Короче, выяснила я следующее. За плечо во время схватки с дикарями меня попытался схватить сам Терросиф — спасая, разумеется. И именно ему я заехала локтем между ног. На что проклятый ошейник прореагировал в соответствии со вложенной программой и долбанул меня по башке зарядом какой-то гадости. Причем, если я правильно поняла (ох, дорого бы дала за подтверждение своей догадки), действовал он не магически: сдавил артерии на шее и шибанул в нос какой-то химией. Наверное, за это "нештатное срабатывание" Кирпич огреб от начальства. Да плюс от меня получил по столь деликатному месту. Словом, были у него основания меня сегодня особенно не любить. Ну да ладно, чихала я на его любовь.
А вот что за корабль, откуда взялся и куда нас теперь везет — на эти вопросы Терросиф отвечать не пожелал.
Личные наблюдения запутали меня еще больше. Лодкой явно командовали… союзники? коллеги? словом, ребята из той же "песочницы", что и наши похитители. Те же черные одежки, оружие того же типа. Было их тут человек тридцать, не меньше. В каких отношениях они были с группой, что тащила нас через леса, я так и не поняла. Знакомых лиц я заметила не больше пяти. Остальные — а всего до реки нас с Дриком вела дюжина, как мы не без труда выяснили — могли остаться там, на месте сражения. А могли и валяться на дне лодки. Ведь там лежали люди, одетые в черное. Но лежали неподвижно, словно мешки с тряпьем. Я сперва даже подумала, что это трупы убитых дикарями.
Когда стали на небольшой привал, оказалось, что есть трупы, но есть и живые, причем большинство. Привал оказался очень кстати: в кустики хотелось немилосердно. Увы, собственно кустов на крошечном, метров 12 в поперечнике, островке не наблюдалось. Пришлось кое-как укрыться за чахлой травкой, которая едва доходила мне до плеч, когда я стояла. Правда, для моих дел требовалась как раз сидячая поза, но все желающие могли легко догадаться, чем именно я там занимаюсь. Ну и пусть догадываются. Между прочим, здоровенные черные дядьки облегчались, ничуть меня не стесняясь.
Я сперва решила, что на берег мы высадились как раз ради сброса лишней жидкости. Оказалось, не только. Сперва высадившиеся на берег пописали, а некоторые и покакали. Потом, не помыв рук, покушали что-то сухое, вроде собачьего корма. Мне, между прочим, не предложили. А потом колдун — тот, что шел с нами по лесу или другой, я не разобрала, а одежда вроде похожа — прошелся вдоль лодки, где на дне лежали фигурки в черном. Вернее, в грязном — на черных мундирах серели подсохшие нашлепки местного ила, а кое на ком — еще и коричневой глины из леса. Колдун, неловко балансируя в покачивающейся посудине, склонялся к каждой фигурке, что-то произносил — и та начинала шевелиться. Вскоре на берегу просто негде было ступить от черных. Впрочем, командиры быстро навели порядок, и те, кто уже откушал, выстроились вдоль берега в неровную линию. Колдун прошелся мимо нее, каждому сообщая на ухо нечто доверительное. После этой процедуры солдаты строем отправились в лодку — и каждый улегся на дно, вытянувшись на спине. И замер мумией.
Потом я еще не раз наблюдала за этой процедурой. Тех, кто отсидел смену на весле, усыпляли часа на четыре. А те, кто предыдущие четыре часа лежали на дне неподвижнее деревяшки, усаживались на банку и начинал ворочать тяжелым вальком. Вроде как солдат или при деле, или спит. Плюс еще человек шесть с луками и еще каким-то дальнобойным оружием несут дозор на носу и на корме. На первый взгляд, все верно. Намахался на весле — лучше поспать, чем от скуки изнывать и языки чесать. А чтобы времени зря не терять, добрый дядя колдун поможет каждому и заснуть, и проснуться вовремя. Да под гипнозом, небось, еще и мышцы расслабляются для лучшего отдохновения тела на жестких досках днища. Вот только человечности в этой организации я ни на грош не увидела. О механизмах так заботятся, не о людях.
— Видала? — это прошептал незаметно подошедший Дрик.
— Ага. Слушай, а чем все кончилось тогда, ночью, когда наскочили дикари?
— Да как раз подошло с реки это корыто, вдарили сперва по берегу чем-то вроде большой стрелы — она в костер воткнулась и полыхнула белым, аж глазам больно и вся площадка как на ладошке. Потом по тем, кто в шкурах, стрелять начали. Они в бега. Эти, с корабля, за ними. Тут меня и накрыло.
— Кто накрыл?
— Да ошейник этот. Я ж…
— Я видела. Ты деру дать пытался. А меня бросить? — я повернулась и посмотрела ему в темные задумчивые глаза.
— Дура ты! — глаза еще больше потемнели, желтые крапинки на радужке пропали, как задернутые тучами. — Я своих не бросаю. А только проверить надо было.
— Что проверить?
— Ничего, — он отвернулся и принялся глядеть на реку, будто и впрямь увидел там что-то интереснее моей физии.
— Ну, Дрик, ну, не дуйся. Ну, прости меня, дуру. Хочешь, стукни, — я почувствовала, что он не на шутку обиделся — как-то по-взрослому, надолго. Черт его знает, может, я, сама того не зная, задела какой-то его самурайский кодекс. Подошла, даже попыталась обнять…
Блин! Выяснить отношения нам не дали: погнали в лодку. Так что пришлось до вечера сидеть и мучиться угрызениями совести. Дрик упорно не смотрел в мою сторону, а потом и вовсе улегся на дно, хотя лежать ему явно не хотелось: все бока отмял за полдня. Ну и пожалуйста. И он ведь понимает, и я понимаю, что не время сейчас для дурацких обид, что нам друг за дружку держаться надо.
Оттаял Дрик только к вечеру, когда уже в сумерках наша сумасшедшая экспедиция стала на ночлег на каком-то гусином лужку. По привычке без стеснения забираясь под наше общее одеяло, он жарко зашептал мне в самое ухо, даже щекотно стало:
— Среди этих, в шкурах, был шаман. Он чего-то колдануть пытался. А наш…ну то есть этот, черный колдун, его шаманство блокировал.
— Откуда знаешь?
— Слушал внимательно. Тренировался.
Мне стало стыдно. Упражнения по прослушиванию окружающего мира я не делала уже давно: мол, не до того, вокруг враги и вообще я устала. А Дрик вот не забросил занятия.
— И что? Ты понял, что они там колдовали?
— Нет, нам препод говорил, что чужую волшбу разобрать не проще, чем понять, о чем говорит человек на незнакомом языке. Но вот отличить тишину от говора можно. А тут на два голоса говорили, причем друг другу явно мешая. Я и подумал, что нашему колдуну будет не до меня, если я ноги сделаю.
— И как?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});