Читать интересную книгу Дальше в лес… - Владимир Васильев

Прибежал Староста.

— Конечно, старость надо уважать, — отдуваясь, сообщил он с сомнением, — но…

Я его хорошо понимал. Старость, торопясь, ковыляла от дома Старосты.

Народ теснился вокруг нас на некотором расстоянии, бубня и доедая утреннюю кашу. Некоторые дети свернулись калачиком у родительских ног и досматривали прерванные сны.

«Последние дети Флоры», — подумал я с грустью. К сожалению, в историческом плане я вряд ли ошибался.

— Ну, давай, Староста! — закричали из толпы. — Чего звал, позавтракать не дал?

— Я думал, что вы позавтракаете, а потом придете, — объяснил Староста.

— Думал он, шерсть на носу! — проворчал всклокоченный с ночи Кулак. — Прибегают тут девчонки, зовут… А я сейчас за девчонками куда хошь побегу… Вот побег, а тут ты с Молчуном, тьфу!.. Ты б лучше отдал дочку мне в жены, я первым бы на твои собрания прибегал за ней.

— Я тебе покажу жену! — закричала Лава. — Лягуху болотную тебе в жены, а не меня!.. Ишь изготовил пестик!.. Я тебе его быстро оборву! Завянь, Кулак!

— Фу, шерсть на носу, какая злая у тебя дочка, Староста! — огрызнулся Кулак. — И чего она такая злая? Женщины всегда злые, когда у них мужей нет. Вот и Хозяйки молчуновские поэтому злые. Им вообще не светит… Может, мне к ним сбегать? Молчун-то… не поймешь, мужик или не мужик, вот и с Навой у него детей не было, потому и Хозяйки на него обозлились, что толку, как с козла молока…

«Достали они меня с этим козлом!»

— Что ж, — хмыкнул Староста. — Будем считать, что собрание начато. Об этом мы и хотели поговорить… Вот пусть Молчун и скажет. Ты, Молчун, расскажи народу про все свои варианты — про первый, про второй и про третий. Складно это у тебя получается.

Я и рассказал, как ему рассказывал: оставить как есть, посопротивляться или сразу пройти Одержание.

— Не-е! — закричал говорливый нынче Кулак. — Не, бродило в рыло, как есть — не годится! Я уже не могу без женщин, они мне по ночам снятся!.. Эй, мужики, так нельзя, делиться надо… Мне что же, к ворам подаваться? Не хочу я к ворам, я здесь хочу, нравится мне здесь, но не совсем, потому что тяжко мужику одному.

— Да, — согласился Староста, — если оставить как есть, то скоро и к ворам подаваться не надо будет, сами ворами станем.

Женщины сразу испуганно посмотрели на Старосту, на Кулака и вроде бы даже выделились из толпы. Хотя никуда из нее не выходили.

— Ага! — возопил вдруг Старец. — Забыли, чему нас Великие Нуси, — воздел он корявый палец, — учили! Мне дед рассказывал, а ему прадед говорил, что, когда наш народ пришел в лес, никаких таких жен-мужей у нас не было, а кто кому понравится, тот с тем детей и делал. И дети были общие, и мужья, и жены… И лес был общий, и поля, и пища… И никто не говорил: это небо мое, а эта земля моя… И никто никому не мешал, а все друг другу помогали, как вода и ветер помогают растениям, ничего за это не требуя. Ты пришел в лес, и лес принял тебя в себя, здесь ты — ветвь дерева, лист куста, лепесток цветка, зерно будущего дерева, часть целого…

Казалось, Старец даже помолодел — так вдохновенно он вспоминал заветы предков. И голос у него молодо зазвенел. А потом вдруг крякнул:

— Прав Кулак — все должно быть общее!..

И тогда я продолжил, потому что ясно вспомнил то, что читал, собираясь в лес:

— Флора знает только один закон: не мешай… Хотеть можно только то, что тебе хотят дать. Ты можешь взять, но только то, что не нужно другим, или то, что тебе сами дают. Чем большего ты хочешь, тем больше ты мешаешь другим… Так говорил Первый Нуси!

