Что значит «они на моей территории»?
Мои ноги замирают у основания лестницы от того, что, я уверена, что это голос Джереми.
В нем есть различимая суровость, край, которой тихо скрывается под поверхностью.
Уже поздно, но для Джереми это, очевидно, не имеет значения, поскольку он бодрствует.
— Все сходится с хронологией. — Голос Гарета звучит в воздухе с вечным спокойствием.
Я чувствую себя шпионом-новичком, пот струйками стекает по моей спине, и я задерживаю дыхание, с трудом вдыхая кислород.
Судя по голосам, они находятся в комнате внизу, недалеко от лестницы.
— Это знакомая нам Змея? — Спрашивает Джереми.
— Возможно.
— Тараканы становятся смелыми, если думают, что могут врываться на мою территорию, как им вздумается.
Змеи?
Они имеют в виду Змей? В смысле, другой могущественный тайный клуб, который является полной тайной для общественности? Я не думаю, что они проводят инициации, как Язычники или Элита.
Единственное, что о них известно, это то, что Змеи существуют, и они заявляют о своем присутствии актами полной анархии.
Как только общественность начинает забывать о них, поджоги, порча имущества и другие преступления попадают в заголовки газет.
— Что ты собираешься с этим делать? — спрашивает Гарет.
— Верну им их взносы, конечно.
— Твой отец не будет счастлив, если узнает, что ты активно вредил кому-то из Братвы.
— Именно поэтому он и не узнает. Кроме того, он, как никто другой, понимает, что если я не убью, меня убьют. Борьба за вершину начинается прямо сейчас, Газ. Подожди…
Значит ли это, что Змеи тоже русская мафия? Я догадывалась о том, что они что-то вроде мафии, но как получилось, что они активно конкурируют с Джереми и Николаем, которые из одной организации?
Я делаю шаг вперед, мое любопытство берет верх. Возможно, я не должна быть посвящена в эту информацию, но что-то подсказывает мне, что это важно в великой схеме вещей.
Моя нога спотыкается о что-то большое и твердое, и я вскрикиваю, падая вперед, хватаясь за перила, чтобы не упасть лицом вперед.
Человек. Вот о кого я споткнулась.
И он лежит внизу лестницы. Без шуток. Он лежит на ковре, лицом вниз.
Когда я случайно задела его, он ворчит:
— Неужели никто не может поспать в этом долбаном доме?
Я крепче вцепилась в перила, уставившись не на кого иного, как на Николая. Он в боксерах. Вот и все.
Его грудь и спина — сплошная карта татуировок. Если добавить к этому его длинные волосы в беспорядке, угловатые черты лица и нахмуренные брови, то у него есть все, что нужно, чтобы вселить страх в душу любого человека.
— Прости, я тебя не заметила, — шепчу я и не решаюсь добавить, что не ожидала найти кого-то спящим внизу лестницы, учитывая все комнаты наверху.
Николай сужает один глаз, затем одним быстрым движением вскакивает во весь рост и врывается в мое пространство.
Я автоматически делаю шаг назад, но мои ботинки ударяются о ступеньку, и я оказываюсь в ловушке под его пристальным взглядом.
Как будто меня прикидывают на обед — или на что-то более гнусное. Я могу поклясться, что в его глазах появился блеск, какой появляется у охотников, когда они видят добычу, но он вскоре исчезает.
— Нет, не та. — Разочарование в его тоне заставляет меня сделать паузу.
Но я не успеваю обдумать его слова, как Джереми и Гарет входят, откуда ни возьмись.
Слава Богу, полностью одетые.
— Не знал, что у нас гость, — непринужденно говорит Джереми, и его голос теряет всю напряженность, которая была минуту назад.
Гарет засовывает руку в карман, выражение его лица не поддается прочтению.
— Гость Киллера.
Я чувствую, как нагреваются мои уши. Он наверняка знает, чем мы занимались. Боже, может ли земля разверзнуться и поглотить меня, пожалуйста?
Джереми изучает меня, не меняя выражения лица.
— Наименее раздражающая соседка
— Мои друзья не раздражают, — говорю я, не задумываясь, определенно смелее, чем я когда-либо действовала, особенно учитывая тот факт, что меня окружают три хищника, и еще один находится наверху.
Не говоря уже о том, что Николай все еще находится в моем пространстве, наблюдая за мной своим суженным маниакальным взглядом.
— У блондинки комплекс социальной бабочки, а сереброволосая... —Джереми прервался. — Мягко говоря, безвкусная. Она также прививает Анушке плохие привычки. Когда я сказал надоедливая, я был добр.
Серьезно, что с этими придурками, которые говорят, что они милые, когда сами демонстрируют антисоциальное поведение?
Тем не менее, я держу подбородок вверх.
— Быть ли Аве социальной бабочкой или нет — это ее дело. Она не переступала ни твоих, ни чьих-либо границ, делая это, так что у тебя нет права осуждать ее. И Сесили не безвкусная. Она самая чистая, самая бескорыстная душа, которая когда-либо существовала.
— Синоним слова «безвкусная», — выстреливает он в ответ, и я готова выцарапать ему глаза.
И ничего, если в это время меня убьют.
Мне может быть все равно, если в мою сторону бросают оскорбления, но за своих друзей я готова зарезать суку.
В тот момент, когда я открываю рот, чтобы выплеснуть словесную рвоту, Николай продвигается ближе ко мне, чтобы оказаться на одной ступеньке со мной.
Все слова, которые я хотела сказать, замирают в моем горле, когда я смотрю на него сверху. Он такой высокий, что моя шея почти отвисает назад из-за угла. Его голая грудь почти касается моей, и я вижу поры на его коже.
— Я говорю, есть некоторые сходства. Думаешь, я смогу нарисовать котенка, используя другого котенка? — Он протягивает открытую ладонь к моему лицу, словно намереваясь накрыть его и ударить меня о ближайший предмет.
Прежде чем я успеваю попытаться увернуться, что-то ударяет Николая по лбу. Его череп поворачивается назад, и он летит на землю.
Он падает на спину с громким, призрачным стуком, и орудие преступления, американский футбольный мяч, катится рядом с ним.
— И он забил гол, — говорит Джереми с нескрываемым весельем.
Внезапный холодок пробегает по моему позвоночнику, но я не успеваю оглянуться.
У меня нет возможности пошевелиться.
Рядом со мной появляется нечто большее, чем жизнь. Я ненавижу тепло, которое сопровождает древесно-амбровый аромат. Это дымовая завеса, под которой скрывается человек, хотя я на собственном опыте убедилась, что это не так.
Я мельком взглянула на его голую грудь, татуировки и неестественно выпуклые мышцы. Как будто он что-то подавляет.
Или, может