науке», дополнив в конце критикой доклада Ю. А. Жданова. 10 июля 1948 года А. А. Жданов и Г. М. Маленков направили обновленный проект постановления И. В. Сталину. На копии сопроводительного письма помечено, что одновременно он был передан В. М. Молотову, Л. П. Берии, А. И. Микояну, Н. А. Вознесенскому, Л. М. Кагановичу и Н. А. Булганину.
Получилось не краткое постановление, а обширное развернутое заявление на двадцати двух машинописных страницах. В нем подтверждался факт существования «двух противоположных направлений» в биологии и за прогрессивное признавалось мичуринское. Менделевско-моргановское направление оценивалось как реакционно-идеалистическое и последователями его в советской биологии назывались, в частности, академик И. И. Шмальгаузен, профессора А. Р. Жебрак, Н. П. Дубинин, Н. К. Кольцов, А. С. Серебровский, М. С. Навашин.
Дискуссии расценивались как борьба материализма против идеализма, материалистической диалектики против метафизики, дарвинизма против антидарвинизма, передовой революционной науки против лженауки… Попытка Ю. А. Жданова примирить оба направления исследований в биологии была расценена как ошибочная. «И главное — этот доклад противоречит позиции Центрального Комитета партии».
23 июля 1948 года Сталин получил просьбу от Т. Д. Лысенко:
«Дорогой Иосиф Виссарионович!
Убедительно прошу Вас просмотреть написанный мною доклад «О положении в советской биологической науке», который должен быть доложен для обсуждения на июльской сессии Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук имени В. И. Ленина.
Я старался как можно лучше с научной стороны, правдиво изложить состояние вопроса.
Доклад т. Юрия Жданова формально я обошел, но фактическое содержание моего доклада во многом является ответом на его неправильное выступление, ставшее широко известным. Буду рад и счастлив получить Ваши замечания.
Президент
Всесоюзной академии
сельскохозяйственных наук
имени В. И. Ленина
академик Т. Лысенко».
Замечания Сталина он получил: они были выявлены исследователем В. Д. Есаковым по тексту доклада, хранившегося в архиве ЦК коммунистической партии.
Лысенко сделал доклад на сессии ВАСХНИЛ в подчеркнуто-торжественной обстановке, его опубликовали в газетах. Трофим Денисович вновь одержал победу!
После летней сессии ВАСХНИЛ 1948 года генетические исследования в институтах и на станциях почти прекратились, лишилось своих лабораторий и кафедр немало ученых, были прерваны или вовсе закрыты исследовательские генетические темы, прекратилось преподавание даже основ классической генетики.
Нельзя, наверное, не упомянуть и о том, что еще в сороковые годы XX века на авансцену вышли исследования по физико-химической биологии. Н. В. Кольцов и Н. И. Вавилов указывали еще в двадцатые годы на то, что в физико-технических вузах нужно ввести специальный курс биологии, а на биологических факультетах университетов и в сельскохозяйственных вузах расширить специальные курсы химии и физики. Однако обстановка, сложившаяся в стране после «печально знаменитой сессии ВАСХНИЛ 1948 года», была отнюдь не благоприятной для развертывания исследований в области «биологии молекул». Контролировавшие финансирование, проведение исследований, публикацию материалов, полученных в экспериментах, и даже обсуждение их в печати и на научных конференциях сторонники Т. Д. Лысенко тормозили появление новых идей и веяний, особенно в генетике, мешали продолжению начатых еще до войны и прерванных ею исследований, например по химическому мутагенезу. А изъятие из программ вузовского обучения классической генетики, упрощенное, точнее сказать, извращенное преподавание дарвиновской теории, в том числе и в средней школе, прекращение исследований по теоретической биологии — все это препятствовало развитию науки.
В некоторых же странах Запада исследования по новым направлениям щедро финансировались. И результаты не заставили себя долго ждать.
