дышать ровно, восстановить сбившееся дыхание. Внизу, прямо подо мной, шла целая колонна охотников. Охренеть можно, тут человек сорок, не считая боевой машины и офицеров.
«Нашли», — выдохнула Нова. Я чувствовал, как каждую секунду она снова и снова смотрит вокруг меня, боясь неожиданного нападения.
— Да, — безрадостно передал я мысль, ведь мы были слишком близко к стоянке лагеря, — всего пара минут, не более. Рассказала бы Аннет чуть позже, мы бы ни за что не успели.
Так. Теперь смертельно опасный номер, но я должен попытаться. В голове всплыли воспоминания, как Калеб предлагал выпить и насколько он открыт к диалогу. Даже если из этого ничего не выйдет, мы в любом случае выиграем остальным немного времени. А потом Нова пошлет незримый сигнал для Альки, что будет означать «они идут».
Как я и предполагал, товарищ капитан шел во голове колонны. Я сфокусировался на нем. Вдох, выдох. Медленно наращиваю эссенцию, передаю мысль.
— Калеб…
Охотник остановился и довольно спокойно огляделся по сторонам. Со своей позиции я услышал только:
— Привал! — скомандовал волкобой, за ним продублировала женщина с моноклем.
— Я хочу поговорить…
Чуть дальше по пути была пустая площадка с камнями, которую легко пропустить. Это я и объяснил охотнику.
Что-то сказав своим подчиненным, он пошел в точности туда, куда было сказано, вслед послышался смех. Пока на ловушку не тянет.
Я сделал небольшой крюк, и также зашел на площадку, держась ближе к камням, ближе к тени.
— И все-таки ты не обычный охотник, да? — увидев Калеба, не удержался я и выдавил из себя смешок. А выглядел он очень потрепанно, и обугленная рука смотрелась весьма пугающе.
— Не обольщайся, зверь, — сплюнул он. — Мне просто хотелось посмотреть на тебя лично. Прежде чем ты умрешь.
— Какое великодушие с твоей стороны. — Теперь мы смотрели друг на друга как враги. Следили за каждым движением. Но при этом меня не покидало ощущение, что этот человек слишком легко согласился на встречу… И чем так воняет? Именно запах этой дряни вывел меня на них, но теперь он вообще везде, мешает сориентироваться.
— Каждый раз смотрю на ваши человеческие морды — и все как в первый раз. Вы научились скрывать уши, хвосты, даже цвет глаз. — Калеб запустил руку в карман, я нахмурился, но по итогу охотник вытащил самокрутку с местным аналогом зажигалки. — А вот нутро остается прежним: вы монстры, которые должны остаться только на страницах учебников и сказок. — Один щелчок небольшого колеса, искра, и огонек вспыхнул. Капитан затянулся, вдыхая едкий дым.
— То, что произошло в Пограничье, только ваша вина. Мы просто хотели уйти, и, как мы с тобой договаривались, разошлись бы в разные стороны… Навсегда. Но нет, одному кретину потребовалось подчистить хвосты, другому поиграть в героя, и вот итог.
— М-м-м, — с сарказмом протянул Калеб, выпустив еще дым. — Итог куда прозаичней. На той площади погибло двадцать три человека, большую часть которых убили молнии Мелони. Мужчины, женщины, дети.
— И в чем же тут прозаичность?
— В том, что, если бы я сделал свою работу до конца, этого бы не произошло. — По его взгляду я видел, что теперь это личная вендетта. Но так даже лучше: на эмоциях все мы делаем разные глупости. Хотя волкобой казался спокойным и не особо эмоциональным.
— У нас не так много времени, и разводить светскую беседу на тему «жили бы все мирно» его тоже нет.
— Ха! И вправду, но пара мгновений найдется, пока охотники ждут капитана из нужника.
Бред собачий! Они знают, что в округе могут быть враги, и спокойно отпускают офицера в одиночку?
Нова?
«Чувствую один улавливатель, и он, как и Калеб, перед нами. А охотники не двигаются. Больше живых существ вокруг нет».
Но волкобой определенно тянет время. Зачем? В любом случае…
— Ты должен приказать своим людям окопаться здесь.
— Это что-то новенькое. — В голосе охотника прозвучал отчетливый сарказм.
— Послушай меня. — Я сделал шаг вперед. — Говорю как есть. Я перешел дорогу не только тебе, но одному очень известному божку, Всепожирающему, и теперь он постоянно выслеживает меня. И прямо сейчас сюда движется орава его мутантов. Как ты думаешь, они пощадят твоих людей?
В ответ — лишь очередной поток дыма, а по глазам Калеба невозможно определить, о чем он сейчас думает. Но застегнутый мундир и винтовка на плече располагают к боевому настрою.
— Знаешь… — все же выдавил он, тыкая в мою сторону сигаретой, — я тебе даже верю. Такое странное объединение ведьм и оборотней вполне может привлечь лишнее внимание. Поверь, узнал бы кто повыше рангом из Великой Охоты, вас бы сцапали уже давно.
— Значит…
— Но это ничего не меняет. — Охотник сжал окурок в кулаке.
— Ты плохо соображаешь, Калеб? Мы все здесь сдохнем. Или ты настолько самоуверен? — Я сделал еще шаг. Думаю, охотник тоже понимал, почему я подхожу все ближе.
— Такую странность нарочно не выдумать, так что я понимаю, что опасность вполне реальна. — Что-то обдумав, он снова посмотрел мне в глаза. — Раз уж мы оба тянем время, я хочу рассказать тебе, почему именно Мелони.
Какого… Нова еще раз проверила округу. Без изменений. Калеб, что ты задумал?
— Я же сказал, у нас нет…
— У меня была дочь, Клиф, — перебил он меня, и в слове «дочь» сквозила боль. Он знал, что для меня это теперь не пустое, знал, что я могу понять. — Училась в университете, была… хм, изобретателем. — Калеб приподнял руку. — Её подарок папке-охотнику. — Затем выражение печали переросло в самый настоящий гнев. — В дороге на её группу напала банда оборотней, и довольно символично… что мне принесли только её… руку… Это все, что осталось несъеденным. Я стоял на могиле своей дочери и понимал, что похоронил только одну руку. Потом я, конечно, выследил их всех и даже нашел того, кто сожрал мою дочку. И в момент своей смерти эта тварь улыбалась, рассказывая, как истязала её, пытала.
Очевидно, что мы почти закончили этот бессмысленный разговор. С сожалением я нарастил когти.
— Понимаю твои чувства.
— Нет,