, а рядом, прямо на проволоке, висел труп в немецкой шинели. Снайпер был там – под столбом, а висящий на проволоке труп прекрасно отвлекал внимание и прятал позицию немца.
Эльф скинул рукавицу и прильнул к прицелу. Выстрел…
В плечо Маттиаса точно ударили тяжеленной кувалдой, а затем вогнали туда раскаленный штырь. Он сжал зубы, чтобы не заорать и принялся отползать от своей позиции, оставляя кровавый след.
В это время раздался второй выстрел, практически пригвоздивший Хельмута к земле. Грудь взорвалась огнем боли. Он чувствовал, как с пузырящейся на губах кровью уходит жизнь. Русский переиграл его. Маттиас, точно в замедленной киносъемке, увидел, как метрах в двухстах от него белая поверхность точно вскипела, и из-под снега показалась белая фигура. Русский снайпер бросил последний взгляд в его сторону и кинулся бежать к своим окопам.
– Не уйдешь, – зло прошипел Маттиас, подтягивая непослушными руками винтовку.
Немцы с удивлением наблюдали, как из-под снега возникла белая фигура с винтовкой в руках и кинулась к позициям русских. С не меньшим удивлением русские солдаты смотрели, как из-за трупа немца, вот уже несколько дней висящего на колючей проволоке, поднялась фигура в залитом кровью маскхалате и, упав на колени, судорожно пыталась поднять винтовку, однако автоматная очередь одного из бойцов опрокинула ее обратно на землю. Немцы опомнились и вслед убегающему русскому снайперу открыли ураганный огонь.
Дейнар едва успел скатиться в окоп, как позади него разверзся ад.
К своим Дейнар добрался уже под вечер. Полковник, узнав об успешном выполнении задания, просто не мог сдержать чувства благодарности и в «полуторку» эльфа уже усаживали буквально на руках, просто после устроенного в честь победы импровизированного банкета сам он идти практически не мог. Дементич, пришедший проводить героя, выслушав его сбивчивый рассказ, лишь покачал головой.
– Рисковый ты парень. Однако устроить лежку в снегу на ночь…
– Ну, подловил же.
– Подловил, – согласился Дементич, беря протянутую соседом кружку. – Ладно, твое здоровье. Однако не выдай себя напарник того немца, хрен бы ты его так легко взял.
– Кстати, парня жалко, – погрустнел эльф, вспомнив об убитом снайпере, снявшем напарника немца.
– Жалко, – вздохнул Дементич. – Он того немца прям промеж глаз приложил, хороший бы снайпер из него получился. Эх, помянем.
После этого эльф смутно помнил происходящее. Хотя у себя дома Дейнар считался крепким в выпивке, спирт этого мира не шел ни в какое сравнение с напитками его родины.
Проснулся он утром на скамейке. От окна дуло, и эльф, поежившись, поплотнее завернулся в накрывавшее его одеяло. Однако уснуть ему не дали.
– Подъем, герой! – раздалось сверху.
Дейнар с трудом разлепил глаза и вопросительно уставился на стоящего рядом командира.
– Вставай, вставай, уже десять часов, нам к генералу надо. Батя требует представить героя пред его очи.
Эльф вздохнул и, откинув одеяло, резко сел. Лучше бы он этого не делал. Перед глазами все поплыло, а в голове разразилась артиллерийская канонада. Дейнар схватился руками за голову, однако легче не стало, в висках стучали кузнечные молоты, а слух, казалось, обострился настолько, что он услышал переговоры мышей в погребе. Несколько секунд он с удивлением пытался понять, о чем говорят эти грызуны, но это только усилило боль.
– На вот, выпей.
Эльф непонимающе уставился на протянутый ему деревянный ковш с мутной жидкостью внутри.
– Пей, тебе говорю, поможет, – почти приказал Семенов.
Дейнар взял посудину и, вздохнув, зажмурился, затем залпом осушил предложенный напиток. Холодная соленая жидкость водопадом рухнула в желудок.
– Теперь собирайся, пока дойдем до штаба, придешь в себя.
И действительно, холодный уличный воздух, вместе с непонятным напитком, который постоянно просился назад, – сделали свое дело. Вскоре эльф уже мог вполне ровно передвигаться, не спотыкаясь на каждом шагу. Так что к генералу он входил довольно бодро, печатая шаг и стараясь попридержать дыхание.
– А вот и наш герой, – Саблин подошел к эльфу и приобнял его. – Наслышан. Мне еще вчера полковник всю плешь по телефону проел, выпрашивая тебя. Да и в штабе армии заинтересовались таким героем. А вот это…
Генерал покосился на своего ординарца, который с невозмутимым видом точил за столом карандаши.
– Ладно, Егоров, ты тут заканчивай, а я пойду с парнями пройдусь, а то, как посмотрю, Денису после вчерашнего угощения пехоты совсем плохо. Вон бледный весь.
– Он, товарищ генерал, всегда такой, – усмехнулся капитан.
– Ты мне поостри еще, – буркнул генерал.
Они вышли на крыльцо. Махнув рукой вытянувшемуся в струнку часовому, Саблин достал из кармана пачку папирос.
– Курите.
– Нет, спасибо, Николай Владимирович, вы же знаете, я с этим делом не очень, а Денис вообще плохо табачный дым переносит.
– Ну как хотите, – Саблин затянулся.
– Все это хорошо, ребята, – наконец сказал генерал, после минутного молчания. – И ты, Денис, хорошо сработал, орден уж точно за это светит. Однако штаб, узнав о том, что мы прячем такого снайпера… Короче, не думаю, что ему надо там появляться.
– И что делать? – спросил растерянно Сергей.
– Не знаю, Сереженька, не знаю. Постараюсь потянуть время. Завтра наш полк отправляют на переформирование.
– Значит, не расформируют.
– Слава богу, нет, – усмехнулся генерал. – Так вот, как доберетесь к месту, Денис официально в двухнедельном отпуске. По сводкам я посмотрел. То место, что ты мне показал на карте, уже по нашу линию фронта. Но знаете, что интересно. Я тут навел справочки, так вот тем местом активно интересовалось НКВД, так что думайте. Все, Сергей, зайдешь вечером, возьмешь нужные документы.
Генерал подошел к Денису и неожиданно крепко обнял его:
– Удачи тебе, сынок.
Отто пробирался по окраине леса, по колено увязая в снегу, однако выйти на дорогу, расположенную рядом не решался. Первые два дня он успешно, смешавшись с колонной беженцев, в которой было много немецких солдат в форме с сорванными знаками отличия, продвигался на запад. Русские мало обращали внимание на оборванных, грязных людей в форме вермахта, уныло бредущих по дороге. А Отто, смотря на проходившие мимо колонны техники и пехоты, как никогда остро ощутил, что Германия обречена. Но как же разительно отличались эти русские солдаты от подобных им немецких ребят, идущих в 41-м завоевывать дикую Россию. Рейн вспомнил кадры кинохроники, когда веселые, бравые парни так же колоннами шли по дорогам чужой стороны, счастливо улыбаясь и махая кинооператорам. Русские солдаты были другие, в их глазах он не находил ни веселья, ни счастья. Лишь усталость, боль да жесткую решительность – и ему становилось страшно. Эта была не та армия и не те солдаты, которых он видел, будучи на фронте в 42-м, когда в русских войсках царило уныние и они откатывались все дальше и дальше на всех фронтах. Нет, сейчас это была слаженная боевая машина – стальной кулак, неотвратимо движущийся к Берлину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});