препятствия для противника, так как имели слабый профиль и не были закончены. Траншей для сообщения вдоль фронта не имелось, хотя на позициях не было почти ни одного пункта, естественным образом укрытого от неприятельского огня. Несмотря на малочисленность гарнизона, укрытий и укреплений для него не хватало. Главнокомандующий и его штаб рассматривали шипкинские позиции только с точки зрения их роли в наступлении русских войск за Балканы, а потому главнее внимание обратили лишь на исправление дороги из Габрово в д. Шипку. Для этой цели был выделен инженерный генерал Кренке с командой саперов в 20 человек. Дорога на перевале была проведена от Габрово до начала спуска на юг. Она была сделана основательно (ширина 8 м) и в боях вполне себя оправдала. Ни саперов, ни взрывчатки, ни войсковых рабочих, ни инструмента для укрепления шипкинских позиций дано не было. Впоследствии, 26 августа, военный министр Милютин так писал о шипкинских позициях в своем дневнике: «...В течение целого месяца главное начальство армии не позаботилось о том, чтобы обеспечить оборону занятых нами балканских проходов и даже не полюбопытствовало узнать, как именно заняты эти проходы...»(8).
При этом надо учесть, что штаб армии мог быть отчасти сбит с толку донесением Скобелева, осматривавшего 26 июля шипкинские позиции. Красочно описывая мощь шипкинских укреплений, Скобелев делал вывод, что «позиция у Шипки в настоящее время чрезвычайно сильна»(9).
Схема 23. Бой в Шипкинском горном проходе 21 августа 1877 г.
Впрочем, не малая доля вины падала и на все высшее и старшее русское командование. Один из русских военных инженеров по этому поводу писал: «По отдаче общего распоряжения о приступе к работам по укреплению позиций исполнение того делалось вообще весьма неохотно. Нам лично не раз приходилось вступать в переговоры со строевыми начальниками относительно работы, размеров и числа людей, для того назначаемых, или выслушивать критические замечания о ненадобности этих работ, ведущих только к напрасному утомлению людей»(10).
Велика была вина главнокомандующего Дунайской армией и его штаба и в том тяжелом положении, в котором находился шипкинский гарнизон. Болгарское ополчение вернулось из Забалканского набега без ранцев и не имело не только палаток, шинелей, запасной обуви и белья, но и сухарного запаса; последнее было хуже всего, так как ни интендантство, ни «товарищество» никакого продовольствия на Шипкинский перевал не доставляли. В начале августа начались холода с ветрами и дождями, и дружинники оказались на перевале без какого бы то ни было укрытия; кроме того, их посадили на голодную норму, выдавая по 100 граммов хлеба на день. В этих условиях было не до строительства укреплений. Начальники вынуждены были отпускать дружинников в окрестные деревни; оттуда они возвращались подкрепившись, в опанках, турецких штанах и даже фесках. Чтобы улучшить положение дружинников, Столетов, убедившись в бесполезности всяких просьб по команде, на свой страх и риск спустился с гор с тремя дружинами и направился в Казанлык, где турецкие войска при отступлении оставили значительные продовольственные и вещевые запасы. Из взятого в Казанлыке зерна в деревне Шипке почти до начала атак армии Сулеймана-паши выпекали хлеб. Правда, хлеба этого хватило ненадолго, но без разумной инициативы Столетова положение было бы еще хуже. Особенно заботило болгарских ополченцев то, что они «не только не доверяли своим ружьям, но считали себя просто-таки без ружей, так как у многих ружья («знаменитые» шаспо! - Н.Б.) были испорчены и не действовали».
Итак, в результате ошибок главного и высшего командования защитники шипкинских позиций оказались предоставленными самим себе и не были подготовлены к серьезной обороне против крупных сил неприятеля.
Между тем Сулейман-паша к 19 августа закончил сосредоточение своей армии к пункту атаки. Армия была сведена в 6 бригад, вся конница подчинялась Дагистани-Мехмету, артиллерия - англичанину Леману-паше.
На военном совете 20 августа Сулейман-паша принял решение нанести главный удар 21 августа с востока по Стальной батарее силами 2-й и 3-й бригад под командованием Реджеба-паши с одной горной батареей, а 1-й бригадой под командованием Шакира-паши в этот же день произвести демонстрацию с юга по шоссе против горы Николая. Войска Реджеба-паши должны были начать наступление лишь после сооружения батареи на Малом Бедеке, а войскам Шакира-паши предстояло продвинуться только до первой площадки севернее хана (постоялый двор, корчма) и действовать оттуда огнем, но в атаку не переходить. Остальные бригады должны были находиться в резерве у д. Шипки.
В принятом Сулейманом-пашей плане атаки имелся ярко выраженный недостаток. Хотя турки воевали в подвластной им Болгарии и уже дрались под Шипкой в июле, а затем произвели 20 августа рекогносцировку, местность была им не знакома. Этим и объясняется то, что из 48 таборов их войск в бой было введено только 24, атаковать же должны были лишь 16. Незнанием местности объясняется и тот факт, что демонстрация и главный удар направлялись на самый недоступный пункт русских позиций и должны были происходить в сфере интенсивного фронтального и флангового огня русских батарей.
Бой 21 августа развивался следующим образом. Около 7:00 колонна Реджеба-паши начала устанавливать батарею на Малом Бедеке. В 8:00 передовые части этой колонны выдвинулись вперед и открыли огонь по передовой позиции. Столетов правильно расценил это, как начало главного удара по горе Николая, и направил туда свой резерв (кроме горных орудий). Около 9:00 у первой от Орлиного Гнезда площадки показались черкесы, а за ними и турецкая пехота Шакира-паши. Фугасы были взорваны преждевременно, турецкая пехота обошла их лесом и, не ограничившись демонстрацией, как это вытекало из плана наступления, бросилась в атаку на Малую батарею. Атака была сперва остановлена огнем 16 рот гарнизона горы Николая и прибывших резервов, а также артиллерийским огнем батарей горы Николая, а затем и вовсе была отбита с большими потерями для неприятеля. Еще дважды атаковала затем турецкая пехота Малую батарею, но успеха не добилась.
Около 13:00 перешли, наконец, в наступление войска Реджёба-паши. Наступление велось вяло. Когда турецкие цепи вышли из леса и двинулись в атаку на Стальную батарею, они были обстреляны сильным огнем Стальной, Круглой и Центральной батарей и отброшены в исходное положение; в отражении атаки принял участие также и дивизион горных орудий с перешейка.
Как только была отражена эта четвертая атака, Шакир-паша начал пятую атаку. На этот раз его войска также атаковали Стальную батарею, но и эта атака была отбита.
Во время отражения четвертой и пятой атак, между 10:00 и 15:00, на Главную позицию прибыл Брянский полк под командованием полковника