Похоже, понятно было не все, однако в итоге он все же кивнул:
– Порядок, господин майор.
Вернувшись на свой командный пункт, я узнал в полной мере результаты предварительных «ковровых бомбардировок» [107] .
Дежурный офицер доложил, что самые тяжелые американские бомбардировщики буквально засыпали позиции батальона «тигров» бомбами. Он своими глазами видел один из 60-тонных колоссов, лежащий перевернутым вверх «брюхом». Воронки шириной в 10 метров сделали местность почти полностью непроходимой, нечего было даже думать применить «тигры» в ближайшие несколько часов. Похоже, и батальон PzKpfw IV постигла та же судьба.
Майор Беккер, находившийся в тот момент на моем командном пункте, установил связь со своими батареями.
– Одна батарея полностью уничтожена бомбами, – доложил он. – Две батареи на левом фланге уцелели и поддержат ваших гренадеров из 1-го батальона, которые ведут бой против британской пехоты. Две другие батареи в любую минуту готовы вступить в действия на правом фланге, где майор Курц, не дожидаясь приказов, организовал рубеж обороны силами 2-го батальона.
Из дивизии вернулся капитан Либескинд, мой адъютант. Фойхтингер сообщал, что на затыкание дыры на моем левом фланге у него нет резервов. Однако на обеспечение слабого правого фланга мне обещали прислать разведывательный батальон капитана Брандта. Я отдал приказ: всеми средствами сорвать попытку противника прорваться восточнее на открытом правом фланге.
Капитан Брандт докладывал тем же утром:
– Господин майор, я снова в вашем распоряжении. Нахожусь с разведывательным батальоном примерно в 7 километрах восточнее Троарна. С 6 июля мы стояли в резерве к югу от Кана и частично получили пополнение живой силы и техники. Ранним утром мы подверглись ожесточенным налетам авиации. Ваша боевая группа сильно пострадала?
Я наскоро ввел Брандта в курс дела:
– На моем левом фланг зияющая брешь до самого Кана и до 192-го полка, заткнуть ее нечем. Однако три отделения противотанковой обороны – 8,8-см пушки – стоят на позициях на высотах у Бургебю. Они должны суметь остановить любое наступление танков, коль скоро британцы идут без сопровождения пехоты. Однако есть еще одно окно, очень опасное, между моим командным пунктом и 2-м батальоном майора Курца. Если британцы пройдут через него, путь им на юго-восток будет открыт. Вот в эту брешь я и поставлю вас. На правом фланге держите контакт с Курцем, а на левом – со мной. Одна из батарей майора Беккера, укомплектованная длинноствольными 7,5-см противотанковыми пушками, поступит в ваше распоряжение для уничтожения вражеских танков. Пришлите мне офицера связи. Удачи вам, Брандт. Сегодня мы обязаны выжить и победить.
Из официальных сообщений, из донесений от моих частей и из слов пленных начинала вырисовываться мрачная картина происходящего. Потом мои расчеты подтвердили документы, с которыми мне довелось ознакомиться после войны; ситуация складывалась именно так, как я и предполагал.
Монтгомери решил развернуть генеральное наступление с маленького берегового плацдарма и ворваться во внутренние районы Франции в направлении Фалеза. Проведя грандиозную работу силами служб тыла в условиях строжайшей секретности, противник сосредоточил для достижения целей следующие части:
– один бронетанковый корпус: 11-я бронетанковая дивизия, Гвардейская бронетанковая дивизия и 7-я бронетанковая дивизия, хорошо знакомая мне по Северной Африке [108] ;
– на прикрытие флангов: одна канадская пехотная дивизия (правый) и одна британская пехотная дивизия (левый);
– свыше 1000 стволов всех калибров, плюс морская артиллерия;
– 6-я воздушно-десантная дивизия и 51-я Хайлендская дивизия, которые оставались на береговом плацдарме для его обороны;
– в качестве подготовительных мер перед наступлением противник собрал наикрупнейшую воздушную армаду, которая только вводилась в действие с начала войны: около 2500 британских и американских бомбардировщиков. На участке шириной по фронту 4 километра и глубиной в 7 километров огнем артиллерии и авиации предполагалось уничтожить все живое;
– за воздушными налетами предстояло последовать «ползучему огненному валу» 1000 орудий плюс пушки корабельной артиллерии, за которым должны были двинуться первые волны танков;
– начальная цель: высоты Бургебю, что примерно в 15 километрах от исходных позиций [109] .
«Никто не выживет в этом аду. Нам останется только двинуть наши танки прямо к Парижу», – такого было единодушное мнение в стане союзников, принимавших участие в наступлении. «Скоро мы поняли, как сильно ошиблись», – говорили потом многие командиры из британского бронетанкового корпуса [110] .
Поскольку всем частям приходилось следовать через узкий проход между минными полями, одна дивизия шла за другой, чтобы потом развернуться и наступать широким фронтом в направлении высот в районе Бургебю.
Я лишь надеялся, что батарея 8,8-см пушек в Каньи и две батареи 7,5-см штурмовых орудий смогут задержать противника достаточно надолго, чтобы успели подтянуться резервы: 1-я танковая дивизия СС и 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд». Обе недавно сняли с фронта для доукомплектования и направили в район Фалеза и Лизье, где они и находились в настоящее время.
На исходе утра 18 июля поступили рапорты от двух батарей Беккера, которые поддерживали действия 1-го батальона на левом фланге: «Отдельные роты 1-го батальона вступили в бой со следующей за танками пехотой. Мы обеспечили поддержку насколько возможно».
«Вторая волна британских танков повернула на запад после мясорубки под Каньи и стала наступать на высоты Бургебю. Нам пришлось постепенно выйти из соприкосновения, чтобы не быть окруженными».
Майор Беккер находился на моем командном пункте. Я подозвал его:
– Послушайте, Беккер. Мне особенно нужны ваши батареи сейчас, поскольку два танковых батальона выведены из строя бомбардировками. Все батареи, особенно те, которые отрезаны на левом фланге, должны действовать самостоятельно, по возможности дольше прикрывая гренадеров и, кроме того, нанося удары по британским танкам с фланга. Мы должны остановить танковый бросок во что бы то ни стало.
Майор Билл Клоуз – британец, возглавлявший танковый эскадрон в одном из полков 11-й бронетанковой дивизии, что развернулась веером на запад, – теперь мой хороший друг [111] . Много позднее тех событий он говорил мне:
– Мы предупредили Гвардейскую бронетанковую, которая проходила мимо Каньи за нами. Несмотря на это, они продолжали продвижение и в считаные секунды потеряли под Каньи почти 20 танков. Мы видели, как передовой полк пытался обойти огневую точку в Каньи. В процессе этого они потеряли еще несколько танков, на сей раз от огня из леса к востоку. Атака захлебнулась. Мы были рады, что повернули на запад и смогли избежать встречи с вашими чертовыми «восемьдесят восьмыми». Мы наступали на юг, пересекая дорогу Париж – Кан. Видели пожары, полыхавшие там и тут в Кане, расположенном у нас на правом фланге, а впереди нас, примерно в 5 километрах южнее, находились высоты Бургебю – наша первая цель, которой мы должны были бы достигнуть ранним утром.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});