Читать интересную книгу Убийство. Кто убил Нанну Бирк-Ларсен? - Дэвид Хьюсон

Адвокат Лиз Гамборг навестила Бирк-Ларсена в его камере.

— Вагна допросили. Он утверждает, что это он призывал вас отомстить учителю.

— Он этого не делал. Наоборот, хотел меня остановить.

— Так он сказал. И это в нашу пользу. Поэтому не будем ничего менять. Вагну предъявят обвинение как соучастнику. Тюрьма ему не грозит. — Она помолчала. — А вам да.

Бирк-Ларсен тяжело вздохнул, глядя на серый бетонный пол, ничего не сказал.

— Я заверила судью, что вы не попытаетесь скрыться. Что вы не будете оказывать давление на свидетелей по вашему делу, тем более что вы уже признали свою вину.

— И что теперь?

Она пожала плечами:

— Теперь вы можете идти домой.

Бирк-Ларсен почувствовал себя ребенком, которого уговаривают выйти на сцену. Он не любил шуток, и, должно быть, адвокат почувствовала это.

— При условии, — добавила она тут же, — что вы никуда не уедете из Копенгагена. И ни при каких обстоятельствах не будете вмешиваться в расследование убийства. Это важно, Тайс. Если вы еще что-нибудь…

— Я ничего больше не сделаю. Я просто хочу домой.

— Хорошо. Для вашего блага и блага вашей семьи ведите себя тихо. Не общайтесь с прессой. Ничего не затевайте. Просто вернитесь к своей нормальной жизни.

Он сжал губы.

— Насколько это возможно, конечно. Простите. Это было бестактно с моей стороны. Вы можете получить свои вещи. Тайс…

Она хотела что-то сказать, но не решалась.

— Что? — спросил он.

— Сейчас люди очень сочувствуют вам и Пернилле. Но сочувствие — это как кран. Один поворот… — Она сделала рукой вращательное движение. — И все, его нет. То, что придет на смену, не будет таким приятным. Станьте незаметным. Будьте терпеливым. Я встречусь с вами перед судом. И постараюсь, чтобы вы не попали в тюрьму.

Он кивнул.

Адвокат улыбнулась ему на прощание и ушла, оставив его одного. Тайс Бирк-Ларсен сидел один в камере, в синей тюремной робе и черных ботинках, заросший рыжеватой щетиной. Он сидел и думал о странном мире по ту сторону двери.

От неожиданной радости Пернилле вскрикнула. Тут же позвонила Лотте, попросила приглядеть за детьми, стала собираться.

Сестра появилась очень скоро, успев забежать в магазин, чтобы купить племянникам конфет и новую книжку.

Эти ежедневные ритуалы, принимаемые до поры до времени как должное, — суть семьи. И источник боли, когда семья сломана.

Лотта набрала ванну, помогла мальчишкам забраться в воду. Пернилле, уже в плаще, хотела взять ключи от машины со стола, мимоходом глянула в пакет с покупками Лотты, подумала: всего одна упаковка конфет.

Маленькая бутылочка с шампунем, чипсы, печенье… Лотта жила одна и покупала все в смехотворно малых количествах. Сверху в пакет была брошена пачка писем, — видимо, Лотта хотела разобрать почту, когда дети заснут.

Ее вдруг привлек квадратный плотный конверт с казенным шрифтом, лежащий сверху. На нем было напечатано имя Нанны и адрес Лотты.

Из ванной доносился детский визг и голос Лотты, усмирявшей племянников.

— Дай мне утку! — кричал Эмиль.

— Сначала прекрати плескаться водой, — говорила ему Лотта.

Не думая, Пернилле достала конверт, вскрыла его. Внутри была серебряная открытка с изображением наряженной елки. Приглашение на корпоративную рождественскую вечеринку в какой-то ночной клуб в центре. Через четыре недели.

Она смотрела на приглашение и чувствовала, как стынет душа от холода предательства.

— Где же эта утка? — спрашивала Лотта из-за двери ванной. — Ага. Вот она.

Она нашла игрушку, потом вышла попрощаться с Пернилле. И все поняла.

— Нанна работала с тобой, — произнесла Пернилле, сжимая в руках открытку. — Она дала им твой адрес. Вот почему мы ни о чем не знали.

Лотта с виноватым видом подошла к Пернилле, взяла у нее приглашение.

— Когда это началось?

«Ах ты, сестра моя младшая, — думала Пернилле. — Никогда не доверяла тебе».

— В январе.

Пернилле вспомнилось, какой Лотта была в детстве — проказливым, изворотливым ребенком. Она мало изменилась с тех пор, как оказалось.

— Нанна иногда подрабатывала у нас, на заменах. А летом вовсе перестала.

Пернилле этого было мало. Лотта облизнула губы, попыталась взять себя в руки, выглядеть более убедительно.

