Эту резолюцию поддержали делегаты всех стран, кроме Англии, США и Италии. В специальной прессе[713] того времени были опубликованы некоторые материалы, проливающие свет на характер оппозиции представителей названных стран. Журнал «Электротехнический вестник», например, писал, что представитель Америки заявил: «…по законам Соединенных Штатов нельзя препятствовать никому в устройстве телеграфных станций, хотя бы владелец решил переговариваться лишь при посредстве определенной системы аппаратов»[714]. Английские делегаты сослались на то, «что во внимание к законному положению, в котором беспроводная телеграфия находится в Соединенном Королевстве, они обязаны соблюдать известную сдержанность по отношению главным образом к постановлениям, по которым береговые станции обязаны обменивать телеграммы с судами без различия действующих на последних систем беспроводного телеграфа»[715]. Итальянцы не поддержали резолюцию потому, что «требование опубликовать сведения о техническом устройстве станций не может быть принято ввиду контракта, который заключен между Маркони и итальянским правительством»[716].
Выступления английских, итальянских и американских делегатов чрезвычайно усложнили работу подготовительной конференции, так как они могли завести ее в тупик. Однако большинство делегатов единодушно выступили против этих уловок, прекрасно понимая, куда они ведут. «Почтово-теле-графный журнал» писал: «Можно было предвидеть, что в столь важном, запутанном и к тому же совершенно новом вопросе не сразу удастся достигнуть полного согласования всех фактов, но, невзирая на оговорки итальянцев и англичан, такое значительное число больших государств высказалось против монополизации, что это соглашение не преминет оказать свое воздействие и в других государствах. При таких условиях можно предполагать, что главная конференция, имеющая быть в Берлине в будущем году, приступит к совещаниям с явными шансами на успех»[717].
Развернувшиеся на предварительной конференции переговоры проясняются на основании донесения И. Залевского начальнику Главного морского штаба. Оно является ценным документом, рисующим картину напряженной борьбы большинства против государств-монополистов. Вместе с тем оно показывает равнодушное, беспечное отношение правящих кругов царской России к достижениям отечественной науки. В посольстве о конференции, на которой обсуждались вопросы применения изобретения, сделанного русским ученым, ничего не знали.
«Я, — писал И. Залевский, — прибыл в Берлин вместе с профессором А. С. Поповым вечером 20 июля (ст. ст. — М. Р.). На следующий день явился в императорское посольство, где был принят секретарем посольства г-ном Татищевым, который, однако, не будучи совершенно осведомлен относительно предстоящей конференции, не мог мне дать никаких полезных указаний»[718].
И это в условиях, когда русская делегация занимала центральное место на конференции! Значение России в истории изобретения нового средства связи было подчеркнуто в день открытия конференции. Председательствовавший министр почт и телеграфов Германии Кретке во вступительной речи[719] кратко коснулся работ ученых, заложивших научный фундамент беспроволочной телеграфии, и историю ее начал с трудов Попова. «В 1895 году, — говорил Кретке, — Попов при производстве опытов для обнаружения электрических нарушений в атмосфере пришел на мысль воспользоваться волнами Герца для передачи телеграфных знаков, и он устроил первый аппарат искровой телеграфии».
Попов, таким образом, имел все основания написать жене: «Я должен быть очень доволен тем вниманием, которое мне отдавали все делегаты. Начали французы и немцы, а за ними потянулись и другие. В речи министра, при открытии конференции, мое имя было упомянуто в надлежащем месте и в должной форме, впереди Маркони. Компания Маркони, которую поддерживали англичане и итальянцы, не может добиться в свою пользу ничего»[720].
Донесение Залевского дополняет то, что нам стало известно из краткого письма Попова. Уже в начале своего рапорта делегат морского ведомства писал: «С первого же дня обнаружилось, какого направления намерены держаться делегаты разных национальностей. Англичане и итальянцы, как и следовало ожидать, стали сразу в оппозицию. Соединенные Штаты старались держаться среднего направления, которое обеспечило бы им наибольшую свободу действия. Остальные государства соединились вместе, поставив себе целью ограничить в возможно большей степени аппетиты маркониевской компании и уничтожить ее монополию».
Из записки Залевского видно, как сплоченно выступали делегаты разных стран, отвергая с негодованием «даже мысль, что устройство береговых станций и их эксплуатация могли быть переданы в руки какой-нибудь частной компании». Залевский красочно рассказывает о выступлении представителя Франции Борделонга, который, «обладая выдающимся даром слова и ясностью мысли, блестящим образом разбивал доводы англичан и итальянцев в пользу монополии Маркони и заставил первых остановиться лишь на бездоказательном упорстве, а вторых сознаться в невозможности для себя присоединиться к мнению большинства лишь ввиду обязательств, принятых Италией относительно компании Маркони (по слухам итальянское правительство уплатило компании 800000 франков)».
Таким образом, агенты Маркони получили единодушный отпор, однако он, как и всякий делец, не отличался щепетильностью и только усиливал свои домогательства. После поражения на предварительной конференции англичане рассчитывали добиться удачи на главной или решающей (так называли предстоящую конференцию), на которой должны были быть выработаны обязательные для договаривающихся стран правила. Для этого представитель Англии прибег к следующей уловке. Он предложил пригласить на предстоящую решающую конференцию делегата от Японии, хотя предполагалось созвать представителей только морских держав Европы и США.
Замысел английской делегации было не трудно разгадать. Напряженные русско-японские отношения были всем известны. Все знали, против кого так лихорадочно вооружается Япония и кто ей в этом помогает. При таких обстоятельствах согласиться с предложением англичан означало ослабить позиции тех, кто боролся против их засилья. Одним из первых это понял председательствовавший на конференции заместитель министра почт и телеграфов Германии Зидов, принявший соответствующие меры. В своем донесении Залевский сообщил: «Этот вопрос, однако, был заблаговременно обдуман… г-н Зидов частным образом поговорил со мною, желая знать мнение нашего правительства о том — следует ли принимать Японию или нет? Высказывая мой личный взгляд на дело, без ручательства, что он будет разделен и моим правительством, я ответил, что участие Японии нежелательно ввиду усиления оппозиции, что даст англичанам более твердую почву под ногами».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});