В 1945 году, как мы уже упоминали, вышла в свет работа одного из основателей квантовой механики физика Э. Шредингера «Что такое жизнь с точки зрения физики?». Во всем мире она вызвала большой интерес. На следующий год ее перевели на русский язык и издали, но распространения в СССР книга не получила: нашлись люди, которые ее «осудили», и она на многие годы была изъята с книжных полок. А между тем идеи, выдвинутые Э. Шредингером, были известны нашим ученым, и еще в тридцатые годы в СССР появились две книги венгерского ученого, работавшего в СССР, Эрвина Бауэра — по теоретической биологии, где впервые была сформулирована биологическая концепция, основанная на физических представлениях. Цитолог Г. А. Левитский включил положения теории Э. Бауэра в свои лекции по генетике, которые он читал в Ленинградском государственном университете.
На конференции в Биологическом центре АН СССР, посвященной памяти Э. Бауэра, ученые говорили, что, если бы Бауэр не погиб в 1937 году, Э. Шредингеру не нужно было бы в 1946 году задавать вопрос: «Что такое жизнь с точки зрения физики?» — на него ответил бы Э. Бауэр. И гораздо раньше тогда могла бы быть уяснена уникальная роль в генетической передаче наследственной информации дезоксирибонуклеиновой кислоты (ДНК), необычайно сложного высокомолекулярного органического соединения, и сделали бы это соратники и последователи Н. И. Вавилова.
Однако история, как известно, не знает сослагательного наклонения, и генетика в СССР была реабилитирована, когда открытия мирового значения уже были сделаны зарубежными учеными-исследователями.
ДАР ПОТОМКАМ
От теории к практике
В книге «Николай Иванович Вавилов», изданной Академией наук СССР к столетию ученого в 1987 году, приведены такие слова известного американского растениевода Д. Р. Харлана: «В мировоззрении Вавилова ценно то, что выдержало проверку временем, — это его теория (философия) и стратегия создания национальных программ селекции. Это учение Вавилова постепенно превращается в международную глобальную стратегию, включающую в себя: 1) огромные коллекции зародышевой плазмы большинства культур; 2) анализ изменчивости в собранном материале; 3) использование этой изменчивости в программах различных селекционных центров; 4) сохранение зародышей плазмы для будущего».
В этой же книге подчеркивается, что ключевые идеи его учения, такие, как установление гомологических рядов в наследственной изменчивости растений, выявление на планете географических центров эволюции, определение биологического вида как системы, — все эти фундаментальные открытия вряд ли получили бы столь глубокую теоретическую разработку и широкое практическое использование еще при жизни ученого, если бы не гениальный, опередивший свое время сам метод исследований, применяемый Н. И. Вавиловым.
Еще одна не менее поразительная черта в деятельности Н. И. Вавилова — глобальность подхода к проблеме органической эволюции, невиданная в науке его времени и получившая широкое признание лишь десятилетия спустя, после начала освоения околоземного космического пространства человеком. Подобный подход означал по существу окончание линнеевской эры собирательства отрывочных фактов в безбрежном океане флоры и переход к эре фундаментальных обобщающих «планетарных» идей. Причем реализация такого глобального подхода осуществлялась при отсутствии самых элементарных средств транспорта и связи во многих регионах Земли, что потребовало от ученого поистине фантастического подвига — экспедиционного изучения более полусотни стран, расположенных на пяти континентах.
Николай Иванович Вавилов и его экспедиции не только собрали мировую коллекцию растений, но он еще разработал и стройное учение об исходном материале для селекции, о целенаправленном подборе нужных компонентов для гибридизации и эффективном их использовании.
Некоторые известные селекционеры, например В. Н. Ремесло, П. П. Лукьяненко, Ф. Г. Кириченко, в начале своей работы с интересом воспринимавшие идеи и «революционные предложения» Т. Д. Лысенко, со временем на собственном опыте убедились, что без использования научно обоснованных методов и