Беата терпела до тех пор, пока не повстречала дородную женщину из Ликарии, что была в их городке проездом. Оная навестила любимую пивную Беаты и, стеная, принялась напропалую жаловаться на непутёвую невестку. Почуяв родную душу, госпожа Вортиф тут же подсела к даме, не забывая сочувственно кивать в особенно драматических местах да поддакивать. Не прошло и полчаса, как они прикончили пару стаканчиков за знакомство, и уже Беата увлечённо рассказывала новой подруге о том, какие же жуткие бабищи достались её сыновьям-кровиночкам в жёны.
Слушательницей та оказалась замечательной, внимательной да участливой, а ещё — безумно понимающей. Чему же тут удивляться, что разговор сразу перешёл на Ирейн? И тут ликарка живо заинтересовалась, потому что уж очень схожи у них были ситуации! Принялась задавать вопросы, а Беата и рада рассказать. И про саму Ирейн, и про родителей её, людей, прямо скажем, жадных и невысоких моральных устоев (с кем только ейная мать не путалась!), и про её домашних (чисто зверинец). Новая подруга ото всей души сочувствовала.
— Как же, — сказала она. — Сдается мне, не видать тебе пристройки, как своих ушей, раз у девки ентой маг с цветными волосами в любовниках ходит. А для них, сама знаешь, закон не писан. Я дом для дочки у такого вот скота так и не отсудила. Как у нас говорят, суд и магия завсегда на одной стороне.
— Да ну, медведи всегда по справедливости судят... — протянула Беата, а у самой под ложечкой засосало.
— Может, оно и так, — хмыкнула приятельница, заедая выпивку острым перчиком. — Да только вот здесь, на нейтральной территории, правдивость улик человечий Ковен будет проверять. А перед людским законом, может, все и равны, но колдуны-то равнее!
Беата поджала губы, с ужасом понимая, что собеседница права. Выпускники магических академий, то бишь, волшебники, алхимики да инженеры, были незаменимы для всех сторон жизни, будь то война, дело лекарское али быт. Оттого государственные мужи магически одарённым и шибко учёным жизнь упрощали, как могли. Доходило до того, что сильного колдуна или важного учёного мужа и за убийство могли не арестовать — если, конечно, сам убиенный не какая-то важная шишка. Что уж там о каких-то имущественных вопросах говорить?
— А уж если замуж за него выскочит, то вообще швах, — рассуждала новая знакомая. — Тогда даже после её смерти ни на что претендовать не сможете! Мне вот повезло — невестушку самоходная машина раздавила до того, как она второй раз замуж вышла. Всё наследство сыну досталось! Но тут уж как карта ляжет — все под богами ходим.
И вот тогда призадумалась Беата. Серьёзно призадумалась. А потом и пошла к своей улиточной пристройке, дабы схорониться и понаблюдать, что там такого творится. Да и невестушку вдалеке от чужих глаз неплохо бы выцепить — для разговоров, конечно. А вообще, права новая подруга, ох, как права: помри Ирейн сейчас, все имущество досталось бы пигалице Вете, а значит — её опекунам.
Все под богами ходим... эх, как бы их поторопить, богов-то? Вот бы представился случай…
*
Ликарка, оставив новую знакомую в раздумьях, встала и вышла из небольшой, притулившейся под навесом пивной. Уходя, она не забыла оплатить их посиделки и накинуть в счет новых рюмочек для новой подруги. Она покружила по ярмарке, увлечённо поторговалась за какую-то яркую тряпицу, поскандалила с торговкой пирожками и скользнула в переулок, дабы сесть в видавшую виды самоходную машину.
— Ну и мерзкая же бабища, — сказал тот, что ещё полчаса назад казался простым алкоголиком, мирно дремавшим над кружкой пива.
Здесь, в темноте салона, он изменился — речь стала ровной и деловитой, а выправка — отчетливо военной.
— Издержки работы, — усмехнулась женщина. Говор её также преобразился, лишившись акцента и просторечных выражений.
— А науськали вы её зачем? — поморщился он.
— А почему бы и нет? — рассмеялась она. — Я же не применяла никаких ментальных техник, друг мой, так что наши руки тут чисты. Лишь несколько слов... Дракон поймает эту мразь при попытке убийства, разумеется. Но как же интересно будет понаблюдать, что он с ней сделает! И вообще, поспеши: госпожа Роза должна уже сегодня получить отчёт по драконьей княгине.
— Как скажете.
Машина, загудев, встала на лапы и пошагала прочь с поразительной для такой развалюхи скоростью.
***
Ирейн проснулась со смутным ощущением беспокойства, которое обычно называла «синдромом непогашенной печи» — тот самый случай, когда мучительно пытаешься вспомнить, о чём же таком позабыл, а голова отвечает характерным пустым звоном. Правда, путём нехитрой ревизии организма удалось выяснить, что, если печка включена, то пускай и дальше работает: слишком уж ей было тепло, спокойно и хорошо. Для молодой мамы, содержащей по совместительству трактир, возможность вот так просто подремать сама по себе бесценна. Веточка, наверное, с Фло...
Стоп. Трактир? Иветта? Фло?! Воспоминания нахлынули приливной волной, едва ли не заставив схватиться за голову. Вокруг невесть что творится, Вету оставить не с кем, утопла мамина брошка и камни, Фло ушла без денег, трактир не присмотрен, а она тут валяется! И нечего оправдываться, что её убить пытались — ну подумаешь, не убили же! Можно прямо подумать, в первый раз их грабить пытаются. Эка невидаль!
Ирейн подскочила, но её тут же мягко, но осторожно удержали на месте.
- Куда? - заворковал Тир, временно исполнявший обязанности печки. - Тихо, моя драгоценная. Успокойся, все хорошо... Ты помнишь меня?
Ирейн посмотрела на драконище, как на идиота - и вздрогнула, отчётливо ощутив накатившее на него облегчение.
- Шутка, - сказал Тир с такой непринуждённой улыбочкой, что, не дели они чувства на двоих, точно поверила бы. — Ты так подскочила, будто резко меня забыла!
— Так, — сказала Ирейн; упереть руки в бока было отчего-то больно, потому пришлось ограничиться грозным взглядом в стиле «мамочка сейчас кого-то отшлёпает». — Почему ты думал, что я могу тебя забыть?