Читать интересную книгу История рыжего демона - Роджер Желязны

Нижеследующим особо оговаривается, что во время проведения вышеозначенных экспериментов вышеназванный Фауст будет руководствоваться в своем выборе исключительно собственной свободной волей (в том смысле, в каком этот термин обычно истолковывается)…»

Отложив пергамент в сторону, Аззи спросил:

— Кто же составлял этот договор? Вряд ли архангел Михаил способен на такое…

— Известно кто, — ответила Винни.

— Никогда бы не подумал, что у него столь сильный талант по части крючкотворства. Тут есть такие перлы, которые привели бы в восторг знаменитых профессоров из Института прикладного очковтирательства.

— Между прочим, Михаил изучал казуистику, — сказала Винни. — По крайней мере так говорили у нас. Он утверждает, что невозможность достаточно убедительного притворства ставит лицемера в крайне невыгодное положение и что добро отнюдь не пострадает…

— Гм… Однако здесь сплошные двусмыслицы. — Глаза Аззи снова забегали по строчкам. — Вся эта болтовня насчет свободы воли вполне может быть ложным следом… Положим, так оно и есть. Тогда что же отсюда вытекает? От чего конкретно хотел отвлечь внимание составитель этого договора?

— Не знаю… По правде говоря, у меня нет ни одной зацепки. — Винни взмахнула своими длинными ресницами.

— Это вполне естественно, душенька моя, — улыбнулся Аззи, сворачивая пергамент и протягивая его через стол Винни. — Зато я, кажется, догадываюсь, у кого они могут быть.

Глава 14

Та особа, у которой, по мнению Аззи, мог найтись ключ к разгадке этой сложной интриги, звалась Лахесис. Она была старшей из трех сестер, распоряжавшихся судьбами смертных, и многие считали ее самой мудрой из них.

Три пожилые дамы, дочери Зевса, проводят свои дни за деликатной и тонкой работой — они прядут и отмеряют нити человеческих судеб, обрезая каждую нить в том месте, где человеку суждено умереть. Самую ответственную работу делает Лахесис. Клото, свивающая свою бесконечную пряжу из грубого льна земного бытия, — весьма жизнерадостная старушка; ее пальцы уже настолько привыкли к работе, что справляются с ней машинально, и это позволяет ей весь день дремать или предаваться сладким грезам о давно прошедших временах. Атропос, которая перерезает жизненную нить, лишь выполняет указания Лахесис: ну-ка, отрежь эту ниточку вот здесь, дорогая, а потом другую — вон там: ее обладателю вскоре суждено умереть. Конечно, прясть и резать нитки — не слишком тяжелый труд, и у двух сестер остается много свободного времени, которое они коротают за бесконечными пасьянсами и чаепитиями с тортом (по-видимому, заменяющим им насущный хлеб). Из всех трех только Лахесис присущи рассудительность и здравый смысл; именно она определяет, как долго будет жить каждый человек и даже (если верить тому, что говорит молва) какой смертью он умрет. Это высокая суровая пожилая дама с вечно пасмурным и чем-то озабоченным лицом. Она состоит в дальнем родстве с Ананке и даже с самой Великой Матерью, древнейшей из богинь, которую навещает по большим праздникам; все же остальное время она посвящает работе — недреманным оком следит она за качеством льна, из которого прядет нить Клото, успевая при этом отдавать распоряжения Атропос и наделять каждого смертного его собственным жребием.

Мойры, как в древности называли сестер, очень стары; они являются живым памятником той далекой эпохи, когда герои античных мифов и легенд были еще живы. Они помнят те времена, когда Геракл и Ахиллес были еще детьми; более того — они держали в своих руках жребии величайших мужей и прекраснейших жен Древней Греции. Считается, что они неким таинственным образом сосуществуют со Вселенной, населенной персонажами из средневекового фольклора: ангелами и чертями, злыми и добрыми духами. Этот парадокс параллельного существования нескольких миров объясняется в рамках квантовой теории великого объединения духа, в которую многие верят и каковую до сих пор еще никому не удавалось испытать иначе как на своем личном опыте.

Навестить вещих сестер было весьма непростой задачей. Трудности, однако, заключаются отнюдь не в том, чтобы попасть в мир, где они живут (Мойры — большие домоседки: облюбовав себе укромный уголок вне пространства и времени, они не покидают его уже несколько земных тысячелетий; со Вселенной, окружающей их скромную обитель, их связывает лишь прочная нить непредвиденной случайности); но всякий раз, посещая этих милых дам, вы чувствуете себя немного не в своей тарелке. Для того чтобы добиться от трех сестер какой-нибудь пустяковой услуги, нужно быть искусным дипломатом. Все же Аззи решился нанести Мойрам визит: его не покидало ощущение, что он находится на правильном пути. Лахесис, приходящаяся дальней родственницей Ананке, имела репутацию мудрой и проницательной особы; поговаривали даже, что она разбирается в мотивах поступков созданий света и тьмы не хуже опытного психоаналитика.

