– Только Глеб, – чеканит парень.
– Я в дороге, – заявляет Волков. – Пусть пацан устраивается на кушетке, а ты рядом с ним не сиди. Нет никакого резона. Приеду и дорежу мелкого гада на ремни.
– Глеб, это не смешно.
– А я и не смеюсь, будет знать, как врываться без спроса.
– Я звонил, – хрипит Макс, закашливается и тут же вытирает рот тыльной стороной ладони. – Без ответа.
– Ты не отвечал на его звонки? – выдыхаю судорожно.
– Занят был, – хмуро бросает Глеб. – Для всех занят, но не для тебя. Лика, я скоро буду. Подлатаю его. Не дергайся. Мне надо его сперва вылечить, чтобы потом вмазать ему по полной.
Глава 37
Я стараюсь побороть нервную дрожь. Паника колотит изнутри. Меня трясет от одного лишь вида крови. Ткань, покрывающая кушетку, мигом пропитывается багровым. Металлический запах забивается в ноздри, будоражит и вызывает тягучие спазмы в желудке.
– Ты иди, – говорит Макс и оскаливается. – Я же… я нормально. А Глеб в дороге. Скоро будет.
Я рассеянно мотаю головой. Уходить отсюда точно не собираюсь. Не важно, насколько паршиво себя чувствую.
Как я могу бросить раненного парня в одиночестве? Сбегу, потому что у меня кружится голова? Просто пойду заваривать кофе, пока он тут содрогается от боли?
Конечно, Макс старается не показывать, насколько ему плохо. И этот его кривой оскал оказывается попыткой улыбнуться. Но я вижу, как он бледнеет гораздо сильнее, как дергаются мускулы на красивом лице.
Парень похож на Глеба. Черты разные, однако неуловимое сходство сквозит даже в выражении глаз, в деталях мимики. А еще угадывается бешеное упрямство.
От врача наотрез отказывается. Ничего не боится. Или есть серьезная причина, чтобы не ехать в больницу?
Догадка вспыхивает в сознании, заставляя вздрогнуть. Парень мог участвовать в криминальных разборках, в чем-то преступном. Иначе почему ему нельзя в клинику? Полиция мигом пробьет данные. Вычислит его. Ужасная ситуация. Такой молодой. Во что он успел ввязаться? Почему Глеб это позволил?
Я поглядываю на часы. Неизвестно, сколько еще придется ждать. Волков может и вовсе находиться за городом.
– Моя подруга не работает в больнице, – говорю я, вспоминая про Таю. – Она не закончила медицинский, но пару курсов проучилась. Я уверена в ее знаниях на все сто. Она не расскажет лишнего. Хотя мой отец тоже будет молчать, если я его попрошу. Никто ничего не узнает. Сейчас мы только теряем время. Давай просто позвоню и…
– Нет! – твердо заявляет Макс, морщится, видно, каждое новое слово дается ему с огромным трудом: – Ждем Глеба. Я кровь остановил. Это все раньше натекло. Не пугайся. Вывезу.
Отлично. У них и словечки одинаковые. Ох уж это “вывезу”.
К счастью, Глеб приезжает быстро. Мгновения тянутся невыносимо медленно, а стоит взглянуть на циферблат, понимаю, прошло минут двадцать.
– Где пациент? – говорит Волков, вырываясь в комнату. – Сейчас гляну, есть ли смысл лечить. Может, проще сразу прирезать?
Макс приподнимается. Его губы дергаются в слабом подобии ухмылки.
– Узнаю Резника, – заключает парень и опять растягивается на кушетке.
Глеб подходит к нему, встает так, что я ничего не могу увидеть. Слышится звук разрываемое ткани. Становится ясно, он осматривает раны.
– А я узнаю Бешеного, – мрачно заявляет Волков. – Блять, вот куда ты опять умудрился влезть? Говорил же, носить ствол. Чего ты как сопливый пацан?
– Кулаки надежнее.
– Вижу.
– Я всегда вывозил.
– Не “всегда”, а когда игра идет по-честному, – отрезает Глеб. – Есть два типа людей. Помнишь?
Волков подается вперед, делает несколько движений руками, но поскольку я застываю за его спиной, ничего не вижу.
– Да, – выдает Макс через глухой стон.
– Говори.
– Одни копают, другие держат пистолет.
– Будешь и дальше выделываться, закончишь там, где сам себе могилу выкопал, – жестко заявляет Волков.
А потом оборачивается ко мне.