— А ты откуда знаешь? — опешил Старец. — Да, что-то такое дед шелестел.

— В моем мире умеют записывать знаками то, что сказано словами. Я читал эти знаки, — ответил я. — Первый Нуси сказал это очень задолго до того, как Флора ушла в этот лес. Она тогда жила в другом лесу, и ее уничтожили.

— Как уничтожили? — испугалась Лава, отчего голос ее сорвался на писк.

— Кого побили, кого случайно убили, кого в тюрьму посадили — это место, где людей, нарушающих закон жизни, отдельно от остальных содержат. Разлучили Флору, Нуси ликвидировали, Флора перестала существовать. Через очень-очень много лет слова Первого Нуси вспомнили и снова создали Флору, которая ушла от остальных людей, чтобы не мешать им, исполняя главный закон Флоры: не мешай. А жить среди людей и не мешать невозможно, потому что у них другие законы. Первому Нуси просто некуда было увести свою Флору, и другие люди не позволяли ему это сделать…

— Страшно-то как! — прохрипела прерывающимся голоском Лава.

— А Молчун все время страшное рассказывает! — крикнул Кулак. — У него шерсть, наверное, не на носу, а на языке — шерсть его щекочет по языку, он и рассказывает страшное. Сам Наву потерял, а нам страшное рассказывает, чтобы мы его не ругали. Мне Наву в жены не дали, а Молчуну дали, хотя ему никакие жены не нужны — не мужик он.

— Я не просто так, чтобы тебя испугать, Кулак, все это рассказываю, — ответил я. — Вы — потомки той самой Флоры, которая ушла в лес, чтобы не мешать другим и помогать лесу, став частью его… Хотеть можно только то, что тебе хотят дать, Кулак… По закону Флоры нельзя сказать женщине «ты будешь теперь общей», потому что она не каша, и не похлебка, и не горшок, который можно одолжить соседу. Женщина — человек, часть Флоры и часть Леса. Она может решить стать общей, если сама этого захочет, но никто не может от нее этого требовать. Каждый цветок расцветает в свою пору, навстречу солнцу, теплу, а человек откликается на любовь. Женщину нужно любить, чтобы она откликнулась, Кулак…

— А я люблю! — крикнул он. — Я их, шерсть на носу, всех люблю!.. И я что, один такой — вон нас сколько холостых…

Тут он был прав — женщин в деревне стало уже гораздо меньше, чем мужчин. И на совсем молоденьких девушек вроде Навы и Лавы поглядывали как на вполне зрелых женщин и отдавали их в жены.

— Я еще об одном хочу сказать, — продолжил я. — Флора ушла в лес, чтобы не мешать, но сейчас случилось так, что и в лесу она стала мешать Хозяйкам Леса, Славным Подругам, появившимся гораздо позже Флоры, а то, что появляется позже, почти всегда пытается переделать мир под себя. Они считают, что Флора изжила себя и пришла пора другой жизни. Они считают так, мы можем считать иначе, и каждый из нас может ошибаться… Но главный закон Флоры — не мешай! Нарушить свой закон — значит перестать существовать.

— Мудрено ты говоришь, Молчун! — выкрикнул Колченог. — Опять у тебя голова отваливаться стала, что ли? У нас так не говорят, мы так не понимаем. Ты проще скажи!

— А проще… Прежде чем мы станем выбирать вариант нашего поведения, мы должны понять, что не можем мешать нашим женщинам выбирать, как им жить дальше. У нас, у мужиков, нет вариантов, а у них есть: либо жалеть нас, оставаясь с нами, либо стать Хозяйками Леса, всемогущими и, наверное, по-своему счастливыми. Не бегать от мертвяков, а приказывать им: стань креслом, стань лежанкой, отнеси меня на кудыкину гору… Делать мертвое живым, а живое мертвым и детей рожать, когда захочется, — здоровых и красивых, которые никого и ничего в лесу бояться не будут… Но для этого им придется отказаться от мужчин навсегда… И от этой жизни… Перестать быть женщинами в том смысле, как сейчас…

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});