- Катрин, - Ник взял ее руки в свои ладони, - мне бы очень хотелось, чтобы Вы были при дворе, в непосредственной близости ко мне, но есть обстоятельство... Хотя я думаю, коль граф Войницкий отослал Вас в Романцево, он уже сказал Вам.
- Сказал о чем?
Николай усмехнулся.
- Видать, у Вашего супруга благородства все же больше, чем у меня. Он хотел оградить Вас от этого.
- От чего? - недоуменно спросила Катерина. - От встреч с Вами?
- И это тоже. Но боюсь, все куда сложнее. На прошлой неделе, сопровождая на прогулке Государя, я видел Вас в обществе Поля. И не только я успел Вас заметить. Своим назначением Войницкий обязан именно Вам. Вы понимаете меня?
- Не может этого быть! - похолодела Катя.
- Отчего же не может? Неужели Вы еще сомневаетесь в своей красоте? Уверяю Вас, Вы вполне способны внушить желание даже тому, кто пресыщен сверх всякой меры.
- А Вам? Вам я внушаю желание? - вдруг спросила она.
О, как хотелось ей услышать ответ на свой вопрос! Услышать из его уст подтверждение своим мечтам, услышать, что желанна, что любима им, как и прежде.
- Вы еще сомневаетесь? - прошептал Николай, обхватывая ее плечи и опрокидывая на расстеленный на сене мундир.
К черту все! - мелькнула последняя здравая мысль в ее голове.
Не было ничего важнее, чем горячие губы, скользящие вдоль стройной шеи, чем обжигающие поцелуи, жаркий шепот над ухом, тяжелое прерывистое дыхание. О, она ощутила всю силу его желания, даже через множество слоев ткани, что так мешала сейчас. Ее собственное желание было ничуть не меньше. О, да, она хотела его! Хотела вновь ощутить его в себе. Его ладонь медленным чувственным движением скользнула вверх по стройной ноге, поднимая подол амазонки. Тонкие пальчики впились в его плечи через тончайший батист рубашки. В распахнутом вороте прямо перед ее глазами мелькнуло золотое распятие. Бог мой! Как она могла? Как девка распутная, не ведая ни стыда, ни совести, средь бела дня с чужим мужем на сене, где любой мог их увидеть. Так легко и бездумно поддаться сей запретной страсти! Но разве не этого она всей душой желала всего лишь мгновение тому назад? От головокружительного желания не осталось ничего, кроме чувства всепоглощающего стыда. Катя уперлась руками ему в грудь и что было силы оттолкнула его. Елецкий, приподнявшись на локте, заставил ее посмотреть ему в глаза:
- Катрин? - недоуменно спросил он.
- Это неправильно, - опустила она глаза.
- А что правильно? Жить с тем, кого не любишь, с тем, к кому душа не лежит?
- Ах, не терзайте меня, Николай Сергеевич! - отвернулась Катерина. - Я не знаю, почему так. Видит Бог, я люблю Вас, но сейчас ощущаю себя виноватой. Не я ли давала обет верности, не я ли клялась перед алтарем в преданности до самой гробовой доски тому, кто является моим супругом перед богом и людьми?!
- Катрин, думаете, меня не преследует чувство вины?
- Нет! Нет! Николай Сергеевич, это была ошибка. - Катя вырвала свою руку и сделала попытку подняться.
- Ошибкой было, когда ты сбежала от меня тогда в Петербурге. Неужели не доверяла совсем? - прорычал Елецкий, увлекая ее обратно.
Воспоминание о том дне вновь причинило боль.
- Тогда, увидев расписку, я решила, что Вы таким образом расплатились со мной за доставленное удовольствие, - усмехнулась Катерина. - Помнится, Вы не питали ко мне никаких теплых чувств, кроме вожделения.
Отпустив ее ладонь, Ник запустил пальцы в густую шевелюру.
- Я был неправ. Оставляя эту расписку, я хотел лишь дать понять, что Вашему брату более ничего не угрожает. Мы оба ошиблись и слишком дорого заплатили за эти ошибки.
- Вы правы, мы дорого заплатили. Только боюсь, нынешняя ошибка обойдется мне еще дороже, - ответила она, поднимаясь и отряхивая юбку от прилипших травинок.
- Катя, скажите... - Елецкий сглотнул ком в горле. - Ваш муж... он не обижает Вас?
- Хотите знать, не поднимает ли на меня руку Станислав? - Катерина задумалась. Вспомнилась Варшава, тогда Войницкий едва не ударил ее. - Нет, - уверенно произнесла она и добавила, спустя некоторое время, - Я не давала повода.
Николай смотрел ей вслед до тех пор, пока фигурка всадницы не скрылась за рощей. Она так и не сказал ему ни да, ни нет. Он отчетливо ощутил ее колебания. Ему понятны были ее стыд и метания, но разве он мог предложить ей что-то больше, чем любовная связь? С тяжелым вздохом он поднялся и, отряхнув мундир, небрежно накинул его на плечи. Никифора он догнал спустя час. Поравнявшись с ним, Елецкий пришпорил вороного и, обогнав слугу, направился в Отрадное. Обычно проезжая по окрестностям усадьбы, он с удовольствием любовался прекрасными картинами мирной сельской жизни, но сегодня был не в том настроении. Даже бешеная скачка не помогла унять злость, что бушевала в душе. Уже непосредственно перед воротами усадьбы он осадил вороного, бока которого тяжело вздымались после сумасшедшего галопа. Ему казалось, что Наталья, едва увидев его, догадается о его утреннем визите в Романцево, но жена не сказала ни слова. Наоборот, она была искренне рада столько скорому его приезду, отчего терзающее его чувство вины только еще более усугубилось. Боже, как же низко я пал! - сидя напротив нее за обедом, думал он. Я не могу сделать ни одну из них счастливой, а метания между ними делают несчастными и Катрин, и Натали.
Пройдя в просторный холл, Катерина раздраженно отбросила в сторону хлыст, глянув на руки, обнаружила, что перчатки ее остались в том самом стогу сена, в котором еще час назад потеряв всякий стыд, кувыркалась с князем Елецким. Поднимаясь в свои покои, она вдруг, поддавшись минутному порыву, распахнула двери, ведущие в гостиную старой графини Блохиной.
- Вы уже встали, мадам, - склонившись над креслом, в котором восседала Наталья Федоровна и, целуя ее в щеку, приветствовала она свою пожилую родственницу.
- Да, милая, - улыбнулась графиня. - Что-то ты не в духе нынче, моя красавица.
Катерина хотела было поделиться с тем, что мучило ее, но передумала.
- Нет, ничего, Вам показалось, - мягко улыбнулась она.
- Не лги мне, девочка. Я ж вижу, что что-то тревожит тебя, - нахмурилась графиня.
Поднявшись, она обошла свою внучку и остановилась так, чтобы солнечный свет из окна падал на лицо Катрин. Подняв руку, она вытащила из растрепавшихся локонов несколько травинок и укоризненно покачала головой.
- Мне Семен сказал, что поутру видел чужого жеребца у наших ворот. Что же ты творишь, Катерина? Граф Войницкий не станет мириться с подобным.
- Ах, оставьте, мадам! - довольно резко ответила Катя. - Я сама во всем разберусь.
- Катрин, ты думаешь, я не могу понять тебя? Но не доведет тебя до добра эта дорожка. Семен предан мне, а коли другие глаза бы увидели...