Читать интересную книгу … Para bellum! - Владимир Алексеенко

Остальные истребители – И-153 и И-16 – уступали «мессершмитту» в скорости 162 и 123 км/час и зачастую не могли догнать даже немецкий бомбардировщик.

Добавьте к этому техническому превосходству ещё и хрущевско-жуковские утверждения, что Сталин «не привёл войска в боевую готовность» и что массу наших самолётов немцы уничтожили прямо на аэродромах. Что должно получиться? Правильно: потери немцев в самолётах в начале войны с СССР должны были бы быть минимальными, смешными. А как было на самом деле?

МиГ-3

Давайте немецкие потери в начале войны на советском фронте сравним с другой авиационной операцией немцев – с «Битвой за Англию».

Как пишет У. Черчилль в своей увенчанной нобелевской медалью «Второй мировой войне», это авиационное сражение началось 10 июля 1940 г. и, разумеется, не было для англичан неожиданностью. Англичане были в состоянии войны с Германией уже более 10 месяцев и, по словам Черчилля: «По своим качествам наши самолёты-истребители мало отличались от немецких. Немецкие обладали большей скоростью и лучше набирали высоту; наши же отличались большей манёвренностью и были лучше вооружены».

Хотя битва началась 10 июля, нам всё же придётся для сравнения брать период с 10 августа, поскольку, во-первых, месяц до этого у немцев были совсем незначительные потери (40—60 в неделю), во-вторых, Черчилль пишет, что только к августу немцы сосредоточили против Англии 1361 бомбардировщиков и 1308 истребителей, из которых только 375 были дальними, т. е. немецкие бомбардировщики очень часто летали без эскорта истребителей, в отличие от Восточного фронта. Это, конечно, вело к увеличению немецких потерь над Англией, по сравнению с потерями на советско-германском фронте. Итак, немцы сосредоточили для нападения на Англию 2699 самолётов.

А к 22 июня 1941 г. на советском фронте немцы сосредоточили 2604 боевых самолёта, из которых 1233 были истребители (и ещё 1000 боевых самолётов своих союзников). То есть, немецкие группировки в обоих случаях были практически одинаковы. Каков же итог?

(Напомню, что и Черчилль, и я берём цифры немецких потерь из немецких же сводок о потерях).

Итак, за первую неделю «разгара» боёв за Англию, т. е. с 11 по 17 августа немцы потеряли 261 машину. А за первую неделю войны с СССР, т. е. с 22 по 28 июня они потеряли 445 самолётов (вообще-то больше, так как впоследствии они уточняли потери в нарастающем итоге и всегда в сторону их увеличения, но к какой неделе относится увеличение и насколько надо увеличить – из немецких сводок узнать нельзя).

За первый месяц «разгара боёв» (4 недели, так как сводки недельные) битвы за Англию немцы потеряли 786 самолётов. За 4 недели начала войны с СССР они потеряли 1171 самолёт.

За всю «Битву за Англию», более чем за 16 недель (с 10 июля по 31 октября) они потеряли 1733 самолёта. За 16 недель войны с СССР (с 22 июня по 11 октября) они потеряли 2789 самолётов.

Таков итог. И если цифры этого итога сравнит беспристрастный историк, то разве не возникнет у него вопрос – кто же это «не привёл войска в боевую готовность» – Черчилль или Сталин?

Ю. И. МУХИН

Казалось – всё предусмотрено

Но мой ответ не удовлетворил всех читателей, по-прежнему шли письма с обвинениями Сталину в том, что он «не поднял войска по тревоге». Не всегда уместно самому писать об одном и том же. Поэтому мы предоставили слово историку В. Т. Федину.

Многие нынешние «историки», угождая Западу и правящему режиму, используют для этого трагические для нашего народа и страны события начала войны и пытаются убедить читателей в том, что в случившемся виноват Сталин, подразумевая под этим, конечно, Советский социалистический строй. Пытаются доказать, что страна по вине Сталина не была подготовлена к войне. К сожалению, на подобной позиции в какой-то мере иногда оказываются и, казалось бы, беспристрастно настроенные авторы.

Вот пишет ветеран войны из Таллинна т. Самойлов В. В., что Сталин в своём выступлении по радио 3 июля 1941 г. признал, что войска Красной Армии не были своевременно приведены в боевую готовность. В действительности же Сталин, объясняя то, что часть территории СССР захвачена врагом, говорил о другом. Он говорил о том, что войска фашистской Германии были полностью отмобилизованы и изготовились для нападения на нас, в то время как войскам Красной Армии ещё предстояло отмобилизоваться. И ещё он говорил о том, что Германия внезапно и вероломно нарушила пакт о ненападении. Мы же не могли нарушить этот пакт.

Обвиняет т. Самойлов Сталина и в том, что он дал согласие на формирование новых 20 мехкорпусов, запрашиваемых Тимошенко и Жуковым, только в марте 1941 г. Но Сталин не без основания колебался с таким решением. Более того, с началом войны и все имеющиеся корпуса были расформированы.

