– Мне нужна твоя сила! Чтобы вернуть его к жизни.
Слезы затуманили ее глаза, и она не заметила, как эг-бренд подплыла к плоту. Оказавшись рядом, Холлиан зашептала:
– Я думаю, нам необязательно терять свою кровь. Возможно, мне удастся помочь ему лианаром. Эг-бренд владеют знанием целительства. Но я не хочу становиться добычей Верных.
Сопротивляясь отчаянию, Линден сжала зубы с такой силой, что у нее заболели челюсти.
– Ты видела, на что он способен. Неужели ты считаешь, что Кавинант, придя в Ревелстоун, отдаст себя и нас в руки Верных для жертвоприношения?
Подумав над ее словами, Холлиан прикоснулась к опухоли Кавинанта.
– Я постараюсь убрать ее. Но мы должны дождаться восхода солнца. Кроме того, вам придется рассказать мне, как он получил эту рану.
Линден горько вздохнула. Она знала, что без неотложной помощи Кавинант не доживет до рассвета.
«Смелее, Избранная! – шептала она себе. – О Боже! За что мне такие испытания?»
Линден попросила Сандера рассказать Холлиан об их путешествии под Солнечным Ядом и, когда гравелинг начал описывать встречу с Маридом, перевела внимание на Кавинанта.
Ее чувства прикоснулись к яду, который сочился по черной раздувшейся руке. Смерть разъедала Кавинанта, как проказа. Линден понимала, что через пару часов никакой восход солнца ему уже не поможет. Яд не дал бы дожить Кавинанту до рассвета.
Ее мать молила о смерти, но Кавинант хотел жить. Он пожертвовал собой ради Джоан. Однако каждый его поступок говорил о страстном стремлении к жизни. Возможно, он был немного не в себе; возможно, его суждения о Лорде Фоуле порождались паранойей, а не фактами, но выводы, которые Кавинант извлекал из них, казались ей безупречными. Там, в подкаменье Кристалла, она осознала, что полностью разделяет их.
И вот он умирал.
Доктор Эвери не могла смириться с этим. Она интуитивно – понимала, что способна справиться с его болезнью. Ее странная восприимчивость должна была иметь канал передачи. Тоскливо вздохнув, Линден перестала подавлять свои чувства и обнажила их, как девственную плоть.
Она медленно ввела в него поток сознания и попыталась обжиться в теле Кавинанта. Линден ощутила его затихающее дыхание как свое и, страдая от жара лихорадки, слилась с ним в единое целое – более тонкое и личное, чем ее предыдущие связи с мужчинами.
Потом она опустилась в яд и почувствовала себя совершенно беспомощной. Тошнота заполнила ее, словно зловонное дыхание того старика, который советовал ей “быть честной”. Линден не знала, как использовать свой новый дар, но делала все, что могла. Доктор Эвери сражалась за жизнь больного с той же непреклонной решительностью, которая однажды побудила ее обратиться к медицине. В ней снова пробудился гнев на родителей – двух несчастных людей, которые признавали в жизни только боль, а позже приняли смерть со страстью любовников. Они научили ее тому, как важна безупречная целеустремленность. Линден гналась за ней без отдыха пятнадцать лет. И эта погоня привела ее в дом Кавинанта.
Неудача при встрече с Джоан посеяла зерно сомнения. Это зерно росло и источало тот же яд, который убивал теперь Кавинанта. Линден не могла перебороть отраву, чья сила коренилась в бездонном мраке, ревевшем за стенами человеческого разума. Но она, собрав свою волю в кулак, старалась поддерживать последние искры угасающей жизни Кавинанта. Его боль несла отпечаток безмерного Зла; она вызывала такое же отвращение, как Марид, убийство Нассиса или нож, раскаленный от лютой ненависти. Линден отгоняла эту боль ударами своего сердца. Она вдувала воздух в его легкие, заставляя биться едва уловимый пульс и мешая смертельной коррозии яда.
Благодаря ее усилиям Кавинант пережил остаток ночи.
Когда Сандер вывел Линден из этого необычного состояния, ее кости ныли от лихорадки Кавинанта, которую она приняла на себя. Приближался рассвет. Гравелинг и Холлиан направили плот к речному берегу. Линден рассеянно осмотрелась вокруг. В ее душе догорали угли проказы. Часть сознания, задыхаясь от бессилия и боли, отчаянно кричала: “Нет, никогда! "
Река неслась по широкой долине, где вместо зеленых обширных лугов виднелись серые кучи травы, которую ливень прибил к земле, а чумное солнце превратило в зловонную гниль. Легкий ветер кружил над водой потоки мерзких испарений.
Линден тут же догадалась, почему Сандер и Холлиан избрали это место. От берега под углом к руслу реки тянулась длинная песчаная коса, на которой Кавинант мог бы находиться вдали от зловонной травы.
Сандер и Холлиан вытащили плот на песок, перенесли юр-Лорда на сушу и поставили на ноги. Линден прижала Кавинанта к себе, поддерживая обвисшее тело в вертикальном положении. Шатаясь от усталости, она смотрела, как ее спутники торопливо бежали по берегу и выискивали подходящий камень. Через какое-то время они исчезли из виду.
Собрав остатки сил, Линден ожидала восхода солнца.
Оно поднялось над горизонтом, облаченное в алую дымку, словно парус зловещего зачумленного судна. Линден приветствовала его тепло. Она нуждалась в нем, тоскуя по сухому ложу и сухой одежде. Но алая аура заставила ее застонать от отвращения. Она опустила Кавинанта на песок и села рядом, не смея закрыть глаза и осматривая его тело. В любую минуту над ним могли появиться насекомые.
Чуть позже вернулись Сандер и Холлиан. Между ними по-прежнему сохранялась напряженность, однако на их лицах сияли счастливые улыбки, словно они только что нашли какое-то сокровище. Сандер, пригибаясь, тащил большой куст, который они выкопали с корнем.
– Это ваура! – закричала Холлиан, когда Сандер вынес растение на песчаную косу. Ее белая кожа сияла в солнечном свете. – Нам безумно повезло, потому что ваура встречается очень редко.
Закопав корень в песок, они сорвали с куста почти все листья.
– Это действительно редчайшее растение, – сказал гравелинг. – О нем говорится в Заповедях, но я никогда не видел его прежде.
– Оно целебное? – с надеждой спросила Линден. В ответ эг-бренд дала ей горсть листьев. Они оказались мягкими, как губки. Из надломленных стеблей вытекал прозрачный сок. Линден вздрогнула, вдохнув его едкий запах.
– Натри листьями лицо и руки, – сказала ей Холлиан. – Ваура отгоняет насекомых.
Линден взглянула на эг-бренд и почувствовала, что та говорила правду. Последовав совету, она вымазала себя соком листьев, а затем проделала то же самое с Кавинантом. Ее спутники занимались тем же. Закончив с процедурой, Сандер сложил остаток листьев в дорожный мешок.
– Теперь я должна заняться Полуруким, – бодро произнесла Холлиан.
– Его зовут Кавинант, – тихо и устало проворчала Линден.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});