«На нескольких крышах какие-то красные пятна. Не сразу понимаю и спрашиваю, что такое. Оказывается, парашюты. Немцы сбрасывают на них боеприпасы, но многие попадают к нам. А многие так и застревают на крышах, и мы не даем их достать. Днем и ночью держим эти крыши под огнем».
Содержимое контейнеров также являлось косвенным индикатором состояния обороны. Командир 322-й стрелковой дивизии П.Н. Лащенко позднее вспоминал: «Нередко грузы падали в расположение наших войск, и по их содержимому мы легко устанавливали, в чем именно неприятель испытывает особую нужду»[387]. Однако следует отметить, что задача снабжения гарнизона по воздуху во многом облегчалась большими запасами продовольствия, имевшимися в Тарнополе. Офицер гарнизона, подполковник Дирих, на допросе в советском плену отмечал: «Продовольствия у нас было достаточно, и оно [с самолетов] не сбрасывалось»[388].
Вид на станцию Тарнополь вскоре после ее оставления немцами.
Однако с подходом к городским кварталам Тарнополя советское наступление замедлилось. Атаки 29–30 марта успеха не имели. Главной идеей нового штурма города, как его спланировал командир 15-го стрелкового корпуса И.И. Людников, стал удар 302-й стрелковой дивизией по центральной части города с задачей рассечь гарнизон на две изолированные части, на этот раз северную и южную. Затем предполагалось во взаимодействии с частями 4-го гв. танкового корпуса, наступающими с северо-востока, и 99-й и 336-й стрелковых дивизий, наступающих с юго-востока, уничтожить северную и южную группировки гарнизона по частям. По существу это была классика ликвидации окруженных группировок — рассечение на части с последующим сокрушением по отдельности.
Штурм начался с сильной артиллерийской и авиационной обработки переднего края противника в 15.00 31 марта. Наиболее драматично развивались события на участке наступления 12-й гв. тбр корпуса Полубоярова в северной части Тарнополя. На утро 31 марта бригада насчитывала 16 Т-34 и 4 СУ-85. Пехота за танками не пошла, но Полубояров настаивал на продолжении атаки. Ее результаты были предсказуемы: бригада потеряла 4 танка сгоревшими, 3 подбитыми и 2 подорвавшимися на минах, не добившись результата. Остатки 12-й гв. тбр (7 Т-34 и 2 СУ-85) были подчинены 302-й сд.
К утру 31 марта к Тарнополю вышла после форсированного марша 302-я сд. В 14.30, после артподготовки, свежеприбывшее соединение присоединилось к штурму Тарнополя. Одновременно 31 марта по Тарнополю были нанесены два авиаудара силами 2-й ВА. В первом участвовали 26 Пе-2, 83 Ил-2 и 41 истребитель, во втором 27 Ил-2 и 34 истребителя, всего выполнено 211 самолето-вылетов и сброшено 45 тонн бомб. Удар свежего соединения с нового направления и массированное воздействие с воздуха принесли успех, были преодолены кварталы на окраине города. 827-й полк дивизии в ночь на 1 апреля ворвался на станцию Тарнополь. Катастрофы и падения «крепости» немцам удалось избежать, бросив в бой в пехотном строю личный состав батареи полевых гаубиц (к ним все равно уже почти отсутствовали боеприпасы).
К 1 апреля возможности гарнизона Тарнополя были уже в значительной степени снижены. Потери за десятидневку с 20 марта по 1 апреля 1944 г. составили 2325 человек, в строю оставалось 2097 человек[389]. При этом потери техники оставались умеренными, так, из строя вышли 2 «Штурмгешютца» и в строю остались 3 самоходки StuGIII и одна StuH.42.
Согласно другому донесению, по состоянию на 30 марта в «крепости Тарнополь» насчитывалось следующее количество бронетехники[390]:
4 «Штурмгешютца» (+ еще 2 неисправных);
6 «Грилле»;
1 «Хуммель»;
1 Pz. IV (+ 1 неисправный);
1 бронемашина.
Позднее, уже после овладения Тарнополем, советская сторона скептически относилась к названным пленными офицерами гарнизона цифрам численности бронетехники, указывая на большее число захваченных бронеединиц. В этих словах есть своя правда. Так, по одному из донесений 503-го батальона тяжелых танков один «Тигр», с заводским номером 250 896 проходит как «оставленный в Тарнополе»[391]. Однако вряд ли этот танк был боеспособен в какой-то из периодов борьбы за город.
Число боеготовых танков и САУ в распоряжении тарнопольского гарнизона было невелико. На всю эту боевую технику имелось почти 25 кубометров горючего, что с избытком покрывало потребности.
Брошенное на улице Тарнополя штурмовое орудие. САУ StuGIII стали опасным противником в штурме города.
Надо сказать, что единство мнений относительно дальнейшего образа действий в штабе гарнизона «крепости Тарнополь» отсутствовало. По показаниям в плену подполковника Дириха, заместитель фон Нойендорфа, командир 949-го пехотного полка полковник Шефельд еще с начала окружения «считал оборону города безнадежной и говорил, что не желает погибать без смысла». Соответственно Шефельд наметил план прорыва на 1–2 апреля, под прикрытием сильного снегопада. Однако Нойендорф категорически воспротивился этому плану, и он был похоронен, не успев родиться.
К 4 апреля штурмующие город советские части встретили сильное огневое сопротивление всех видов оружия из центральной части города и почти никакого успеха не имели. Как указывалось в ЖБД 302-й сд, дивизия «в связи с большими потерями в личном составе, произвела перегруппировку своих сил, сведя личный состав трех стрелковых полков в три стрелковых батальона»[392]. Также выдохлись приданные дивизии средства усиления. За четыре дня боев в городе 12-я гв. тбр потеряла меньше, чем в злополучной атаке в последний день марта — 3 Т-34 и 1 СУ-85 сгоревшими, 4 Т-34 и 1 СУ-85 подбитыми. Однако это была вся наличная бронетехника.
Горящая «Пантера» на обочине дороги. Возможно, танк брошен и подожжен экипажем.
Как раз в этот момент, 5 апреля 1944 г. состоялся деблокирующий удар из района Подгайцы на Бучач с целью деблокирования окруженной немецкой 1-й танковой армии. Резкое осложнение обстановки на фронте 60-й армии вынудило И.Д. Черняховского снять со штурма Тарнополя 99-ю стрелковую дивизию и 12-ю и 13-ю гв. танковые бригады 4-го гв. танкового корпуса. Они были спешно переброшены на угрожаемое направление, что значительно ослабило силы войск, штурмующих «крепость Тарнополь». Это привело к тому, что в период с 4 по 12 апреля интенсивность штурма резко снизилась. Штурмующие город части проводили частные операции по блокировке и штурму отдельных зданий, приводили себя в порядок и готовились к решительному штурму. Захват отдельных зданий проходил в стилистике Первой мировой войны и где-то даже Средневековья — подкопами. Один из подкопов, подготовленных бойцами 3-й гв. мотострелковой бригады, протянулся на 50 метров. Прокопав галерею, в нее укладывали взрывчатку и взрывали здание вместе с гарнизоном.
Командир 4-го гвардейского танкового корпуса генерал-лейтенант П.П.