Читать интересную книгу История Японии - Эльдар Дейноров

Детство героя достаточно обыкновенно для подобных персонажей. Есицунэ действительно жил при храме, но рос подчеркнуто недисциплинированным и независимым ребенком. В легендах самых разных народов встречаются подобные герои, которые выполняют свое предназначение, которыми можно восхищаться. Но эти люди рано или поздно ставят себя вне закона, они обречены на гибель. Таким был исландский Греттир. Таков и Ёсицунэ.

А вот рассудительный и вполне дисциплинированный (если отбросить некий сомнительный эпизод юности) Еритомо Минамото совсем иной по характеру. Так что их противостояние кажется неизбежным.

Считается, что Ёсицунэ узнал о катастрофе своего рода в десять лет, и с тех нор готовился сражаться с Тайра, мстя за смерть отца. Юноша не принял монашеского обета, а примерно в пятнадцать лет вырвался из-под надзора клана Тайра. Стражники посчитали, что хрупкий сложением юнец не сумеет быть мужественным, тем более — решиться на побег. Ои оказался в семье Хндэхнры Фудзивара, одного из дальних родичей бывшего великого дома.

Есть легенда о юности этого отпрыска Минамото (се упоминает Айван Моррис). Боевой монах, огромный, как гора, похвалялся, что отберет мечи у тысячи прохожих, после чего пожертвует их на перестройку храма. «Успешно собрав уже девятьсот девяносто девять экземпляров оружия, он как-то ночью стоял в засаде у одного киотосского моста в ожидании своей последней жертвы, как вдруг увидел одинокую хрупкую юношескую фигуру, приближавшуюся в темноте. Юноша беззаботно наигрывал на флейте, на его голову и плечи был наброшен шелковый капюшон, что выдавало в нем храмового служку». Сперва монах не счел этого парнишку противником, но когда они стали сражаться, быстро выяснилось, что тайные уроки, полученные Ёсицунэ в горах, сделали его неуязвимым. В легенде сказано, что Ёсицунэ завершил бой, где умение победило силу, отбросил свой меч и повергнув на землю гиганта с помощью веера. Монах с благоговение решил следовать за победителем.

Так появился Бэнкэй — нашему будущему Дон-Кихоту понадобился свой Санчо Панса (а еще ближе аналогия с монахом отцом Туком и Робин Гудом). Правда, этот человек не отличался добрым нравом, как его испанский коллега. К сему добавим — и противниками стали отнюдь не ветряные мельницы.

Да, о противниках придется сказать особо…

То, что врагами для Ёсицунэ стали Тайра — это вполне объяснимо. То, что Ёсицунэ, служивший под началом старшего брата, прославился в бою — тоже вполне ясно (а вот Ёритомо Минамото в бою вовсе не стяжал славы, занимаясь «общим руководством» из своей ставки). То, что все это не могло сказаться на и без того прохладном отношении старшего брата к младшему, несомненно (если учесть характер Ёритомо).

Какова была братская любовь, говорит такой эпизод. В 1181 г. присоединившийся к старшему брату Ёсицунэ на церемонии в честь бога Хатимана вынужден был держать лошадь Ёритомо за повод. Такая роль предназначалась лишь слугам. А приказа брата ослушаться было невозможно, поскольку гораздо важнее оказались отношения вассал — господин.

Но то, что случилось после захвата столицы … Можно назвать падение клана Тайра революцией. (В конце концов, сыновья Киёмори Тайра, судя по всему, вели себя как типичные хэйанские аристократы). Последующие события подтверждают известное мнение: те, кто непосредственно делает революции, как правило, становятся их жертвами. В этом списке есть место и для Троцкого, и для Робеспьера, и для Че Гевары, и для Лорана Кабилы, и для Такамори Сайго. Но гораздо раньше, чем они, погиб Ёсинака Кисо.

Официальный предлог нашелся очень быстро, тем более что грубые провинциальные самураи Ёсинаки неплохо этому поспособствовали. Войска вели себя в Киото как на оккупированной территории, а их бесчинства вызвали недовольство народа, едва пришедшего в себя от бесчинств клана Тайра. Вдобавок командиры армии-победительницы Ёсинака и Юкииэ Минамото поспорили из-за старшинства — двору на потеху.

В конце 1183 г. их армии двинулись добивать Тайра, но вместо этого оказались разгромленными сами. Юкниэ покинул своего собрата по оружию.

Тут-то и появился на сцене Ёритомо Минамото. Но появился не сам: он лишь отдал приказ «строго наказать» (выражаясь доходчивым языком, убрать) своего двоюродного брата Ёсинаку. А приказ был отдан младшему брагу, Ёсицунэ. И на время Тайра перестали считаться основными противниками.

