— Разумеется. Но не у всех одинаково. Обычно бывает очень грустно, вокруг очень холодно, мир очень черный и угнетающий, и нас покидает желание жить. Многие уничтожают свои тела, а некоторые даже кончают с собой.
— А это не одно и то же?
— Нет, конечно. Это у вас только одно тело, а у нас — нет…
— Спросите его, Орлан, как они кончают с собой, — посоветовал генерал.
— И каким же образом вы расстаетесь с жизнью?
— По правде говоря, это сложно объяснить. Вы должны осознать ряд понятий… Знаете что? Давайте поговорим об этом попозже, хорошо?
— Я так и знал! — пробормотал Мако.
— Разумеется, нет проблем. Тогда скажите мне: что происходит, когда меняются условия?
— Представьте себе, у нас возникает колоссальное желание чем-нибудь заняться.
— Например, уничтожением других цивилизаций, — пробурчал Президент.
— Например?
— О, да чем угодно!
— И именно такое желание вы ощущаете сейчас?
— В какой-то мере.
— Что значит — «в какой-то мере»? Что, у вас все измеряется степенями?
— Более или менее да. Теперь мое сознание, если использовать ваше слово, меняется, я избавляюсь от грусти, от зимы. Вскоре у меня появится еще больше энергии.
— Дамокл, последние шесть дней вы почти не спали.
— Ну да, не спал. Мне же надо наверстать потерянное время! Когда от нас уходит печаль, мы перестаем спать. Наступает сплошной праздник, сексуальные оргии, завоевания, великие планы!
— Понятно. И, по-вашему, сколько времени вы будете чувствовать себя так?
— Так — это как?
В маниакальной стадии, кусок инопланетного дерьма! — подумал я, стараясь таким образом снять внутреннее напряжение и успокоиться.
— В готовности к великим делам и великим свершениям.
— К великим свершениям? Что ж, прекрасное определение! — воскликнул он, поднимаясь с гравитационного лежака. — Не знаю. Я не умею измерять время. Когда мы… активны, мы не измеряем время. Оно для нас не имеет значения, Орлан!
— Сядьте, пожалуйста. Постарайтесь все же прикинуть… Например, по сравнению со временем, которое уже истекло с начала нашей беседы.
Дамокл ненадолго задумался.
— Ну, скажем… в десять тысяч раз дольше.
— Либо они владеют методом мгновенного счета, либо в их теле спрятан какой-нибудь мощный калькулятор… как у нас, — предположил программист, который только что подключился к каналу виртсвязи.
— Это примерно равно одному месяцу.
— Вы правы. Одному месяцу, тридцати дням, семистам двадцати часам, более чем сорока трем тысячам минут.
— И вы имеете какое-то представление о том, что будете делать, когда полностью восстановите свои силы?
— Ну разумеется. Во-первых, я выйду отсюда. Я хочу посмотреть ваш мир!
— Вы думаете, что сможете выйти отсюда, Дамокл?
— Несомненно!
— Каким образом?
— Ну, мне наверняка придется сломать кое-что, — издал он серию кудахтающих звуков, словно подражая нашему смеху. — Вот такие мы. Я не стану спрашивать у вас разрешения, если вы это имели в виду.
— Понимаю. Сколько времени занимает перемещение от вашего мира до Земли?
— Земля — прекрасное название для вашей планеты. Сколько времени? М-м-м… что-то около шести или семи… Дайте мне подумать, я не очень хорошо ориентируюсь во времени… Да, примерно шесть месяцев, то есть около двухсот шестидесяти тысяч минут.
— Почему вы все измеряете в минутах?
Пришелец вновь засмеялся.
— На самом деле, — признался он, — для нас имеют значение лишь две временные вещи: зима и лето, понимаете? Летом (то есть в маниакальной фазе, подумал я) мы не замечаем времени. Его для нас просто не существует! А зимой мы слишком скверно чувствуем себя, чтобы обращать внимание на время.
— Но при чем здесь все-таки минуты?
— Потому что это имеет смысл для меня.
— Какой?
— Такой, — ответил он, указывая на старинные часы, которые Галимар в очередном приступе ностальгии по древнему миру повесил на стену по другую сторону толстой прозрачной перегородки. — Когда быстрая стрелка завершает цикл — это одна минута.
— Откуда вы знаете?
— Прочитал в энциклопедии. Мы не знали, что вы так зависите от этих инструментов. Весьма любопытно. Это был большой пробел в нашем знании земных языков. Время тут, время там, часы, минуты, секунды… что за навязчивая идея! Мой народ будет счастлив услышать мои рассказы, когда я вернусь.
— И вы рассчитываете пробить эти стены без помощи каких-либо инструментов?
— Я сделаю это, Орлан, не беспокойтесь!
Казалось, он водит меня за нос, но, к сожалению, дело было в другом. Инопланетянин приближался к маниакальной стадии семимильными шагами.
— Очень хорошо, я рад это слышать, Дамокл. Мне приятно видеть вас вновь активным, довольным и полным планов, — сказал я.
— Спасибо, вы тоже мне пришлись по душе.
— Однажды мы разговаривали с вашим парламентером.
— Действительно? Какой приятный сюрприз!
— Он сказал нам, что ваши соотечественники, возможно, откажутся от замыслов уничтожения Земли и никогда сюда больше не вернутся.
— Это действительно возможно.
— Вас не расстраивает тот факт, что вы уже не попадете в свой мир?
— Как это — не попаду?
— Ведь если ваши не вернутся, то вам придется остаться тут.
— Но это же чудесное место! Я тут хорошо проведу время! — воскликнул он, хлопнув меня по ноге. — Но даже если мне надоест ваша планета и я захочу домой, то я просто оборву связь, и мне дома дадут новое тело.
— Что за связь?
— Ну, Орлан, не думаете же вы, что я действительно нахожусь здесь, с вами?
— Вот сукин сын! — пробурчал Мако.
— Вы имеете в виду, что сейчас здесь находится только ваше тело?
— Можно сказать и так, и для меня это — все равно что действительно находиться здесь в практических целях, но я не приговорен к вечному пребыванию на Земле.
— Что произойдет с воспоминаниями об этой беседе, если вы решите разорвать связь?
— Тогда они потеряются.
— Было бы жалко…
— Нечего жалеть, потому что мы к тому времени потеряем интерес к обществу людей. Не обижайтесь.
Проклятый умник!
— И много рас вы уже уничтожили?
— Около шестидесяти. Ваш мир — самый дальний из всех, что мы посещали. Нам действительно нравится прилетать сюда, ведь раньше мы такого не делали. Не забирались так далеко… Это великая честь для нас!
— А что за проблема с расстоянием?
— Орлан, вы это знаете не хуже меня.
— Конечно, знаю, Дамокл. Просто я задал вопрос с подвохом. Что ж, мне приятно видеть вас столь энергичным. Мы ведь скоро вновь увидимся, верно?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});