Читать интересную книгу На Крыльях Надежды. Проза - Прохор Озорнин

Я двигаюсь по направлению к дому Господню, и радость переполняет меня. Я уже вижу свою встречу с его святейшеством Алексием, я уже вижу его сиятельную улыбку, я уже вижу, как моя книга поможет нашим братьям в их пути разума и сердца. Воистину, это чудесный день!

* * *

Господи, откуда взялись во мне эти мысли, истреби их Патриарх?!

Что-то происходит в моей душе, что-то очень странное и очень необычное, что-то непонятное для меня. Это почти тоже самое чувство, что появилось у меня два дня назад... какие-то смутные сомнения в верности моей жизни и жизни моих земных братьев... Неужели даже утренняя молитва теперь не способна очистить мою Душу от этих пагубных сомнений?

Это чувство вновь родилось во мне после встречи с его святейшеством Алексием через день после того, как я отдал ему рукопись своей книги, дабы он мог сказать свое мнение о ней и дать свое благословение на ее распространение.

Дать свое благословение ... он не дал своего благословения! Он не только не дал своего благословения, он был очень гневен и очень зол ... его преосвятейшество был в гневе ... это невозможно! Это воистину невозможно! Как, как это может быть возможно, чтобы такой великий человек был способен опуститься до гнева?! Я не верил собственным ушам, когда он начал свою речь!

- Известно ли тебе, сын мой Петр, что своей ... гхм... книгой ... ты нарушаешь все заповеди, данные нашим великим Наместником?! – голос его преосвященства был холоден как сталь, какие-то недоброжелательные нотки прорывались через него.

- Отец, чем же я нарушаю его великие заповеди? – вопрошал я.

- Чем? Ты спрашиваешь меня, чем ты нарушаешь его заповеди? Я отвечу тебе, чем! В своей книге ты говоришь, что творцом мира был Бог, ты утверждаешь, что Наш Патриарх - его скромный служитель. Наш Великий Наместник не его “скромный служитель” - наш Наместник его праведный сын, он само осуществление нашего Отца в этом мире! Он - это Бог, он его воплощение! Разве не говорилось вам об этом в вашей духовной школе? Разве не говорилось вам, что слово нашего Патриарха - это слово самого Бога, выраженное через его уста, разве не говорилось вам, что слово его - закон для всех праведных детей божьих?!

- Его преосвятейшество, но как же небесный сын может стоять выше небесного отца? - вопросил я.

- Стоять выше своего отца? Сын мой ... - и его преосвященство поперхнулся - наш отец - это наш Патриарх! Он наш отец и спаситель наших душ в этом мире!

- Но нам говорили ... - начал было я.

- Вам говорили? Ответь мне, сын мой, кто говорил вам эти слова?

Я назвал имя служителя в нашей духовной школе.

- Благодарю тебя, мой сын, ты сослужил великую службу делу искоренения всякой ... ереси.

При слове “ересь” я вздрогнул. Ересь - это огромное преступление, ересь лишает человека права войти в божественные врата рая - так говорили все святые отцы... вот только мой учитель почему-то ничего не говорил об этом. Почему же он повинен в ереси, почему?! Какое преступление божественной воли он совершил? И я задал этот вопрос его преосвятейшеству.

- Он совершил преступление, совращая детей божьих с их праведного пути, и он подлежит наказанию за этот грех. Мы примем необходимые меры, - и его преосвященство дал мне знак замолчать и не задавать больше вопросов. И не в силах не повиноваться ему я замолчал ... лишь только какое-то смутное сомнение в этот момент шевельнулось в моей душе.

Его преосвященство продолжал.

- Далее ты говоришь, что за все грехи свои сын божий будет наказан своим небесным Отцом во время Священного Суда и “по делам их воздастся им”. Истинно, “по делам их воздастся им”, однако известно ли тебе, что наш всевеликий Патриарх как олицетворение воли нашего небесного Отца может сам наказывать и даровать прощение грешным детям своей великой милостью уже в этом мире?!

Далее, ты говоришь: “...ибо только наш неземной Господь имеет власть над сущим и не сущим, и лишь его суд праведен и вечен...”. Суд на земле ведет наш Патриарх! Мы, скромные служители его, можем лишь смиренно выполнять его волю, которая есть воля нашего неземного Отца, не задавая вопросов о том, может ли его суд быть неправедным - потому что суд нашего Наместника всегда праведный, ибо он есть олицетворение Бога! Известны ли тебе случаи ... сын мой, - и его преосвященство снова поперхнулся, - когда наш великий Наместник вершил неправый суд над детьми и служителями своими?

- Нет, отец.

- То-то же, сын мой. Ибо суд его праведен вечно - во веки веков, да святится имя его!

