— Но зачем?
— Никто этого так и не узнал, включая ее саму. Просто в угаре маниакального приступа она сочла, что ей во что бы то ни стало нужно чучело лисы.
— Ясно. Ты имеешь в виду, что инопланетянам взбрело в голову уничтожить нас, завладеть Землей и все такое. А поняв, что это нелепо, они возвращаются домой.
— Не знаю, ведь это лишь гипотеза. В таком виде выглядит она, конечно, бредово.
— Но она прекрасно сочетается с фактами.
— Это ничего не значит.
— Знаю, но против фактов не попрешь. Я хоть и живу в пузыре, но я прагматик, Орлан… И что дальше? Как, по-твоему, мы могли бы применить эту теорию на практике?
— Никак. По крайней мере до тех пор, пока не захватим хоть одного живого пришельца.
— А потом?
— А потом можно проверить, верна ли моя теория, и узнать, как ее можно использовать против чужаков. Все равно ничего другого у нас нет и не будет.
— Ну а потом?
— А потом надо раздобыть много-много лития.
* * *
Конечно, мы не знали, действительно ли инопланетяне являются «двухполюсниками», и если да, то носит ли среди них эта болезнь массовый характер. Мы также не знали, произведет ли на них литий тот же эффект, что и на нас. Однако Президент понял смысл моих слов: безумец Орлан заверял, что единственным выходом из сложившейся ситуации могла бы стать попытка излечить врага от психического недуга.
Советник Фудан был бы просто счастлив услышать такой вывод.
* * *
— Ты не хочешь предупредить Президента о том, что намереваешься войти в «клетку»?
— Президент уже на линии, Гал. Подай мне, пожалуйста, руку.
Скафандр был предназначен для обеспечения моей безопасности. Мы уже установили, что пришельцы могут дышать тем же воздухом, что и мы. Но я бы не решился войти в камеру без тяжелого и неудобного облачения, сконструированного для защиты от всех известных нам видов энергии. Дамокл через стеклянную стену камеры заинтересованно наблюдал за процедурой моего одевания. Он наверняка сразу догадался, что я собираюсь навестить его. Ему нравилось разговаривать, но из соображений безопасности мы не давали ему возможности для длинных бесед.
— А может, пригласить на этот контакт всех остальных советников, Орлан? — спросил меня Президент.
— Они уже приглашены, сэр, и через пять минут выйдут на связь. Можно начинать?
— Да-да, вперед, — рассеянно ответил он.
Наверняка в этот момент он общался с Мако по частному каналу, а Мако вместе с сотней своих головорезов находился где-то поблизости от «клетки».
Галимар принялся орудовать пультом управления, и внешняя дверь беззвучно открылась.
Я вошел внутрь камеры. Дверь за мной тут же затворилась. После выравнивания давления открылась вторая, внутренняя дверь. Я миновал и ее, и она тоже сразу закрылась.
Дамокл встретил меня крепким рукопожатием, улыбкой и словами:
— Доктор Орлан, спасибо огромное за то, что посетили меня, я очень рад быть с вами в этот вечер, добро пожаловать в мое маленькое жилище! — Голос его звучал точно так же, как у парламентера.
— Спасибо, взаимно, — как-то по-детски ответил я.
Я чувствовал себя полным идиотом.
— Зовите меня Дамоклом, если хотите. Мое имя трудно произнести на вашем языке, да и к тому же я уже привык… — Он сделал гримасу, видимо, означающую улыбку.
— Значит, Дамокл? Ладно. Давайте-ка присядем.
Я вдруг понял, что пришельцу трудно усидеть на одном месте. Но он все-таки сел.
— Полагаю, вы не расположены сообщить нам сведения о своей расе, — начал я.
— Не вижу никаких проблем. Что вы хотите знать?
Что-то слишком легко он согласился, подумал я, а вслух произнес:
— Почему вы столько времени провели без движения с тех пор, как мы вас взяли? Сейчас-то вам стало лучше, но вы заставили нас поволноваться.
— Ах, это…
— Вы себя плохо чувствовали?
— В общем, да.
— Потому что вас поймали?
— О, вовсе не поэтому.
— А почему?
— Я испытывал подавленность и депрессию.
— Из-за чего-то конкретного?
— Конкретного? Но это же нормально, разве не так?
— Вам кажется это нормальным?
— Ну конечно! Один цикл сменяется другим. Как у вас принято говорить: после лета приходит зима. Так же происходит и в моем мире.
— Не уверен, что понимаю вас, — солгал я, ощущая, как учащенно бьется сердце. — И вы все периодически впадаете в депрессию?
— Конечно! А вы? Разве у вас не так?
— Не вздумай говорить ему правду, Орлан! — воскликнул Президент.
— Лгать нельзя, сэр, он наверняка уже знает, что это не так, — отозвался я.
— Ты не можешь быть в этом уверен.
— Вы меня слышите, Орлан? — спросил Дамокл.
— Да-да, извините, просто скафандр иногда мешает воспринимать звуки.
Одновременно по каналу виртсвязи я передал:
— Господин Президент, если я не завоюю его доверие, у нас ничего не выйдет.
— Парень прав, — вмешался Мако.
Мне уже за пятьдесят, а Мако упорно называет меня «парнем». Еще бы, он ведь долгожитель!
— Ладно, Орлан, давай!
— Нет, мы не впадаем время от времени в депрессию, Дамокл.
— Ах, вот как? — Мой собеседник выглядел сбитым с толку.
Тем неожиданнее прозвучала его следующая реплика.
— Это был вопрос с подвохом, Орлан, — улыбнулся он. — Я уже знал ответ. Я же видел, что вы постоянно активны. Сначала я подумал, что ваши циклы просто длинные, но потом узнал, что у вас вообще их нет. Что ж, вам повезло! — Он был явно доволен.
Мако с облегчением вздохнул. Ему нравилось сознавать, что он всегда прав.
— Видимо, так, Дамокл. Скажите, а эти периоды… циклы… они синхронны?
— Ну да, иначе и быть не могло.
— И полагаю, они длятся примерно одинаково?
— Если вы имеете в виду то, что у вас называется «временем», то да, это так. Это нормально. На Земле ведь есть животные, которые впадают в спячку?
— А вы хорошо информированы о нашем мире…
— То же самое происходит и с нами, — махнул он рукой.
Значит, двухполюсная мания возникла у них на основе адаптации к окружающей среде. Интересно.
— Давайте поговорим о маниакальной стадии.
Упс, это было моей ошибкой. Но уже поздно пытаться ее исправить.
— Маниакальной стадии?
— Что происходит, когда вы выходите из депрессии?
— Ну, мы не называем это депрессией. Возможно, я подобрал неудачное слово…
— Но ведь вам бывает плохо?
— Да, в определенной мере.
— Значит, неудачное слово… И это происходит у вас со всеми?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});