Бой был страшен и закончился не в пользу Ёсинаки. Предание многое говорит о молодой супруге этого полководца, которая сама командовала отрядом. В битве 1184 г., когда Ёсинака был убит стрелой, ее атаковал мощный воин, которого эта женщина победила в поединке. Дальнейшая ее судьба неясна: то ли ушла в монастырь, то ли стала наложницей кого-то из победителей (в любом случае, не Ёсицунэ).

Окончательный разгром Тайра

Уже через месяц последовало новое сокрушительное поражение клана Тайра. Уже через месяц состоялась битва при Итино-Тани на берегу Внутреннего Японского моря. Теперь противника били на его земле. Сам Ёснцунэ совершил внезапную атаку, возглавив небольшой отряд кавалерии, который прошел по необычайно крутой горной тропе и ударил в тыл. Известные склонностью к панике Тайра бежали на остров Сикоку.

Впрочем, паниковали не все. В качестве эпиграфов к главам мною отобраны стихи человека, пользовавшегося псевдонимом Ацумори. (Настоящее имя автора мне неизвестно, но определенно, что он пишет на русском и принадлежит к кругам любителей ролевых игр. А оттуда, при всей кажущейся «несерьезности», вышло уже немало талантливых российских литераторов последних лет). Коли так, нельзя не сказать и о реальном Ацумори Тайра, погибшем при Ити-но-Тани. С ним связан один из самых известных боевых эпизодов воины Гэмпэй.

«Повесть о доме Тайра» рассказывает об этом так. Некий Кумагай Наодзанэ из сил Минамото направлялся по узкой тропе, выслеживая воинов противника. И вдруг он заметил, что какой-то воин в богатом облачении кинулся вместе с конем в воду, пробиваясь к судну, стоящему неподалеку. Кумагай бросил ему вызов, требуя возвратиться.

И всадник принял вызов, вернувшись на берег. Вскоре их бой перешел в рукопашную схватку. Кумагай поверг противника, и вдруг понял, что перед ним почти мальчишка. Он готов был сжалиться и отпустить врага, но тут рядом оказались самураи клана Минамото.

«Раз уж все равно тебе погибать, — сказал Кумагай, — лучше умри от моей руки, а я буду молиться за твою душу!»

Юноша просил не медлить. И Кумагай выполнил задуманное снес ему голову. И тут он заметил флейту в богатом футляре, заткнутую за пояс погибшего. «Несчастный! Это он играл сегодня утром на флейте в крепости Тайра! Велико наше войско, десятки тысяч воинов, но не сыщешь ни одного, кто взял бы с собой флейту в боевой стан! У знатных вельмож и впрямь нежная, утонченная душа!» — подумал Кумагай.

Он покачал находку Ёсицунэ. «И все, кто был при этом, пролили слезы. И узнал тогда Кумагай, что убитый — юный Ацумори, семнадцатилетний сын Цунэмори, главы Ведомства построек», — говорится в «Повести».

Кумагай и в самом деле выполнил обещанное — обратился к буддизму.

С одной стороны, Ёритомо Минамото мог радоваться успехам младшего брата в войне с Тайра. С другой — они оказались для него огорчительными. Тем более что не только у него возникло чувство зависти. Уже после Ити-но-Тани на Ёсицунэ посыпались доносы. Для подозрений относительно младшего брата Ёритомо вполне хватило и этого.

Основным источником порочащих сведений стал Кагэтоки Кадзивара, один из соратников Ёритомо Минамото, который в свое время спас ему жизнь. Вряд ли он был поначалу сверхподозрителен или сгорал от зависти. Похоже, что здесь самое уместное выражение — «не сошлись характерами». Но и этого бывает вполне достаточно для самых злых поступков.

Чуть позже, перед морской битвой в Ясима между Кадзиварой и Ёсицунэ произошел спор, едва не дошедший до драки. Дело касалось «оборотных весел». «Повесть о доме Тайра» говорит об этом так: «В гавани Ватанабэ собрались самураи, и владетельные, и худородные, и стали держать совет.

— Правду сказать, мы неопытны в сражениях на море, — говорили они. — Как же нам быть?

— Что, если в предвидении битвы поставить на суда «оборотные» весла? — предложил Кадзивара.

— Что такое «оборотные» весла? — спросил Ёсицунэ. — Когда скачешь верхом, — отвечал ему Кадзивара, — коня нетрудно повернуть и влево, и вправо. Но повернуть вспять корабль нелегкое дело! Оттого я и говорю — давайте поставим весла и на носу, и на корме, установим рули и слева, и справа, чтобы в случае надобности легко и быстро поворотить судно.

— На войне нередко бывает, — сказал Ёсицунэ, — что при неблагоприятном ходе сражения приходится отступать, даже если, отправляясь на битву, поклялся не делать ни шагу назад… Таков обычный закон войны! Но хорошо ли заранее готовиться к бегству? Это дурное предзнаменование, сулящее неудачу в самом начале похода? Господа, «оборотные» весла, «возвратные» весла — называйте их как угодно, а мне, Ёсицунэ, хватит обычных весел.