В-третьих, преследовать неведомых плавунцов у нас не было никакой возможности. Обещанных твердых почв, способных выдержать "верблюда, груженого железом", не было и в помине. Собственно, не было и реки в привычном понимании — она разливалась здесь сотней рукавов и проток, образуя проточные озерца, разделенные тростниковыми гривами и крохотными безлесными островками. Словом, плавни. Ехать нельзя, плыть не на чем, построить плавсредство тоже не из чего. Самые могучие деревья в округе толщиной не превосходили мою руку, а уж кривизной и узловатостью запросто могли спорить с оливами, лохом узколистным и регулярно обрезаемым кленом у нас во дворе.
— Сперва осмотримся, — ответил донельзя озабоченный Сайни. — Сядь, пожалуйста, в сторонке, и не мешай мне.
Похоже, вежливость ему далась нелегко. Поэтому я постарался прикинулся деталью пейзажа, причем деталью растительной или даже минеральной. Молчаливой, в общем, и неподвижной. Хотя разразиться непечатной тирадой так и подмывало.
Лелек ползал по траве и грязи часа полтора. Именно ползал — на коленках, подняв кверху ягодицы. Для карикатурного образа детектива на месте происшествия ему не хватало только гротескной лупы. Впрочем, нам обоим было не до смеха.
Причем он хотя бы понимал, что делает, какие-то факты собирал. А я терзался неизвестностью, облокотившись на переметные сумки велосипеда.
Ох, верно сказано: "Хуже нет, чем ждать и догонять". А я сидел, как на иголках, ждал неизвестно чего, в то время как нужно было догонять (непонятно как).
В итоге, когда Сайни встал с колен и пошел в мою сторону, я подскочил, как ужаленный. Но вопрос "ну что?" все же удержал в себе. Между прочим, это был подвиг.
— Получается вот что, — начал Сайни. — Они стали тут на ночевку. Причем знали, что с дровами плохо, поэтому принесли их с собой. В отличие от нас. И Юля, и Дрик были среди них — я нашел следы и ее странных башмаков (даже по отпечаткам видно, что они из другого мира), и его сапог. Успели разжечь костры и, возможно, поужинать. Уже в темноте на них напали. Какие-то люди и какие-то звери. То есть, скорее всего, некое местное кочевое племя. Дикари. Металла они не знают, — Сайни продемонстрировал мне обломок стрелы с тростниковым древком и наконечником то ли из кости, то ли из раковины. — Не знаю, почему их колдун не поставил защиту, но напали внезапно.
Я молчал, давясь многочисленными "а откуда ты знаешь?", "почему ты решил?" и "как ты определил". Захочет, сам скажет.
— То ли стрелки из нападавших плохие, то ли лучников у них немного было, но пострелять всех они не сумели и пошли в рукопашную, — продолжил Сайни. — Я нашел несколько проплешин, очень похожих на следы огненных шариков, которыми твоя дочь в свое время подпалила мне бороду, — Лелек усмехнулся, вспомнив, как это было. Похоже, от воспоминания ему даже полегчало маленько, а то весь был, как перетянутая струна. — Думаю, что она принимала участие в обороне. Это хорошая новость — значит, она достаточно свободна и неплохо себя чувствует, раз смогла ворожить. Дальше могу только строить предположения. Наиболее вероятно следующее. К обороняющимся подошла помощь, причем с воды. Нападающих шуганули, но преследовать не стали. А в срочном порядке погрузились на корабль и отправились прочь, забрав с собой своих раненых и убитых. А потом нападавшие явились на место побоища, забрали своих покойников, а также все, что посчитали ценным. В том числе — обломки своих стрел и чужие наконечники. — Сайни продемонстрировал мне сломанный арбалетный болт. — Видишь? Древко сперва надпилили зубчатой раковиной, а потом обломили. Дикари. Для них сталь — величайшая ценность.
— Значит, мы для них — тоже лакомый кусочек? Нас всего двое, а "величайшей ценности" везем много.
— Ценность, конечно. Но вот что на нас попытаются поохотиться…Возможно, но маловероятно. Насколько я понял, нападавших было не так много, около двух-трех десятков (у них обувь мягкая, из шкур, так что следы все очень похожи). Обороняющихся меньше, но они лучше вооружены и обучены. Поэтому и смогли дать дикарям по зубам. Те, кажется, на такое сопротивление не рассчитывали. Испугались, небось, особенно если получили отпор с помощью не только железа, но и магии. Даже Юлькин фейерверк мог их здорово озадачить. Думаю, они уже далеко, раны зализывают.
— То есть ты думаешь, что дети живы-здоровы?
— Очень на это надеюсь. Хотя, как ты понимаешь, сведений маловато.
— И мы теперь можем либо искать этих дурацких дикарей, или пытаться преследовать наших старых врагов.
— Не можем мы ни того, ни другого. Точнее, дикарей поискать можно. С большим риском нарваться на костяную стрелу в глаз. Они ведь здесь дома и нас углядят гораздо раньше, чем мы их. Но зачем?
— А вдруг ты все же не прав? Вдруг именно дикари приплыли на корабле и взяли всех в плен?
— Дикари такой корабль вряд ли построят — это раз. И два — следы их отступления, а потом возвращения на место боя я вижу ясно. Так что на корабле были не они. Конечно, возможно появление некой третьей стороны, которая и дикарям по голове надавала, и в плен взяла похитителей Юли с Дриком… — он помолчал. — Только для нас это ничего не меняет. Все равно нужно плыть за этим клятым кораблем. А велосипеды плавать не умеют, — Сайни с досадой пнул ни в чем не повинное колесо.
— Значит, нужно либо возвращаться, либо ловить дикарей и расспрашивать "а вы не знаете, куда это поплыл кораблик?". Либо построить лодку или плот и таки попытаться догнать корабль. Хотя в этой водяной путанице плыть все равно неизвестно куда.
— Построить? — Лелек зло обернулся ко мне. — Из чего? Из травы?
— Значит, из травы, если больше не из чего, — столь же злым тоном ответил я. — Есть другие предложения?
— Ты еще веревку из песка предложи свить.
— Как раз веревка нам бы не помешала. Уж с ее помощью можно сделать травяной кораблик. Точнее, тростниковый.
— Постой-постой. Ты хочешь сказать, что умеешь строить лодки из этого? — он махнул рукой в сторону ближайших зарослей.
— Не умею. Но читал книгу человека, который на подобном сооружении океан переплыл. Прекрасный, кстати, писатель, зовут Тур Хейердал. Когда придешь ко мне в гости, дам почитать, — вдруг брякнул я.
— Знаешь, — раздумчиво сказал Сайни, — я не слишком удивлюсь, если так оно и будет. Но это потом. А ты сумеешь по книжке этой?
— Пока не попробую, я тебе на этот вопрос не отвечу. Надо посмотреть, годятся ли местные камыши для такого дела. И веревок действительно надо много. Боюсь, нашего запаса не хватит. Придется сумки на ремни распускать.
— Не придется, — Сайни заметно повеселел. — Вот этот кустик зовется "кожаное дерево". Его ветки, если их проварить, превращаются в веревки. Жесткие, правда, но крепкие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});