class="p1">Матушка-Земля посмотрела на Зайзи, затем перевела взгляд на меня. Подумала.
«Ты отмечена свыше».
Она взглянула на кольцо на моей руке.
– Я… я пришла Вас умолять. – Я упала на колени. Казалось неправильным смотреть ей в глаза, как и не смотреть вовсе. – Прошу, Матушка-Земля. Я прибыла… – У меня сдавило горло. – Из весьма… далеких краев, чтобы говорить с Вами. Я противостояла Луне и вернула осколок Вашего…
Она согнула шею, приближая ко мне лицо, отчего слова у меня во рту рассыпались в пыль. Ее голова зависла в двух ярдах от моей.
«Я вижу в тебе пустоту от твоей жертвы, дитя мое. И тьму в твоих глазах. Неужели она держала тебя в столь ужасном месте?
Я тяжело сглотнула, не в силах ответить.
Матушка-Земля отстранилась.
«Какое неразумное использование Моего дара. – Она смежила веки. – Я чувствую на коже ее неполноценные создания». Она вновь оглядела нас четверых.
«Спасибо вам за то, что вы Меня пробудили. Я никогда бы не подумала, что такой подвиг под силу двум смертным, слуге солнечного двора и древнему божку. – Она кивнула Исту, прежде чем вновь повернуться ко мне. – Чего ты желаешь?»
Я почувствовала себя невероятно глупо и чуть было не отказалась от своей просьбы. Однако не для того я так далеко зашла и так много потеряла, чтобы в последний момент поступиться своим желанием.
– Я желаю стать бессмертной, – прошептала я. Богиня не изменилась в лице. – Терет сказал, что если кто и способен на подобное, то лишь Вы. Я… я… я люблю его, ваше высочество. Люблю Бога-Солнце. Во время войны его сбросили на Землю, и он оказался у моей фермы… Но когда его силы вернулись, ему пришлось уйти…
Матушка-Земля кивнула.
«Теперь Мне понятно, откуда у тебя эти следы. И кольцо. – Она хмыкнула, звук раздался глубоко в горле и вибрации прогрохотали по Земле. – Я никогда бы не подумала… но Сайон полон сюрпризов».
Меня не должно было так поразить то, что она знала его первое имя. Все-таки Она его старше.
«Я обдумаю твою просьбу, – сказала Матушка-Земля. – Но сперва поговорю с Ним. Если ты честна, не вижу причин тебе отказывать. Ты и твои друзья сегодня сделали большое добро».
Я кивнула и сморгнула слезы. Сердце забилось так болезненно, что перехватило дыхание.
– С-спасибо Вам. Но он… – Я попыталась проглотить застрявший в горле ком. – Его ранили, перед тем как он нас покинул. Война…
«Никогда не заканчивается. – Она фыркнула. – Ничего удивительного. Что ж, подождем».
Тут Земля разверзлась, богиня рассеялась в пыль, закрутилась спиралью и исчезла в трещине.
Ист рядом со мной опустился на колени и склонил голову в молитве.
Тью, яркая и перламутровая, носилась по скалистой нише, громко распевая псалмы на незнакомом мне языке.
Зайзи, тяжело дыша, откинулась спиной на валун и произнесла самое грязное ругательство, которое я когда-либо слышала из ее уст.
Я рассмеялась, вспомнила рыдания прошлой ночью, и не вполне поняла причину.
Сайон спустился ночью.
Я только-только задремала, прижавшись к Зайзи, чтобы согреться, когда каньон озарило его сияние. Я вздрогнула и проснулась, однако остальные продолжали тихо лежать рядом, словно в коме. Прежде чем я успела их разбудить, по телу волной прошел голос Матушки-Земли:
«Я ввела их в дрему. Идем. Сперва Я поговорю с вами».
Поднявшись, я подошла к сияющей фигуре Сайона, пораженная его присутствием не менее, чем прежде. Словно все это время он был плодом моего воображения, и только теперь стал реальным. Он тепло мне улыбнулся. Из пыли взмыли частички света, сливаясь в ту же величественную фигуру, похожую на оленя, только на этот раз она была совсем небольшой. Возможно, не хотела демонстрировать своего превосходства перед Богом-Солнце, хоть он и находился в Ее царстве. Как всегда, мне приходилось держаться от него поодаль, и я остро ощущала разделявшее нас расстояние.
Казалось, прошел лишь день с тех пор, как он появился и жил на ферме. С тех пор, как мы сидели вместе на крыше и любовались звездами. Как я слушала его рассказы. Как лежала, прижавшись головой к его груди. С тех пор, как он разбил панцирь вокруг моего сердца, вытащил меня из агонии смерти и показал, что такое любовь.
Лишь день, и все же – целая вечность.
Богиня посмотрела на него, наклонив го- лову.
«Сайон».
Он ответил тем же жестом.
– Таланлаэлиэль. Рад вновь слышать Ваш голос.
Я восхищенно выдохнула, пораженная прекрасным, музыкальным звучанием ее имени, которое даже не осмелюсь повторить.
Она улыбнулась.
«Эта смертная предъявила на Вас права».
Я покраснела от такой прямоты, но Сайон просто склонил голову.
– Они у нее уже есть.
Когда-нибудь я перестану плакать?
Казалось, его ответ пришелся Ей по душе.
«Она попросила у Меня о бессмертии. Я могу исполнить ее желание».
Сердце подскочило к горлу и забилось быстрее, чем у колибри. Выражение на лице Сайона… величайший художник всех аккордов времени никогда не сможет его воссоздать. Юношеская открытость его взгляда, мягкость приоткрытых губ и едва заметно раздутые ноздри. То, как свет переливался в каждой грани его лица, создавая новые цвета, не поддающиеся восприятию этого мира. И сияние… это теплящееся под кожей сияние, которое я каким-то образом умудрялась увидеть… возможно, так же, как он видел сквозь одежду мои шрамы. В этом проблеске надежды я разглядела саму душу Сайона.
Слезы потекли у меня по щекам. Сердце колотилось так сильно, что едва не разрывало все тело.
«Но… – Матушка-Земля заглянула ему прямо в глаза, – хотите ли этого Вы?»
– Больше всего на свете.
Голова стала легкой, как крылатка на ветру, от предвкушения внутри вспыхнул жар, а затем холод. Мне хотелось к нему прикоснуться. Мне было необходимо почувствовать его силу под своими пальцами, его кожу на своей щеке, его губы на своих губах. Слышать его голос днем и в темноте. Я хотела его смешить и запоем слушать его рассказы и воспоминания. Я бы обменяла свою смертность за одну лишь возможность обнять его прямо там. Уткнуться лицом в шею и вдохнуть аромат лета. Почувствовать себя дома.
– Я ее люблю, – продолжал Сайон, глядя на меня. Один из языков его пламени пополз по Земле мне навстречу, освещая, согревая. – Я полюбил ее еще до того, как она Меня встретила. Я боялся за нее и тосковал по ней больше, чем по кому бы то ни было. Я неполноценен с момента нашего расставания. Если ее можно вырвать из аккордов времени… – его голос ослабел, – я ни