вынул сигарету и закурил. Руки у меня совсем не дрожали.
– Кажется, твоя взяла. Так и быть. Я достану десять тысяч долларов и завтра передам их тебе. Встретимся в это же время на улице, вот тут, около гостиницы, и ты получишь свои деньги.
От улыбки Риммы у меня дрогнуло сердце.
– Я догадываюсь, Джефф, о твоих планах, но я все предусмотрела. У меня же было сколько угодно времени для размышлений, пока ты зарабатывал денежки. Я вообразила себя на твоем месте и задала вопрос: как бы поступила я, если бы попала в такое положение? – Римма помолчала, неторопливо выпустила струю дыма и продолжала: – Прежде всего, разумеется, я попыталась бы найти какой-нибудь выход. А выход только один. – Она подалась вперед и уставилась на меня. – Та же самая мысль пришла в голову и тебе, не правда ли? Единственный выход – моя смерть, и ты уже обдумываешь, как меня убить.
Я сидел, не шевелясь и не сводя с нее глаз. Кровь отхлынула у меня с лица, и я чувствовал бесконечную усталость.
– На этот случай я приняла соответствующие меры, – продолжала Римма. Она открыла потрепанную сумочку, достала какой-то клочок бумаги и швырнула мне. – Свои чеки ты будешь посылать по этому адресу. Отделение банка «Пасифик и Юнион» в Лос-Анджелесе. Его управляющий получил от меня распоряжение перечислять твои переводы на счет другого банка. Все сделано так, что мне не будет грозить никакой опасности с твоей стороны. Ты никогда не сможешь узнать, где находится мой банк и где я живу. Отбрось надежду, что тебе удастся меня уничтожить: после сегодняшней встречи мы никогда больше не увидимся.
И снова я едва удержался, чтобы не схватить ее за горло.
– Действительно, ты все предусмотрела.
– А как же? – Римма протянула руку. – Давай-ка бумажник. Мне нужны деньги.
– Как бы не так.
Римма усмехнулась.
– Помнишь, как много лет назад ты чуть не силой отобрал у меня сумку и взял оттуда все, до цента? Давай бумажник, или мы отправимся в участок.
Наши взгляды встретились, а потом… потом я медленно достал бумажник и бросил ей на колени.
Утром в тот день я заезжал в банк, и в общей сложности у меня было с собой долларов двести. Римма очистила бумажник и швырнула его на столик. Потом она встала, положила деньги в сумочку, прошла по холлу к конторке дежурного администратора и нажала на кнопку звонка.
Откуда-то из внутренних помещений появился все тот же полный итальянец, и Римма о чем-то заговорила с ним. Я сидел слишком далеко и не слышал слов. Она дала ему денег, он кивнул и ушел.
Римма вернулась к нашему столику.
– Сейчас я уйду. Ты никогда меня не увидишь, если, конечно, не придумаешь чего-нибудь сверхъестественного. Повторяю: на этой неделе ты пошлешь чек на десять тысяч долларов в банк в Лос-Анджелесе. Первого числа отправишь еще один чек на такую же сумму. В следующем месяце – на тридцать тысяч, а еще через месяц – на остальные десять. Понял?
– Понял, – ответил я, но в действительности понял только то, что должен обязательно проследить за ней. Если я не сделаю этого сейчас, то она исчезнет, как брошенный в воду камень. – Понял. Только не думай, что все это так просто.
– Что ты имеешь в виду?
Из двери, ведущей в глубь гостиницы, вышел итальянец, с которым только что разговаривала Римма, – на этот раз в сопровождении двух типов, судя по всему, гангстеров. Все втроем пересекли вестибюль и встали около выхода на улицу.
Я поднялся из-за столика.
– Я попросила этих ребят подержать тебя здесь, пока я не скроюсь. На твоем месте я бы не рискнула с ними шутить. Они не понимают шуток.
Оба гангстера, стоявшие рядом с итальянцем, были здоровенными молодыми парнями. Один – блондин, с копной курчавых волос, другой – бывший боксер, если судить по свирепому, изуродованному лицу.
– Ну, пока, – обратилась ко мне Римма. – Не забудь о нашей полюбовной договоренности, в противном случае мы встретимся там, где тебе не очень-то понравится.
Она взяла потрепанный чемоданчик, стоявший позади ее кресла, и направилась к выходу. Я продолжал стоять, словно прикованный к месту. Трое у выхода не спускали с меня глаз.
Римма вышла из гостиницы, и я видел, как она быстро сбежала с крыльца и скрылась в темноте.
Прошло еще несколько минут.
– Послушай, Беттлер, – заговорил блондин, – а что, если нам немного разукрасить ему морду, а? Ну, вздуть его самую малость.
– А почему бы и нет? – фыркнув, отозвался другой. – Я не разминался уже несколько недель.
– Ни в коем случае! – резко оборвал их итальянец. – Продержим его минут пять, потом выпустим.
Блондин сплюнул.
– Тебе виднее.
Все четверо мы постояли еще некоторое время, как мне показалось, гораздо больше пяти минут.
– Ну, хватит, – сказал наконец итальянец. – Пошли.
Они не спеша зашагали к той же двери, из которой появились, и я остался наедине со стариком-негром. Он долго смотрел на меня, почесывая затылок.
– А вы, господин хороший, должно быть, родились в сорочке, – заметил он. – Этим молодчикам свернуть кому-нибудь голову – все равно, что плюнуть.
Я вышел в темноту ночи и направился к машине.
2
Проезжая по городу, я мучительно размышлял.
Казалось, ловушка захлопнулась раз и навсегда. Мне никогда не отыскать Римму. Из безопасного далека она будет продолжать шантажировать меня. Если даже я отдам ей весь гонорар за постройку моста, дело этим не закончится. Коттедж Тирелла ускользал, как мираж в пустыне.
Да, но что я скажу Сарите?
Мысль о жене придала мне твердости. Я притормозил машину, свернул к тротуару и остановился.
«Ты не уступишь без борьбы, – сказал я самому себе. – Не может быть, чтобы не было какого-нибудь выхода!»
В течение нескольких минут я сидел, рассматривая в ветровое стекло поток двигавшихся мимо машин и пытаясь взять себя в руки. Мне удалось несколько успокоиться, мысли мои потекли более ровно.
Римма дала мне адрес банка в Лос-Анджелесе. Значит ли это, что она приезжала в Голланд-Сити именно из Лос-Анджелеса, или она просто пыталась запутать следы?
Найти ее во что бы то ни стало – вот в чем заключалось мое спасение. Найти и заставить замолчать.
Я завел мотор, быстро доехал до гостиницы «Ритц-Плаза» и зашел в расположенное здесь туристское бюро.
Сидевшая за конторкой девица любезно мне улыбнулась.
– Да, сэр?
– Можно ли улететь сегодня вечером в Лос-Анджелес?
– Нет, сэр. Первый самолет отправится только завтра утром, в десять двадцать пять.
– А поездом?
Девица взяла расписание, перебросила несколько страниц и кивнула.
– Есть поезд в одиннадцать