— Они? — В его голосе звучали отвращение и ужас. — Он поит их кефтом. Опиум, кокаин, гашиш — все это материнское молоко по сравнению с кефтом. Дает каждому его особый рай — пока не проснешься. Убийство — самое меньшее, на что они пойдут, чтобы получить еще дозу. Парни в ночных рубашках, что стоят по краям лестницы, из их числа. Слышали о Горном Старце, который рассылал своих убийц? Мне о нем приятель на войне рассказывал. Сатана делает то же самое. Выпьешь раз, и уже без этого не обойтись. Он заставляет их верить, что когда их убьют за него, он отправит их в такое место, где у них будет вечное счастье, которое здесь кефт дает им лишь на время. Они все ради Сатаны сделают! Все!
Наконец я задал вопрос, который давно хотел задать.
— Вы знаете девушку по имени Ева? Большие карие глаза и…
— Ева Демерест, — ответил он. — Бедняжка. Он и ее получил. Боже, что за стыд! Он ее утащил в ад, а она ангел, она… Тише! Курите!
Он выдернул свою руку. Я услышал слабый звук от противоположной стены. Затянулся сигарой и со вздохом потянулся в кресле. Снова звук, вернее призрак звука.
— Кто здесь? — резко спросил я.
У стены вспыхнул свет, рядом с панелью стоял Томас, лакей.
— Вы меня звали, сэр? — Взгляд его обыскивал комнату, потом остановился на мне; в нем было подозрение.
— Нет, — ответил равнодушно я.
— Я уверен, что был звонок, сэр. Я уже засыпал… — Он заколебался.
— Значит, это вам приснилось, — сказал я ему.
— Расстелю вам постель, сэр, раз я уже здесь.
— Давайте. Докурю и лягу.
Расправляя постель, он вытащил из кармана платок. Монета упала на пол у его ног. Он наклонился, чтобы поднять ёе. Она выкатилась из его пальцев и закатилась под кровать. Он встал на колени и пошарил рукой под кроватью. Очень аккуратно все было проделано. Я как раз думал, просто ли он заглянет под кровать или изобретет какую-то уловку.
— Хотите выпить, Томас? — сердечно спросил я его, когда он встал, по-прежнему оглядывая комнату.
— Спасибо, сэр. — Он налил себе изрядную порцию. — Если не возражаете, разбавлю водой.
— Действуйте. — Он прошел в ванную и зажег там свет. Я продолжал невозмутимо курить. Он вышел, очевидно, убедившись, что никого нет. Выпил свою порцию и пошел к панели.
— Надеюсь, вы хорошо выспитесь, сэр.
— Конечно, — жизнерадостно ответил я. — Выключите свет, выходя.
Он исчез, но я был уверен, что он стоит за стеной и прислушивается. Немного спустя я громко зевнул, встал, подошел к кровати и лег, не стараясь при этом шуметь.
Некоторое время я лежал без сна, обдумывая ситуацию в свете того, что сообщил мне Баркер. Замок без лестниц и «честных» дверей… Лабиринт тайных проходов и скользящих стен. И маленький вор, проползающий сквозь стены, лишенный возможности выйти, терпеливо узнающий один за другим все секреты. Если мне и нужен был союзник, то именно такой — действительно редкий — союзник.
А Сатана?! Дающий рай, распределяя в розницу среди своих рабов мощный наркотик. Сулящий другим рай при помощи семи отпечатков. Какова его цель? Что он от этого получает?
Ну что ж, вероятно, завтра, вновь увидевшись с ним, я узнаю больше.
А Ева? Проклятый шпион Томас прервал нас тогда, когда я мог что-нибудь узнать о ней.
Ладно, поиграем с Сатаной — с некоторыми ограничениями.
Я уснул.
Глава VIII
Когда я проснулся, Томас выбирал в шкафу костюм. Я слышал, как в ванной шумит вода. Долго ли он находился в комнате, я не мог сказать. Несомненно, он тщательно обыскал ее. Я лениво гадал, что могло вызвать его подозрения. Взглянул на часы: они стояли.
— Добрый день, Томас, — окликнул я. — Который час?
Он выглянул из шкафа, как вспугнутый кролик.
— Час дня. Я не стал бы вас беспокоить, но хозяин хочет позавтракать с вами в два.
— Хорошо. — Я направился в ванную. Пока я плескался, полу обдуманный план, который зародился, когда я засыпал, вдруг выкристаллизовался в сознании. Я попытаю счастья на отпечатках немедленно. Но — пройду не всю дистанцию. Мне многое нужно узнать, прежде, чем рисковать полной отдачей душой и телом.
Я надеялся, что лишь один из двух отпечатков будет его. В худшем случае мне предстоял год службы. Что ж, и против этого я не возражал.
В действительности я хотел противопоставить Сатане не удачу, а ум.
Я не хотел убегать от него. Мне хотелось стать частью его окружения, адское оно или нет. Баркер давал мне уникальное преимущество. Благодаря ему я вполне мог скинуть раскосого голубоглазого дьявола с его черного трона, разрушить его власть, и — что ж, не будем бояться слов — ограбить его.
Или, выражаясь более прилично, возместить тысячекратно то, что он у меня отнял.
У меня было двадцать тысяч долларов. В таком случае, чтобы расквитаться, я должен отобрать у Сатаны двадцать миллионов…
Вот это будет игра! Я рассмеялся.
— Вы веселый человек, сэр, — сказал Томас.
— Птицы, Томас, — ответил я, — поют везде. Везде, Томас. Даже здесь.
— Да, сэр, — сказал он, с сомнением глядя на меня.
Я был готов без четверти два. Лакей провел меня в зал, а оттуда еще в один лифт, который на этот раз поднялся гораздо выше. Я оказался в маленькой прихожей, ее единственная дверь охранялась двумя высокими рабами.
Пройдя через нее, я был ослеплен потоком солнечного света. Этот свет, казалось, сконцентрировался на девушке, которая привстала из-за стола при моем появлении. Это была Ева, но совсем другая, не та, которая так искусно помогала похитить меня накануне вечером. Тогда я счел ее весьма привлекательной, теперь же я понял, насколько несоответствующим было это определение.
Девушка была прекрасна. Ее ясные карие глаза серьезно смотрели на меня со странным вниманием. У нее была маленькая гордая головка, головка принцессы, в ее волосах солнечный свет выкрасил красным золотую диадему; рот выглядел еще соблазнительней, чем раньше; я глядел на ее губы, которые так безжалостно целовал, и щеки девушки покраснели.
— Ева, это мистер Киркхем, — Консардайн, произнесший это, явно забавлялся. — Мне кажется, мисс Демерест и вы уже встречались.
— Думая, — медленно ответил я, — что вижу мисс Демерест впервые. Надеюсь, она… тоже будет так считать.
Я не мог извиниться иначе. Примет ли она протянутую оливковую ветвь? Глаза ее расширились, как от укоризны и удивления.
— Подумать только, печально сказала Ева, — мужчина так быстро может забыть, что целовал меня. Вряд ли это комплимент, а как вы считаете, доктор Консардайн?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});