— Хранители мира не могли не знать об этой её особенности, — задумчиво проговорил он, — не могли не заметить, но из года в год и из века в век не пользовались данным знанием.
— Потому что Пустошь… — пробормотала королева Бердайн и тоже осеклась, недоверчиво уставившись на Варниуса.
— … была им удобна, — закончил за неё Дух. — Их устраивало то, что здесь происходило.
— Хранители мира не могли… — хрипло возразила Верховная Фурия, — не могли умышленно подвергать опасности весь мир Арде.
— Ну да, ну да… Вы вольны думать, как вам заблагорассудится, — махнул Оливар на королеву рукой.
— Что даёт нам ваше знание? — Май почти затаил дыхание. — Возможно ли с Ней справиться?
— Всемером — да, — голос учёного стал очень серьёзен. — Не зря выбрано такое количество Хранителей. Их же число выбрали после Её появления в Арде. До этого в мире Арде всегда было шесть Хранителей. Шесть земель — шесть Хранителей. Седьмая земля появилась гораздо позже. Поэтому мы, современные жители, никак не связывали количество Хранителей с особенностью иномирного монстра.
— Но Хранителей и сейчас осталось шесть.
— Шесть. А нужно семь сильнейших магов, знающих что делать. А сделать нужно то, что должнО, а не то, что выгодно им самим.
— То есть… Хранители не смогут справиться с Ней вшестером?
— Только всемером, — кивнул Варниус. — Уверен, моя кандидатура подойдёт для ещё одного Хранителя. Дело не в Земле, которую ты представляешь, а в силе, которая есть у мага. Думаю, никто не станет со мной спорить относительно того, кто самый сильный и опытный маг из нас всех? Мы должны убедить Хранителей снять с меня амагические наручники…
Пока Майстрим вспоминал разговор с Варниусом, их группа дошла до лаборатории учёного, о чём тот сильно настаивал.
Лаборатория быстро наполнилась ровенцами и воительницами, а Оливар доставал из шкафчиков многочисленные флакончики с эликсирами разных цветов и передавал сыну, который раздавал их, следуя указаниям отца.
— Это магам… это фуриям… тем, у кого нет магии… Лене… его величеству… её величеству… тебе… а этот мне.
Все в группе молча и без лишних вопросов и недоверия выпивали эликсиры, следуя примеру императора Ровении и его невесты.
— Вот ещё один, для тебя, — Оливар оказался вдруг перед Еленией. — Зная о ментальном воздействии Пустоши на смертников, я тут кое-что придумал за последние недели. Он поможет тебе легче переносить Её воздействие, держать ситуацию под контролем.
На миг Маю показалось, что Еления не возьмёт флакон. Черты девичьего лица заострились и стали хищными, а потом на нём словно зарябило и явственно промелькнули и отвращение, и…надежда.
Май чуть натянул лассо, и Еля оглянулась на него.
«Пожалуйста…».
Еля будто вздохнула, черты лица разгладились, и тонкая сильная рука потянулась к флакону. Девушка молча открутила крышку и выпила содержимое.
— Умница, — довольно проговорил Оливар Варниус. — Ну, теперь все готовы — каждый к выполнению своей задачи.
Глава 47
Группа разделилась на две части. Оливар Варниус, Дан, Анатоль, фурии во главе с Верховной Фурией отправились на поиск Хранителей мира.
Еления, Майстрим и Дух, несколько Теней рода — на поиск Пустоши.
Дух хотел отправиться с отцом, но Оливар, по известным только ему причинам, настоял, чтобы тот отправился с группой иномирянки.
Еления летела стрелой, но мужчины уже без труда поспевали за ней — эликсиры учёного — целителя успешно выполнили своё назначение.
Центральный корпус.
Тайный ход, который открылся несколькими каплями крови Стражницы.
Лабиринты… сырые стены… магические светляки, освещающие путь…
Бесконечные ступени и переходы. И снова лабиринты.
Вниз.
И снова вниз.
К сердцу земли Арде.
Туда, где затаилась Пустошь.
Где холодно и промозгло. Где лишаешься жизненной энергии и воли, где становишься бессловесной игрушкой иномирной твари.
Еля слышала многочисленные уверенные шаги за спиной, а ещё ощущала магическое лассо на талии, которое крепко, но бережно обвивало её.
Она не одна. Майстрим рядом. Он всегда рядом, всегда думает о ней и заботится. И сейчас он шёл шаг в шаг, дышал в затылок. И Еля знала — Май думал только о том, как оградить её от Пустоши и спасти.
И последнее обстоятельство, несмотря на волнение и переживание за остальных, вселяло уверенность, что у неё…
Нет, не у неё. У них — у неё и Мая вместе, как он сказал, и целой группы тех, кому было не всё равно, что может произойти с их миром и жителями, может всё получиться.
А ещё на сердце теплело от осознания, что когда-то она сделала правильный выбор, когда Майстрим Данери попросил её о шансе для обоих. Могла ли она принять тогда другое решение? Могла не дать этот самый шанс? Да. У неё был выбор. А ещё было очень страшно довериться Маю, зная о сильных врагах, которые не хотели их союза. И тогда…
Что случилось бы тогда?
Она не узнала бы, что такое безумная любовь Майстрима.
Не узнала бы что значит любить самой так, что дыхание перехватывает, а сердце замирает от одного вида любимого.
И сейчас она осталась бы один на один с Пустошью, а возможно, её уже и в живых давно не было бы… ведь тогда Май не искал бы её… и не нашёл бы…
Повинуясь ментальному зову, Еления заметила, что виски больше не ломит, и она может размышлять и вспоминать. Интересно, это действие эликсиров Варниуса?.. Или так происходит, потому что она приближается к месту назначения и ментальное давление ослабевает?.. Хотя, наверное, оно должно усилиться. Значит, дело в эликсирах.
Подозрительно, что им никто до сих пор не встретился по пути. Ни одна живая душа. Пустошь шептала, что её встретят…
Где все? Стражи? Твари? Хоть одно живое существо?..
Когда до Пустоши оставалось несколько переходов, Еля позволила себе подумать о Рональде Аверине.
Жив ли он?
При мысли о напарнике и друге, который ушёл со Стражами, повинуясь ментальному призыву, сердце тут же сжалось до размера игольного ушка.
Но через мгновение оно же и подсказало, что Рон жив.
Время истекало. Новолуние прошло, фаза первой четверти уже на исходе и вот-вот начнётся само полнолуние, которое продлится от силы семь дней, а потом начнётся фаза последней четверти, когда Луна начнёт будто уменьшаться, пока совсем не исчезнет.
Именно в фазу первой четверти у Пустоши и начинался период активного набора энергии, а потом Она