В это мгновение лицо его преосвященства залила сиятельная улыбка, казалось, он увидел само пришествие Спасителя вместе со свитой небесных ангелов. Однако как только он вновь взглянул на меня, его улыбка тот час же исчезла.

- Однако это не прощает твоих ... ошибок ... сын мой, - и преосвященство поперхнулся в третий раз.

Ты говоришь: “...ибо есть только одна великая сила в этом мире и одна великая ценность - и это есть любовь, и это есть проявление нашего неземного Отца в этом мире...” - это неверно! Наша сила - в нашей вере в Патриарха! Какая еще сила тебе нужна кроме нее? Только вера в него движет и спасает нас, только такая вера помогает нам жить!

“Ваша вера есть подавленное сомнение”, - пришли мне в голову в тот момент слова, - однако я тот час же отбросил эти пагубные мысли прочь. Его преосвященство теперь смотрел на меня уже чуть ли не с гневом, и голос его стал совсем ледяным.

- Но мало того, что ты пытаешься подорвать веру в нашего всемилостивейшего Патриарха, ты еще пытаешься свернуть отроков его с пути истинного! Ты говоришь: “... а все обычаи, и обряды, и ритуалы исчезнут, как будто бы их никогда и не было раньше ... и люди будут молиться в сердце и устремляться в сердце - и выражением устремления станет любовь...”. Как могут исчезнуть священные ритуалы, если они заповеданы нам нашим Патриархом, если они заповеданы нам нашим отцом как способ постигнуть его и приобщиться к его вечной благодати?!, - его преосвященство уже почти кричал. Это невозможно, это просто немыслимо! Это настоящая ересь, сын мой! Мало, мало того! Ты подрываешь доверие к нам, скромным служителям нашего отца! Ты только задумайся над тем, что ты говоришь ... “...а вещи этого мира исчезнут и пропадут, и никогда уже не будут важны для вступающего в царствие Отца ... и никогда не были важны, ибо приходяще сущее это, и как вступаем в него без ничего, кроме огня сердца своего, так и уходим ни с чем, кроме него. И тогда все поклонения, и ритуалы, и вещи, используемые для них, и всевозможные земные культы становятся не важны...”.

Это немыслимо! Все те священные ритуалы, которые мы проводим для них - все это величайшие дары, заповеданные для нас, ими мы помогаем нашим последователям. Мы очищаем их Души, мы как служители Отца искупаем их грехи, мы спасаем их! Как же можно не признавать это, как же можно отвергать благодарность наших братьев, которая даруется нам ими в своей смиренной щедрости?! Но ты, ты говоришь - “ибо только любовный огонь сердца способен искупать грех, но никакие не ритуалы, ни вещи, не прочие земные ценности ... ибо они есть преходящее и только огонь сердца и духа вечен...” – это истинное непонимание смысла вещей! Наш Отец дал нам право искупать грехи детей наших, что по смирению своему являются к нам - и мы служим великую службу, помогая им освободиться от этого груза, а ты ... ты! ... - его преосвященство так разгневался, что уже чуть ли не задыхался - ты позоришь весь род наш, всю службу нашу, все достижения наши! И последнее – “...ибо Отец наш живет не вовне, но в каждом из нас ... и он есть Бог, и он есть - любовь...”. И он есть - Патриарх! И он есть - вовне, ибо только он свят, а мы грешны, и Бог не живет в нас! - и только он милостью своей может спасти наши Души, но не мы сами! Он!”, - преосвятейшество уже стоял во весь рост и кричал.

Я все еще не мог оправиться от удивления, смущения, растерянности ... именно тогда это сомнение вновь шевельнулось во мне.

- Я посмотрю до конца твою рукопись ... сын мой - и скажу тебе мое решение через десять дней. Но не рассчитывай, что я дам тебе возможность ее распространить после существенной ... доработки ... да и, возможно, распространить вообще. Кроме того, мы проведем дознание с твоим ... гхм... учителем, да и с тобой, думаю тоже, - и он холодно воззрился на меня. А пока ступай с миром, ... сын мой, - преосвятейшество вновь овладел собой. - Ступай с миром.

В растерянности, в смущении я вышел из храма. Это был, воистину, день печалей.

Выходя из церкви, я заметил, как к какому-то моему брату, только что вышедшему из церкви, подошел кханджи - так называли плененных людей-изгоев, коих теперь становилось все больше и больше с тех пор, как два года назад наша Святая империя начала Священную Войну. Мы относились к ним с великой ... милостью ... некоторым из них разрешали жить в городах, только вот жить им было, по-видимому, очень тяжело - однако в выступлениях Патриарха никогда не поднималась эта тема.