– Лика, прости, но тебе пора на выход.
– Я могла бы помочь, – роняю глухо, нервно сжимаю и разжимаю кулаки. – Ты уверен, что справишься один? Если надо подать что-нибудь, передать какой-то инструмент.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Лика, я не первый раз человека режу. И похуже расклады случались. Но тебе такое видеть не нужно.
Я киваю и покидаю комнату. Мешать нельзя. Отвлекать тоже. Я понимаю, что если бы Волков не был уверен в успехе на все сто, то наплевал бы на протесты своего племянника, отвез бы Макса в больницу. Значит, шансы высокие. Глеб справится, а мне и правда стоит отойти в сторону. Хотя внутри пульсирует тревога, вдоль позвоночника расползается холод.
Я беру лэптоп и располагаюсь за кухонным столом. Если что-то понадобится, то услышу.
Пробую заняться рабочими вопросами, получается с трудом, хотя в итоге я втягиваюсь. Проходит час. Второй. Третий. Полностью погрузиться в отчеты никак не удается.
– Все, – заявляет Глеб, выходя из комнаты. – К утру оклемается. Пока что я его препаратами накачал. Пусть отдохнет.
Волков стягивает окровавленную рубашку, выбрасывает в мусор. Ловит мой взгляд, подходит ближе.
– Лика, прости за такой концерт, – усмехается. – Сам не ждал. Но всякое бывает. Племянник мой еще жизни толком не знает. Надо учить.
– Да, я слышала.
– Утром он домой свалит.
– Как? – поражаюсь. – В таком состоянии? Нет, я против. Пусть здесь побудет, восстановится, а потом решим. И где его родители? Ты им ничего не скажешь? Понимаю, ситуация сложная, но думаю, им важно знать, где находится их сын.
– Его родителям плевать.
– Так не бывает, – хмурюсь. – Отношения могут казаться натянутыми, но все-таки в семье люди любят друг друга, переживают за детей.
– Лика, – его усмешка становится шире. – Ты плохо знаешь мою семью. Я сделаю все, чтобы так дальше и было. Макс – единственный, кого я там признаю.
Я хочу возразить, но запинаюсь. А ведь и правда, я сужу по своим близким, про родных Глеба мне ничего неизвестно. Хотя кто не волнуется о собственном ребенке?
– Парень не пришел ночевать домой, – говорю я. – Родители наверняка жутко переживают.
– Его мамаша жарится на пляже, а мой братишка вымаливает у нашего отца очередную подачку, – кривится Глеб. – Поверь, у них там дела поважнее. На сына им покласть.
– Тогда ты должен сделать так, чтобы Макс держался подальше от криминал.
– Криминал? – хмыкает. – Детские разборки.
– Глеб, он чуть не погиб.
– Пара царапин, – отмахивается. – Зашивать долго пришлось. Согласен. Круто парня расписали. Но ничего, мне и хуже доставалось. Пацан крепкий. У него все быстро заживет. Бьюсь об заклад, через неделю опять на ринг выйдет.
– Он занимается борьбой?
– Типа того.
– Бои без правил? – спрашиваю наугад и по глазам Глеба вижу, что попадаю четко в цель.
– Кровь горячая, – заявляет Волков. – Ему надо выплескивать энергию.
– Есть спорт, – сглатываю. – Профессиональный.
– Скучно, – пожимает плечами. – В адреналине главный кайф. Риск. Высокие ставки. От жизни надо все брать.
– И своего сына ты бы тоже так отправил? Разрешил ему выходить на ринг после жутких травм?
– А почему нет? – недоумевает. – Травмы рядовые. Ничего критичного. Лика, да он здоровенный бычара. Ему воля нужна. Пацан резвиться должен. Нечего ему сопли жевать. Пусть закаляет характер.
– Интересные у тебя методы воспитания.
– Так зачем кого-то специально воспитывать? Бред это. Жизнь сама по местам все расставит. Кто меня растил? Я сам разобрался. Никогда и ничего у своего отца не просил. Слал его к чертям и делал, что хотел.
– Рано тебе заводить детей, – невольно усмехаюсь.
– Конечно, – кивает и притягивает меня вплотную к себе. – Еще успеем. Куда спешить? Сейчас надо жить для себя. Развлекаться по полной. А на старости лет можно и про пацанят подумать.
Разные мы. Очень разные. Но пока это не мешает дикому притяжению между нами. Когда его губы накрывают мои, я опять как в дурмане. Забываюсь.