41 % от общего объема, а картофеля — 42 %. На 65 % населения Германии, живущего на западе, приходилось только 58 % крупного рогатого скота (56 % молочных коров) и 53 % поголовья свиней.
Поэтому в качестве первоначальной продовольственной помощи Бакке потребовал ввоза до сбора следующего урожая около 400 000 тонн зерна и 500 000 тонн картофеля. Он также обратился к управлявшей Германией военной администрации (четырех держав-победительниц. Позже, в июне 1945 г., было решено, что верховная власть в Германии на период выполнения ею основных требований безоговорочной капитуляции будет осуществляться Контрольным советом из четырех главнокомандующих вооруженными силами СССР, США, Англии и Франции. Каждому главнокомандующему помогал политический советник. Решения Контрольного совета должны были приниматься единогласно. — Ред.) с просьбой дать указания на то, чтобы, кроме некоторых норм, которые явно должны быть упразднены, все продовольственное законодательство оставалось бы в силе. Бакке предложил ввести ужесточение наказаний за спекуляцию на черном рынке. Нужны были новые указы о незамедлительном возобновлении деятельности «всей продовольственной организации на уровне провинций, районов и муниципалитетов, включая экономические ассоциации». Бакке отмечал также, что все данные необходимо собрать вновь, потому что в результате войны ни один из суммарных показателей не может быть признан достоверным. Хотя это и было оправданно, но выглядело как маневр с целью продления существования германской администрации.
Бакке также утверждал, что распределение всего необходимого должно происходить исключительно через административные каналы, но должно рассматриваться как еще один тактический маневр. Он обращался с просьбой сохранить унифицированную карточную систему распределения продовольствия в нынешнем виде. Для решения текущих проблем Бакке предлагал меры, уже содержавшиеся в памятной записке: использование всех запасов предметов снабжения вермахта, в особенности лошадей, автомобилей и сельскохозяйственной техники; освобождение всех немецких солдат, ранее использовавшихся в сельском хозяйстве или пищевой промышленности; возобновление работы средств сообщения и продовольственных предприятий; снабжение углем, энергией, удобрениями и горючим.
14 мая состоялась «частная» беседа Рикке с заместителем Рукса генералом Льюисом. Почему ее отнесли к категории «частных», неясно, — возможно, Льюис считал, что Рикке станет высказываться более открыто. Однако последний всего лишь настаивал на быстром восстановлении пищевой промышленности, поддержании контроля за ценами и рационировании продовольствия, призывал к срочному сбору необходимых данных и заявлял об «абсолютной необходимости централизованного управления пищевой промышленностью». Он также просил о возобновлении контактов между министерством и подчиненными органами и большей свободе передвижения для старших чиновников. По требованию Льюиса правительство в тот же день подало официальную заявку по всем этим пунктам (за подписью Критцингера); в ней всего лишь повторялись старые аргументы с добавлением ссылки на возможные хлебные бунты и опасность распространения эпидемий.
Статс-секретарь при министерстве внутренних дел Штукарт также принял участие в работе над продовольственной проблемой, когда на министерском совещании обнаружилось, что обычный рацион придется сократить наполовину. Он потребовал от начальника медицинской службы вермахта генерала Хандлозера подробных данных о количестве калорий, необходимом для поддержания здоровья человека, и делал акцент на ужасных последствиях от недоедания:
1. Снижение трудоспособности вплоть до полного физического истощения.
2. Снижение физической способности к сопротивлению инфекциям, ведущее к серьезной опасности эпидемий.
3. Хлебные бунты и моральная деградация.
Штукарт воспользовался этим, обращая внимание на такие наиболее опасные заболевания, как тиф, дизентерия и менингит, и прибавляя к этому возросшую детскую и старческую смертность, увеличение количества случаев венерических заболеваний и всех форм радикализма.
Йодль тоже проявил озабоченность по поводу питания немецкого народа, напоминая многочисленные предложения ОКВ по освобождению немецких военнопленных для использования в качестве рабочей силы; он был готов предоставить на сельскохозяйственные нужды имеющиеся запасы азотистых веществ (прежде всего это селитра, которая может использоваться и как удобрение, и как основная составляющая взрывчатки) (аммонал, аматол и др. — Ред.). Великолепную возможность в снятии напряжения в ситуации с продовольствием в Германии Йодль видел в скорой репатриации бывших пленных из стран Организации Объединенных Наций. Он привлек внимание к задержке отъезда из Германии польских, югославских и румынских пленных. Ускорение их отсылки, утверждал он, «даст существенное облегчение положения с продовольствием в Германии» и станет «ценным вкладом в отведение угрозы продовольственной катастрофы».
Не только Йодль мечтал избавиться от бесполезных ртов. Например, в меморандуме Торговой палаты Фленсбурга обращалось внимание на большое количество беженцев в Шлезвиг-Гольштейне; их делили на три категории: беженцы из западных районов Германии, тех, кто бежал с территорий между Эльбой и Одером, и, наконец, выходцев с земель к востоку от Одера. Их следовало переселить как можно быстрее в этом порядке приоритетности. Напротив последней категории кто-то из весьма проницательных лиц начертал на полях: «Куда?» (Действительно, все германские земли к востоку от Одера были отданы Польше (кроме небольшой части Восточной Пруссии с Кенигсбергом (Калининградом), отошедшей к СССР). Немцы также были вынуждены покинуть Чехословакию и, в значительной степени, другие страны Восточной Европы. — Ред.) Абсолютный эгоизм людей, которые были в основном ограждены от ужасов войны, проявился в предположении, что следует запустить неработающие предприятия, а новое строительство запретить.
Это лишь одна иллюстрация того, в чем люди были действительно заинтересованы в то время. Большинство думало только о себе и своем материальном благополучии; рейх «был для них Гекубой», как выразился Шверин фон Крозиг.
Видимо, больше не было конкретных предложений и никакого сбора подробных данных о глобальной ситуации с продовольствием. 15 мая Бакке прилетел в штаб Эйзенхауэра для дискуссий и там был арестован. В его отсутствие делами продовольственного ведомства занимался Рикке, который несколько раз встречался с Контрольной комиссией. Даже позже, когда он стал заключенным в Оберурзеле (к северо-западу от Франкфурта-на-Майне) в Таунусе (низкий, до 880 м, горный хребет. — Ред.), с него все еще спрашивали документы и памятные записки. Однако, кроме этих спорадических дискуссий, временное правительство сделало на продовольственном фронте мало стоящего.
Транспорт
Дёниц говорит, что Шпеер и Дорпмюллер считали, что системы связи и транспорта могут быть восстановлены в короткий период — за шесть недель. Однако никаких конкретных планов на этот счет временное правительство в Фленсбурге не выработало. И вряд ли стоит этому удивляться, потому что Дорпмюллер и его статс-секретарь Ганценмюллер, которые, как уже говорилось, расположились в Маленте, не откликались на вызовы в Контрольную комиссию для обсуждения этих вопросов вплоть до 19 мая. 20 мая у Дорпмюллера состоялась беседа с представителями советской комиссии по поводу реконструкции системы сообщений в Восточной Германии. Вскоре после этого он вылетел в штаб Эйзенхауэра. На короткое время ему было поручено заняться реорганизацией германской транспортной системы, но вскоре он скончался.
Единственные найденные документы по этой теме были разработаны в ОКВ. По своей структуре и содержанию они очень близки к стандартной правительственной формуле. Например, заключительные