Сокрушается тот же ветеран и о том, что до Жукова не доходила важная разведывательная информация от Зорге. Это не так. Радиограммы Зорге разведцентр адресовал в Генштаб, т. е. Жукову.

Наконец, т. Самойлов с полной уверенностью, ссылаясь на мемуары Г. К. Жукова, снова повторяет утверждение о том, что разрешение на приведение войск в боевую готовность (так пишет: не в полную боевую готовность, а просто – «в боевую готовность») Сталин дал лишь 21 июня 1941 г. Но это было далеко не так. Правдиво высказаться по этому вопросу Г. К. Жукову не дала цензура. Как не дала это сделать ни А. М. Василевскому, ни другим высокопоставленным свидетелям.

В 1989 г. «Военно-исторический журнал» в № 3, 5 опубликовал важный материал о развёртывании наших войск на западной границе в середине июня 1941 г. (статья В. П. Крикунова «Фронтовики ответили так. Пять вопросов Генерального штаба»). В этой статье приводятся ответы 21 непосредственного участника событий первых дней войны и на вопрос о том «С какого времени и на основании какого распоряжения войска прикрытия начали выход на государственную границу, и какое количество из них было развёрнуто до начала боевых действий». Вот некоторые из ответов:

Генерал-полковник П. П. Полубояров (во время войны – прославленный командир 4-го Кантемировского танкового корпуса, бывший перед войной начальником автобронетанковых войск ПрибОВО): «16 июня в 23 часа командование 12-го механизированного корпуса получило директиву о приведении соединений в боевую готовность … 18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы. В течение 19 и 20 июня это было сделано … 16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность и 3-й механизированный корпус, … который в такие же сроки сосредоточился в указанном районе». Этот ответ на вопрос был дан в 1953 г.

Генерал армии М. А. Пуркаев (бывший начальник штаба КОВО): «13 или 14 июня я внёс предложение вывести стрелковые дивизии на рубеж Владимир-Волынского укрепрайона, не имеющего в оборонительных сооружениях вооружения. Военный совет округа принял эти соображения и дал соответствующие указания командующему 5-ой армией … Однако на следующее утро генерал-полковник М. П. Кирпонос, в присутствии члена военного совета, обвинил меня в том, что я хочу спровоцировать войну. Тут же из кабинета я позвонил начальнику Генерального штаба … Г. К. Жуков приказал выводить войска на рубеж УРа, соблюдая меры маскировки».

Генерал-майор П. И. Абрамидзе (бывший командир 72-й горно-стрелковой дивизии 26-ой армии КОВО): «20 июня 1941 года я получил такую шифровку Генерального штаба: „Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций. Ни на какие провокации со стороны немецких частей не отвечать, пока таковые не нарушат государственную границу. Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года“. Точно в указанный срок я по телеграфу доложил о выполнении приказа». В этом свидетельстве обращает на себя внимание ряд деталей. Передовые части отводились не вообще от границы, как это утверждают некоторые, а всего лишь НА НЕСКОЛЬКО КИЛОМЕТРОВ И НА ЗАРАНЕЕ ПОДГОТОВЛЕННЫЕ ПОЗИЦИИ. Приказывалось на провокации немцев не отвечать не вообще, как долдонят об этом нынешние фальсификаторы, но ПОКА ВРАГ НЕ ПЕРЕЙДЁТ ГРАНИЦУ.

Бывшие командиры Западного особого военного округа ответили так.

Генерал-майор Б. А. Фомин (бывший заместитель начальника оперативного отдела штаба ЗОВО): «Дивизии начали передислокацию в приграничные районы походным порядком в апреле-мае 1941 года … Перемещались следующие соединения: 85-я стрелковая дивизия – в районы западнее Гродно, 21-й стрелковый корпус – … северо-западнее и севернее Лиды, 49-я и 113-я… западнее Беловежской пущи, 75-я … в район Малориты, 42-я … в Брест и севернее … В середине июня управлению 47-го стрелкового корпуса было приказано к 21—23 июня выдвинуться по железной дороге в район Обуз-Лесны. Одновременно 55-я (Слуцк), 121-я (Бобруйск), 143-я (Гомель) стрелковые дивизии комбинированным маршем проследовали туда же … До начала боевых действий войскам запрещалось занимать оборону в своих полосах вдоль госграницы … К началу авиационного удара (в 3 ч.50 мин. 22 июня) и артподготовки (в 4 ч. 22 июня) противника, успели развернуться и занять оборону госграницы: в 3-й армии – управление 4 ск, 27 и 56 сд; в 10-й – управление 1 и 45 ск, 2, 8, 13 и 86 сд; в 4-й – 6 и 75 сд. В процессе выдвижения подверглись нападению: в 3-й армии – 85 сд, в 4-й – 42 сд».