Он пристально смотрел на меня и о чем-то сосредоточенно думал, — очевидно, вернулась прежняя боль. Потом он добавил почти шепотом:
— Мне кажется, что из-за этого что-то умерло в моей душе. Это не моя жизнь. Я потерял свою, жизнь. Ущелье в стране битуригов украло у меня последний ее кусочек. Пока ты…
Я попытался привести свои мысли в порядок.
Но меня отвлекла мелодия, которую наигрывал на своей волынке Илькавар. Мы обернулись и увидели, что один из наемников-ибернийцев остановился рядом с нами, его копье было нацелено на нас. Его подозрительный взгляд перебегал с Оргеторикса на меня и обратно. Позади него столпились остальные, они были верхом и держали в поводу запасных лошадей.
— В чем дело, Мадрод? — спокойно спросил Оргеторикс.
— Что-то ты не спишь, — ответил Мадрод. — Ты же настаивал, чтобы мы остановились на ночлег. Мы хотели скакать дальше, а ты захотел сделать остановку, чтобы поспать. Мы хотели сражаться у говорящей пещеры. Но ты решил смотреть издали. Что-то ты больше похож на дичь, чем на охотника, так нам кажется. Поэтому мы прощаемся с тобой.
— Ну что ж, прощайте, — спокойно ответил Оргеторикс, — только лошадей оставьте.
— Лошади пойдут с нами, — пробормотал Мадрод, недвусмысленно поднимая копье.
Вот тогда я узнал, почему молодой Тезокор получил прозвище Царь Убийц.
Оргеторикс был быстр, как молния. Я и не заметил, как он оказался впереди. Он неожиданно набросился на ибернийца, используя технику, которой владели только греки, — внезапная атака, когда либо побеждаешь, либо погибаешь. Мадрод захрипел, когда Оргеторикс схватил его за шею, оттолкнул копье и, со скрежетом выдернув из ножен смертоносный клинок в форме листа, всадил его в тело врага.
В тот же момент один из наемников спешился и бросился ко мне, готовый метнуть свое копье, в его глазах пылало бешенство. Но тут же получил удар волынкой по голове. Илькавар швырнул в него свой инструмент. Тот замер на секунду и отшатнулся — Оргеторикс пронзил его сердце молниеносным ударом.
Остальные всадники развернулись и пустились наутек. Оргеторикс бросился за ними, ловко вскочил на последнего коня, пробежал по его спине, перескочил на спину коня авернийца, оттолкнул копье, направленное на него, проломил череп всаднику, нагнулся через голову животного и ухватил поводья, к которым были привязаны еще три запасные лошади. Остальные всадники понеслись вниз с холма. Он скинул на землю корчащееся тело авернийца, которое продолжало дергаться еще какое-то время. Оргеторикс вернулся к нам, ведя коней, он хмурился.
— Вот уж не ожидал, — мрачно заявил он, глядя на распростертое тело Мадрода.
— А я и не знал, — сказал я в ответ, — что ты дерешься как кошка, только при этом не визжишь.
— Крик сбивает дыхание. Мерлин, хочу тебя попросить, чтобы ты раздел эти тела, когда они перестанут дергаться. Кожаная куртка Мадрода больше подходит для битв, чем твоя грязная меховая…
Снова критикуют мою одежду!
— У них неплохие ботинки и пояса.
Он спешился и осмотрел свою одежду, нет ли на ней пятен крови.
Илькавар осматривал свою волынку. В мешке было две дыры от меча, поэтому она не держала воздух.
— Как заколотая свинья, — печально вздохнул он. — Остаемся без музыки. Но починить нетрудно, когда будет время. Думаю, вас это обрадует.
Мы отдыхали, пока не наступил тот самый темный час, предвещающий близость нового рассвета, когда горизонт вот-вот взорвется солнечными лучами. Где-то среди ночи Оргеторикс оттащил три голых тела своих бывших товарищей к деревьям у скалы и повесил их на ветках. Это была не месть, а проявление ненависти, как мне кажется, ненависти не к этим людям… Эти печальные мертвецы лишь помогли Оргеториксу заявить о своей скрытой ярости. А все началось с моего прихода.
Я наблюдал, как он бродит по лагерю, бледный как призрак, молчаливый и решительный. Если он и заметил, что я на него смотрю, ничем этого не показал.
Теперь мне была ясна если не природа, то источник его ненависти и ложность этого источника. Но по непонятным мне причинам, которые я не хочу пока называть даже себе, сейчас лучше не разговаривать с этим дерзким, храбрым, любознательным и очень одиноким молодым человеком.
Одна из причин была вполне понятна: где-то поблизости должна прятаться его мать. Она наверняка сейчас наблюдает за нами из птичьего гнезда или расщелины в скале, а может быть, с неба или из звериной норы в земле. Я был уверен, что она постарается не обнаруживать себя. Интересно, когда она, наконец, снова появится? И почему она позволяет мне так близко подходить к своему сыну, столь ревниво опекаемому?
В глубине сердца я чувствовал, что она потрясена не меньше моего, — у нас с ней, оказывается, есть общее прошлое. Мы оба не знали, что нам теперь делать, у каждого были свои проблемы, накопившиеся за долгую жизнь в результате сложных отношений с людьми, превосходящими нас в силе.
Опасаясь засады, которую могли устроить товарищи убитых, Оргеторикс повел нас вниз по холму, затем вдоль ручья. На свободном пространстве мы скакали галопом, стараясь побыстрее добраться до головной части приближающейся колонны. Вскоре мы встретили забойщиков скота Бренна. Они двигались бесшумно, отстреливая дичь, которую спугнула приближающаяся армия, в основном это были мелких животных и птиц. Эти воины были мастерами пращи и стрелы. Как только топот идущей армии становился слышен, они складывали подстреленную дичь в кучи и бесшумно и быстро перемещались южнее. Потом они останавливались и поджидали, когда новые жертвы побегут мимо, спасаясь от несметной орды, все сметающей на своем пути.
Вскоре мы увидели армию. Впереди ехали двадцать хорошо вооруженных воинов на черных конях, они двигались не спеша, настороженно вглядываясь в горы и леса впереди. Когда они заметили нас, четверо всадников отделились и поскакали к нам, у них были щиты и опущенные вниз копья. На всадниках не было шлемов, льняные волосы развевались на ветру. Я не смог разглядеть знаки их клана. Они что-то сказали на лающем языке, Оргеторикс понял их без труда. Как мне кажется, один из них узнал Оргеторикса и спрашивал, кто с ним. Получив ответ, он подозрительно оглядел нас с Илькаваром, потом коротко кивнул. Они подождали, пока колонна подойдет к нам, и заняли свои места впереди. Нам было позволено пройти назад через ряды солдат, туда, где шли воины, сопровождавшие повозки, груженные добычей и припасами.
Подстреленную забойщиками дичь собирали с энтузиазмом. Мимо проходили воины. Они разглядывали нас скорее от скуки, чем из любопытства. Говорили о том, что армия направляется к побережью. Такая новость радовала их, придавала сил. Они были согласны на все, лишь бы не видеть этих бесконечных гор и болотистых лесов.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});