Читать интересную книгу Идеальное преступление - Иван Сербин

Закончив с кассетами, Волин положил во второй пакет две фотографии — одну, сделанную после ареста Скобцова, вторую, выполненную детективом. Заполнил еще одно постановление. Затем убрал дело в несгораемый шкаф, отправил туда же конверт Чернозерского, запер на ключ, закрыл кейс.

— Я ничего не забыл? — Оперативник усмехнулся. — Вроде бы нет. Да, — сказал вдруг Волин, — версия у тебя хорошая. Если бы не одно «но». Зачем Скобцову вообще было рисковать? Загранпаспорт у него имеется, денег — и себе, и детям, и внукам. За каким бесом он возвращался? Сел бы в Питере на самолет какой-нибудь иностранной авиакомпании и смотался бы. Поди потом найди его.

— Кому надо, нашли бы.

— Это другой вопрос.

— И потом, наши ведь его в Питере вычислили.

— Каким образом?

— А он перед убийством Светлане сказал, что едет в Питер. Уговаривал с ним поехать. Для понта, надо думать. Мы, как запись прослушали, сразу звякнули в Питер коллегам, они прошерстили гостиницы. Выяснили, что Скобцов снял в «Советской» номер люкс, сели на хвост и вели до самой Москвы.

— А теперь сам подумай, Амир, — улыбнулся Волин. — По твоей версии, Скобцов настолько умен, что дальше некуда, а в Питере снимает не комнату или квартиру частную, где его никто бы не нашел, а номер в гостинице.

— Так он ведь мог и не знать, что их со Светланой разговоры записываются.

— В квартире Светланы сколько трупов нашли?

— Два.

— Второй чей?

— Детектива этого.

— Вот и я о том же. — Волин поднялся. — И еще. Даже если Скобцов не знал, что в Питере его будут пасти, это не отвечает на главный вопрос: зачем он вернулся в Москву. А? То-то, брат.

— Вы полагаете, Скобцов не виновен? А фотографии? Детектив его сфотографировал.

— Ну, во-первых, еще не доказано, что на фотографиях действительно Скобцов.

— А кто же?

— Мне-то откуда знать? Я видел то же, что и ты. Человек на фотографиях действительно похож на Скобцова, но с чего мы решили, что это именно Скобцов? Во-вторых, в деле очень много неясностей, а по нашим законам все неясности толкуются в пользу обвиняемого, и никак иначе.

— Вы прямо как адвокат, — улыбнулся Амир.

— Так я ведь и не прокурор. Я — следователь. Если Скобцов виновен, мы должны это доказать. Речь идет не о краже булочек из магазина, а о серийных убийствах. Пока же у нас одна видимость доказательств. Запонки? Их могли украсть у Скобцова, намеренно засветить при совершении преступления, а затем подбросить в квартиру Вихревой. Нож? Тоже подброшен. Машина? Да мало ли в Москве вишневых «девяток»? Что еще? Странное поведение Скобцова? А кто бы в подобной ситуации повел себя иначе? — Волин подхватил со стола кейс. — Так. Я съезжу в Сокольники, навешу Скобцова. Нужно закончить с его показаниями. — В Сокольниках располагался следственный изолятор номер один. — Он там где, в общем?

— Такого только в общем и держать. На «спецу» сидит.

— Ну что ж, оно, может, и лучше. На «спецу» поспокойнее.

— А нам что делать? — Амир поднялся. — Нас пока никто из дела не выводил. Или мы отдыхаем?

Волин придвинул ему пакеты:

— Какой отдых, Амир? О чем ты? У нас дел невпроворот. Павел со Стасом проводят обыск на квартире Скобцовых. Я уже распорядился. Русницкий им помогает. А твоя задача будет такая. Нужно отвезти кассеты и фотографии экспертам. Пусть сделают сравнительный анализ. Кстати, у тебя среди фоноскопистов знакомых нет? — Амир отрицательно покачал головой. — Жалко. Но ты, когда кассеты будешь отдавать, попробуй на них нажать, чтобы побыстрее сделали.

— Ладно. Попробую.

— Теперь насчет фотографий. Ты их в общем порядке не сдавай, а сходи в фотолабораторию, найди там Махотина и скажи ему, что я лично просил провести анализ как можно скорее. Скажи, очень просил. Он сам все зарегистрирует.

— Хорошо.

— Да. Потом найди специалиста по религиям, выясни, нет ли в какой-нибудь из новомодных сект ритуала убийства с использованием удушения и перерезания горла. Возможно, чулок тут играет вполне определенную роль. Съезди в Православный университет или в Московскую патриархию. Они должны разбираться в таких вещах. Ты тексты записок помнишь?

— Да я их наизусть уже выучил. Среди ночи разбудите — перескажу без запинки.

— Вот. Заодно и насчет записок спроси. И особое внимание обрати на то, что там дважды встречаются упоминания рая и райского сада.