Прежде чем отправляться на тот край Вселенной, где обитают вершительницы человеческих судеб, демон обошел несколько магазинов в поисках какой-нибудь милой вещицы, которую можно поднести даме: Лахесис обожала получать подарки и хранила груды скопившегося за несколько тысячелетий добра в обширной кладовой, пристроенной к небольшому греческому храму в классическом стиле, где три сестры проводят свои дни за бесконечной работой. За несколько тысяч лет кладовую не раз приходилось расширять и перестраивать: ведь пока Мойры держат в своих руках нить жизни, поток пожертвований от желающих повлиять на судьбу не прекращается.

Наконец хлопоты Аззи увенчались успехом: в одной из мелких лавчонок, торгующих антиквариатом, он нашел подходящий подарок — серебряное чайное ситечко. Это была изящная маленькая вещичка, сделанная в Древнем Китае. Время не пощадило безымянного мастера, чьи руки трудились над этой красивой безделушкой, но не во власти времени было уничтожить плод его труда, и чистое серебро сохранило искусную тонкую чеканку, украшавшую ободок ситечка. С этим подарком, аккуратно уложенным в коробочку, перевязанную лентой, Аззи отправился прямо к маленькой красной звездочке, находящейся на самом краю той области пространства, которую земные астрономы называют Угольным Мешком.

Глубоко вздохнув несколько раз, как это делают опытные пловцы, прежде чем войти в бурное море, он нырнул в облако густой межзвездной пыли. Мощные силы подхватили и закружили его, швыряя из стороны в сторону, словно в стремительном водном потоке, — в здешних краях никогда не бывает спокойно. Потратив немало времени, он все же сумел добраться до цели своего путешествия — горной лужайки, где стоял небольшой кирпичный домик трех сестер. За этим аккуратным домиком возвышался храм, возведенный в древнегреческом стиле, окруженный обширными пристройками — в них хранились дары, которые на протяжении многих веков присылали Мойрам смертные в надежде изменить свою судьбу и получить еще хотя бы несколько дней жизни, прежде чем их души отправятся бродить по бесконечным лугам мрачного царства Аида.

— Входи, дорогой, — сказала Лахесис, распахивая перед Аззи дверь. — Атропос, Клото, вы только посмотрите, кто к нам пришел!

— А! Это же симпатичный молодой демон Аззи, — сказала Атропос.

«Чик-чик», — по-птичьи чирикнули ножницы у нее в руках, и обрезанные кусочки льняной пряжи упали на пол.

— Осторожнее! — воскликнула Лахесис. — Ты и так уже отрезала несколько нитей на целый дюйм выше тех меток, которые я специально для тебя поставила! А ведь каждый сантиметр — это десять лет человеческой жизни!

— Какая разница, — ответила ей Атропос. — Они все равно растратили бы эти годы напрасно.

— Это не оправдание, — заметила Лахесис. — Ведь все нити в ткани земного бытия тесно связаны друг с другом, и каждому из смертных должно быть отпущено строго определенное количество лет, которые он может тратить на что ему вздумается. И ни богам, ни могучим духам, ни смертным не дано изменить существующий в мире порядок вещей.

— Невелика беда! — с вызовом произнесла Атропос. — В следующий раз я просто прибавлю кому-нибудь лишний дюйм или даже два — и дело с концом!

Пожав плечами, Лахесис повернулась к гостю:

— Как тут с ними управишься? Знаешь, за каким занятием я застала ее на прошлой неделе? Она завязывала узелки на нитях, прежде чем обрезать их. Я спросила, зачем она это делает, и что же я услышала в ответ? Что ей просто захотелось посмотреть, как отнесутся смертные к узелкам на нити своей жизни. А Клото все видела и промолчала! Ей безразлично, что там дальше происходит с нитью. Я подала заявку в Центральное Хранилище, чтобы они заменили Атропос, хотя, конечно, нам было бы тяжело с ней расстаться — ведь мы столько лет уже вместе. И, представь себе, только через неделю я получила ответ из Центрального. У них, видишь ли, имеется особое постановление государственной гражданской службы. Оказывается, только одна Атропос может выполнять эту работу; сместить ее никак нельзя, ибо это приведет к нарушению старых традиций и к тому же противоречит нескольким пунктам инструкции о порядке найма и увольнения. Как будто на свете нет вещей важнее, чем какие-то инструкции и традиции!