Это Маами рассказал Карине, пока они спускались от площади вниз, к поясу цунами. Вдоль всей его верхней границы шла гранитная набережная, заставленная скамейками, засаженная деревьями и уставленная бесчисленным количеством ларьков с бутербродами с ветчиной и зеленью, жареными сосисками с горчицей, ягнятиной и курятиной с десятком сортов риса, от совершенно пресного до невозможно-острого, жареной картошкой, блинами с начинкой и тому подобной нехитрой, но вполне сытной еды. По набережной, несмотря на начинающую хмуриться погоду и задувающий резкий бриз, гуляли толпы народа, в которую парочка и влилась к своему удовольствию.
Они гуляли по городу до самой темноты. Ближе к вечеру на автобусе они поехали в Бриллиантовый район, застроенный невероятно высокими, в двести саженей и выше, небоскребами финансовых и промышленных корпораций, среди которых выделялась сводчатой макушкой со шпилем антенны стопятидесятиэтажная штаб-квартира корпорации "Тёбица". Там они поднялись на смотровую площадку Роки-центра. У входа в лифты они заплатили по шестьсот маеров за билеты – Карина внутренне поежилась, но деньги отдала не моргнув – и с трудом отбились от назойливых фотографов, стремящихся сфотографировать их на фоне серой стены, чтобы потом, по выходу, осчастливить монтажом их физиономий на фоне вида окрестностей (Маами пояснил, что снимок обойдется еще не менее чем в восемьсот маеров с носа).
После того, как Карина вдоволь навосхищалась видом вечерней бухты с высоты птичьего полета, полюбовалась анимированной подсветкой "Тёбицы", "Белого тюльпана", "Шпиля Империи" и других небоскребов и основательно продрогла от сбивающего с ног ветра, они в толпе других туристов спустились на улицу. Маами отвел ее к Корабельной площади, посреди которой возвышалась самая натуральная ганза – пузатая, с квадратной кормой, обитым бронзовыми листами таранным носом и полным такелажем, который, истрепанный ветром и осадками, меняли не реже раза в год. В наступающих сумерках подсвеченный прожекторами корабль, несмотря на свою внешнюю неуклюжесть, выглядел летящим и стремительным. Корабль символизировал собой торговое прошлое вольного города Крестоцина, и Карина сделала несколько снимков камерой своего пелефона, хотя и понимала, что при таком освещении толку не выйдет. Ну ничего, можно прийти и в другой раз, при хорошем свете…
Потом они еще долго бродили по вечерним улицам, залитым яркими огнями фонарей, реклам и витрин. Иногда Карина узнавала знакомые места, но чаще всего темнота и огни преображали город настолько, что она умудрилась не узнать даже Широкий проспект, по которому неоднократно ходила до того.
В девятом часу, окончательно вымотавшись и еле переступая гудящими от усталости ногами, они забрались в небольшое кафе и заказали большие кремовые пирожные с апельсиновым соком. Жуя свою порцию и потихоньку вытирая белые усы под носом, Карина блаженно щурилась от окутывающего ее тепла.
– Ну и как тебе город? – спросил Маами.
– Здорово! – искренне ответила девушка. – Он такой… большой. Нет, не так. Не просто большой, а какой-то энергичный и стремительный. Наша Масария какая-то более мирная и сонная, что ли. Мне Крестоцин очень нравится.
– Да, у нас красивый город! – с гордостью сказал Маами. – Я его тоже очень люблю. Ни за что на любой другой бы не поменял, даже на Оканаку. А ты в будущем году сюда на практику приедешь?
– Не знаю еще, – Карина неуверенно пожала плечами. – От многого зависит. Очень хочется, но точно не скажу. Слушай, а что во-он там за светящаяся башня такая?…
В болтовне прошло еще какое-то время, и только в девять девушка, бросив взгляд на часы, наконец спохватилась.
– Ма, – с сожалением сказала она, – мне домой пора. У меня завтра дежурство с утра.
– Завтра же небодень! – удивился Маами. – Ты что, и по выходным работаешь?
– Ну да. Должен же кто-то за пациентами наблюдать. И потом, госпожа Томара считает, что я должна привыкать к больничному распорядку. Да мне, в общем, без разницы, где учебники изучать. Потом, на неделе, отгуляю.
– Ну ладно… – Маами потянулся. – Кара, ты классная девчонка. С тобой легко. Встретимся еще?
– Конечно! – решительно сказала Карина, поднимаясь. – Надо только опять пересечься удачно. Не обязательно в выходной, главное, чтобы мы оба свободны оказались.
– Ладно, – согласился парень, поднимаясь вслед за ней. – Созвонимся на неделе, как я с расписанием определюсь. Давай я тебя до дома провожу.
– Ох, Ма, не стоит, – Карина покачала головой. – От нас тебе добираться далеко. Я сейчас на трамвай сяду, а там пару кварталов пройти по тихой местности. Спасибо, что предложил, – она тепло улыбнулась ему и посторонилась, пропуская входящую в кафе семью.
Внезапно глаза Маами нехорошо сощурились.
– Что-то не так? – осведомилась Карина, прослеживая его взгляд. Парень как-то непонятно смотрел на тонкую блестящую полоску металла, виднеющуюся из-под воротника куртки девяти– или десятилетнего мальчика, только что прошедшего мимо них. Карине не требовалось вглядываться в нее, чтобы по отголоскам далекого звона в ушах понять: на ребенке висит работающий блокиратор. Наверное, его эффектор пробудился совсем недавно, и родители пока не рисковали водить его в людные места без подстраховки. Блокиратор, как успела почувствовать Карина, звенел совсем слабо – наверное, у мальчика была максимум четвертая категория.
– Этот пацан… – пробормотал Маами. – Девиант! – Он с брезгливой гадливостью выплюнул слово, как случайно влетевшую в рот муху.
– Ну и что? – настороженно переспросила Карина, выходя в дверь и придерживая ее за собой, чтобы Маами тоже мог пройти.
– Ничего, – буркнул парень, поднимая воротник куртки, чтобы защититься от порывов холодного ветра, в котором начали проскальзывать снежинки. – Ладно, Кара, пока…
– Нет, погоди, – остановила его Карина, остановившись в стороне от входа, чтобы не мешать людям. – Ну, девиант. Ну и что?
– Как – что? – удивился Маами, недоуменно смотря на нее. – Чудище! Как таким на свободе позволяют разгуливать…
– Ма, он же совсем ребенок! – Карина почувствовала, что ее желудок начал сжиматься в камень. – Ему и десяти нет!
– Сейчас ребенок, а потом вырастет, – скривился парень. – Кара, ты что, не понимаешь? Их от года к году все больше. Они скоро весь мир заполонят. От них уже житья нет, куда ни плюнь – всюду они!
– Маами, что ты имеешь против девиантов? – резко спросила девушка.
– Да что против чудищ можно иметь? Мерзость сплошная, а так все в порядке… Кара, вот ты сама вообрази – такой вот мелкий шкет в любой момент может оторвать тебе башку и не поморщиться! И ведь никогда не знаешь, что ему в голову взбредет. Они же все ненормальные! Ладно, мелких еще в ошейниках водят, а ведь те, что постарше, свободными разгуливают. Будь моя воля, я бы вообще запретил им среди нормальных людей появляться.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});