— Думаете, это убийства на религиозной почве?

— Все может быть. Короче, трупы ты видел, записки читал. Действуй.

— Понял, — кивнул Амир, забирая пакеты. — И где мне вас потом искать?

— Либо здесь, либо в Щукине.

— Ясно.

— Кстати, информация на Скобцова не пришла еще?

— Нет пока.

— Что ж так долго-то? — вздохнул Волин. — Ладно, поехали. Как говорят англичане, время — деньги.

Они вышли, Волин запер кабинет. На Тверской они с Амиром разошлись. Оперативник поехал в следственно-криминалистический отдел, на Петровку. Волин спустился в метро. До «Матросской тишины» он добрался за полчаса. Поднялся на шестой этаж, где и располагался специзолятор, предъявил удостоверение и заполнил бланк вызова заключенного на допрос. Ждать пришлось недолго. В специзоляторе в отличие от общего народу практически не было. Топтался у решетки одинокий мужчина. Наверное, чей-то адвокат. Через несколько минут контролер отвел Волина в рабочий кабинет. К следователям тут относились с куда большим уважением, нежели к адвокатам. Система.

Выглядел Скобцов мрачным и невыспавшимся. Сидел на привинченном к полу стуле и растирал запястья, на которых были четко видны следы от наручников.

— Добрый день, Андрей Данилович. — Волин сел по другую сторону стола, достал из кейса бланк протокола допроса подозреваемого, заполнил первые графы. — Как вы себя чувствуете?

Тот пожал плечами:

— А как себя можно чувствовать в тюрьме? — Видно, вопрос Волина его задел. — Проведите здесь пару дней, сами поймете.

— Жалобы, пожелания есть?

— Ну что вы, — зло усмехнулся Скобцов. — Какие жалобы? Тут же настоящий рай на земле.

При упоминании «рая» Волин насторожился. Возможно, это было обычным совпадением, но ведь возможно и другое. Скобцов, поддавшись эмоциям, высказал то, что хранил глубоко в душе.

— Понятно. — Волин отложил ручку. — Андрей Данилович, ваша жена сказала, что вы увлекались эзотерической литературой. Давно у вас это хобби?

— Эзотерика? Понятия не имею, почему Татьяна это сказала. Никогда не увлекался религией вообще и неортодоксальной в частности. Я — атеист. Убежденный. — Скобцов покачал головой. — Если бы бог существовал, разве он допустил бы, чтобы невиновного держали в тюремной камере?

— Ладно, оставим. Зачем вы встречались с Третьяковым ночью с двадцатого на двадцать первое?

— Не понимаю, о чем вы, — пожал плечами тот.

— Банковская охрана записала ваш разговор. Тот, где вы просили Третьякова приехать к вам домой.

— Да вы что, издеваетесь, что ли, я не пойму? По-вашему, я похож на сумасшедшего? — оскалился Скобцов. — Мне едва удалось уйти от парней ТриТэ в банке. Полагаете, я стал бы приглашать его к себе домой? Черт! — Он повернул голову, уставился на обитую железом дверь. — Похоже, я напрасно понадеялся на вас. Надо было нанимать адвоката.

— Мы договаривались об объективном расследовании, — возразил Волин спокойно, хотя спокойствие это далось ему с трудом. — Чем я в данный момент и занимаюсь.

— Ну да, конечно, — усмехнулся жестко Скобцов.

— Давайте вернемся к показаниям. Что вы делали после того, как покинули казино?

— Что я делал? Я поехал к Светлане.

— А почему именно к Светлане? — Волин взял ручку, придвинул протокол. — Почему вы не обратились за помощью к жене?

— Потому что в тот момент я понял: Татьяна мне помочь не сможет.

21 Октября. Ночь. Скобцов

— Никогда бы не подумала. — Светлана задумчиво покачала головой. Глаза ее сузились, на скулах четко проступили желваки. — Да если бы не папа, Третьяков сейчас был бы обычным ментом на пенсии. Сидел бы в какой-нибудь развалюхе под Урюпинском и сажал бы на трех сотках картошку. Папа привел его в банк, дал работу, деньги. Третьяков получил возможность жить. Нормально есть, пить, спать. Ездить на красивой машине, хорошо одеваться. — Она потянулась за телефоном, маленькой сотовой «Моторолой». — Сейчас я позвоню отцу и все ему расскажу. Он как-нибудь решит эту проблему.

— Стоп. — Андрей накрыл ее руку ладонью. — Подожди. Твой отец, конечно, решит проблему с Третьяковым. В этом я не сомневаюсь. А как насчет меня?

— Что насчет тебя? — не поняла Светлана. — Не станет Третьякова, не станет и проблемы.

— Подожди. Ты, наверное, забыла, что на меня теперь повесят убийства этих шести девушек. Я вовсе не горю желанием сесть в тюрьму за то, чего не совершал.