— Она не планировала ничего такого. Просто однажды зашла ко мне по какому-то делу, ей понравилось… — Лотта пожала плечами.

Пернилле оглядывала свою маленькую квартиру и видела тесные комнатки, фотографии на стене, самодельный стол, книги, телевизор, детские вещи — видела то близкое и сокровенное, что называется семьей.

— Понравилось?

— Это все случайно получилось. Я не увидела в этом ничего плохого.

Она не знала, кричать ей или плакать, накинуться на Лотту или убежать. Вместо этого она спросила только:

— Что произошло летом?

Лотта сложила на груди руки. Она почувствовала себя увереннее, увидев возможный выход.

— Об этом тебе лучше спросить у Тайса.

— Шарлотта, ты моя сестра. Скажи мне, что случилось.

Из ванной раздавался веселый крик и плеск воды — Антон и Эмиль, предоставленные сами себе, расшалились.

— Работа ей нравилась. Потом она стала с кем-то встречаться. С мужчиной.

— Кто он?

— Не знаю имени, она не хотела говорить. Знаю только, что познакомились они там, в клубе.

— Он давал ей деньги?

Лицо Лотты снова стало хитрым, как в детстве.

— Почему ты спрашиваешь?

— Просто скажи мне: он давал ей деньги или нет?

— Думаю, нет. Это было не из-за денег. Она стала опаздывать на работу, потом вообще как-то не пришла. Я заволновалась.

Пернилле уже знала, что последует, но она должна была услышать все.

— Я позвонила Тайсу, — сказала Лотта. — Извини… Ты тогда уехала с мальчиками на школьную экскурсию. Мы нашли Нанну в номере гостиницы. Она была пьяна. Потом она пообещала Тайсу, что перестанет встречаться с этим человеком.

Она пообещала Тайсу. Пернилле стало так смешно, что она хохотала, запрокинув голову назад, пока слезы не полились из глаз.

— Прости, — сказала Лотта.

Пернилле подошла к сестре, взяла у нее полотенца и резиновую уточку.

— Я хочу, чтобы ты ушла, — сказала она.

— Пернилле…

— Я хочу, чтобы ты ушла.

Очередной раунд дебатов должен был состояться в «Черном бриллианте» — угловатом здании из черного гранита и стекла, где разместилась Королевская библиотека Дании.

Дело об убийстве Нанны Бирк-Ларсен по-прежнему преследовало Троэльса Хартманна. В машине по дороге в «Черный бриллиант» Риэ Скоугор и Мортен Вебер говорили почти только об этом.

— Лунд говорит, что машину от гимназии перегнали на парковку мэрии, — сказал Хартманн, когда они вошли в библиотеку. — Почему? Кому в голову пришло привезти ее назад?

— Если бы нас это касалось, мы бы уже услышали об этом, — с усталым вздохом сказала Скоугор. — А Лунд вообще больше не занимается этим делом, я же говорила тебе.

— Может, поэтому на парковке было столько полицейских? — предположил Вебер.

— И что они там делали? — спросил Хартманн.

— Я не знаю, — пожал плечами Вебер. — Наверное, то, что всегда делает полиция.

Они приближались к залу, где должно было состояться мероприятие.

— Приготовься, Троэльс, — сказала Скоугор. — Пора улыбнуться.

У него не было настроения улыбаться.

— И почему она спрашивала меня о Хольке? — продолжал недоумевать он на эскалаторе, поднимаясь туда, где ждала его публика.

— Про Холька нам важно знать только одно: согласится он поддержать нас или нет.

— Да нет же, — упорствовал Хартманн. — Нам нужно знать, что происходит. Я не хочу, чтобы у нас опять были проблемы.

— Все проблемы были из-за Лунд! — отрезала Скоугор. — Все, ее больше нет. Сосредоточься на деле. Это главное сейчас.

— Я должен знать!

— Господи, Троэльс, сколько можно, — пробормотала Скоугор и направилась навстречу устроителям дебатов.

Вебер проследил за ней взглядом, потом повернулся к Хартманну:

— Это тот редкий случай, когда я с ней согласен. Думай о предстоящих дебатах. С остальным мы разберемся позднее.

Вебер и Скоугор уселись в зрительном зале, а Хартманн взошел на подиум.

Бремер был уже там. Как всегда, безукоризненно одет, лицо слегка раскраснелось от жара софитов, губы растянуты в улыбке.

— Добро пожаловать, Троэльс, — провозгласил он, тряся руку Хартманна. — Вы, я слышал, пытались ловить рыбку в мутной воде? Ну и каков улов? — Смех, фамильярный хлопок по плечу, потом взмах руки в адрес кого-то из публики, какие-то таинственные знаки людям, с которыми был знаком — а может, и нет.

Все это обычные трюки политиков. Троэльс Хартманн знал их все — научился у Бремера — и сам мог бы разыграть весь арсенал. Но не сейчас.