Читать интересную книгу … Para bellum! - Владимир Алексеенко

Обращаю внимание читателей – это не планы победы над Германией. Это планы удержания немцев у границ в течение 15 дней – срока, необходимого для проведения мобилизации. Обычно все страны стремятся провести мобилизацию – увеличить свою армию до размеров, при которых можно выиграть войну – до начала войны. Но СССР этого сделать не мог. Поэтому он скрытно сосредоточил на границах огромные силы с единственной целью – иметь возможность отмобилизоваться. И Жуков это, безусловно, знал. Знал, но клеветал на Сталина и в этом вопросе, обвиняя его в непроведении мобилизации перед войной.

Смотрите как много лжёт Жуков, а почему?

Почему он так хочет нас убедить, что причиной поражения является какая-то техническая неготовность войск – планов не было, тревогу Сталин не объявил, указания не вовремя дал? Ведь его ложь проверяется может и трудно в деталях, но очень легко в принципе.

Французы всё имели

Франция объявила Германии войну в начале сентября 1939 г., а немцы ударили по ней лишь в мае 1940 г. – не через 15 дней, необходимых для мобилизации, а через 8 месяцев! Войска Франции и её союзников были в полной организационной и боевой готовности. К тому же они превосходили немцев и численно (147 дивизий против 136 немецких), и по числу танков и самолётов.

Тем не менее, немецкая армия разгромила союзников практически в течение двух недель, чего с Красной Армией не произошло. Даже те поражения, что потерпели войска прикрытия границы СССР, потребовали и более длительных сроков и не были столь полными.

Отсюда, т. Подосинников, можно сделать вывод, что приведение войск в боевую готовность ведёт армию к поражению. Но это конечно не так. Просто этот фактор, так раздуваемый Жуковым, был тогда на самом деле столь малозначительным, что сам по себе не определял ни победу, ни поражение.

Смотрите. Полную боевую готовность войска приобретают, когда они в обороне окопались за минными и проволочными заграждениями, а в наступлении – когда развернулись в боевую линию. Чтобы привести войска в эту готовность надо знать, где противник, где он ударит и какими силами, либо где он занял оборону. Для этого надо сблизиться с противником. Но как это сделать до войны?

Только умом полководца. Если попался толковый полководец, то проанализировав тысячи и тысячи составляющих (военных, политических, географических, климатических, экономических, этнических и пр.), он может догадаться, где именно враг нанесёт удар и расположит именно здесь свои войска с тем, чтобы их боевая готовность, которая включает и их численность, была достаточной для нанесения врагу поражения. У побед и поражений есть много составляющих, и полководческая составляющая имеет среди них немалое значение.

В 1940 г. французские полководцы решили, что немцы ударят на севере и для их встречи подготовили здесь самые мощные и лучшие силы (около 40 дивизий). Немцы поняли, что французы так подумали, и нанесли по этим силам удар через Бельгию силами всего 29 дивизий, а 45 дивизий (в их числе 7 танковых) прошли южнее через считавшиеся французами непроходимыми Арденские горы, разгромили две слабые французские армии, ворвались вглубь Франции, там развернулись на север и окружили группировку войск союзников, ждущую их на севере из Бельгии. Война была сделана, французы капитулировали.

А как было 22 июня 1941 года? Чей полководческий талант возобладал – нашего или немецкого Генштабов? Из мемуаров тогдашнего начальника Генштаба РККА Георгия Константиновича Жукова видно, что ему ужасно не хочется на этот вопрос отвечать, но надо – он слишком много даёт фактов, чтобы мысль об этом не пришла в голову. К примеру, если свести даваемые им вразнобой цифры количества дивизий (без кавалерийских) с нашей и немецкой стороны на 22 июня, то получится следующая картина.

Из того, как Г. К. Жуков расположил наши войска, видно, что он ждал основные удары немцев из Прибалтики и с украинской границы. А немцы нанесли всего лишь один главный удар и там, где он не ждал – в Белоруссии.

Виноват ли Жуков? Если и виноват, то не более чем наш шахматист, проигравший иностранному. Ведь мы вели войну не с пацанами, а с талантливейшими военными специалистами и генералами. Последствия, конечно, не такие как в шахматах, но что же – ведь Жуков своей беззаветной службой в дальнейшем старался смыть с себя позор этого первого поражения.

Зачем было клеветать, зачем валить эту свою «вину» на Сталина, на остальных? К сожалению, Жуков не понимал, что славе его (которую он жаждал с очевидностью) это ничего не добавляет, наоборот – выставляет его самого в смешном и жалком положении. Он пишет.

«Наиболее опасным стратегическим направлением считалось юго-западное направление – Украина, а не западное – Белоруссия, на котором гитлеровское верховное командование в июне 1941 года сосредоточило и ввело в действие самые мощные сухопутную и воздушную группировки.

Вследствие этого пришлось в первые же дни войны 19-ю армию, ряд частей и соединений 16 армии, ранее сосредоточенных на Украине и подтянутых туда в последнее время, перебрасывать на западное направление и включать с ходу в сражения в составе Западного фронта. Это обстоятельство, несомненно, отразилось на ходе оборонительных действий на западном направлении.

При переработке оперативного плана весной 1941 года (февраль-апрель) мы этот просчёт полностью не исправили.

И. В. Сталин был убеждён, что гитлеровцы в войне с Советским Союзом будут стремиться в первую очередь овладеть Украиной, донецким бассейном, чтобы лишить нашу страну важнейших экономических районов и захватить украинский хлеб, донецкий уголь, а затем и кавказскую нефть. При рассмотрении оперативного плана весной 1941 года И. В. Сталин говорил: „Без этих важнейших жизненных ресурсов фашистская Германия не сможет вести длительную и большую войну“.

И. В. Сталин для всех нас был величайшим авторитетом, никто тогда и не думал сомневаться в его суждениях и оценках обстановки. Однако указанное предположение И. В. Сталина не учитывало планов противника на молниеносную войну против СССР, хотя, конечно, оно имело свои основания».

А спросить Жукова, – какое воинское звание «весной 1941» имел Сталин, чтобы генерал армии Жуков его считал в военных вопросах «величайшим авторитетом»? И если Сталин беспокоился за Украину, то неужели по карте не было видно, что немцам до Киева ближе от белорусского пограничного Бреста, чем от украинского пограничного Перемышля? Или начальник Генштаба Жуков свою работу по анализу карт перепоручил Сталину?

А вот ещё.

«Внезапный переход в наступление в таких масштабах, притом сразу всеми имеющимися и заранее развёрнутыми на важнейших стратегических направлениях силами, то есть характер самого удара, во всём объёме нами не был предусмотрен. Ни нарком, ни я, ни мои предшественники, ни Б. М. Шапошников, К. А. Мерецков и руководящий состав Генерального штаба не рассчитывали, что противник сосредоточит такую массу бронетанковых и моторизованных войск и бросит их в первый же день мощными компактными группировками на всех стратегических направлениях с целью нанесения сокрушительных рассекающих ударов».

А на что рассчитывал Г. К. Жуков, прячущийся в данном случае за спинами наркома и отсутствовавших уже давно Шапошникова и Мерецкова? На то, что немцы выделят для наступления на СССР по роте от каждой дивизии? Разве во Франции они не «бросили в первый же день мощные компактные группировки»?

Однако давайте отвлечёмся на несколько более подробное рассмотрение этой цитаты из мемуаров Г. К. Жукова.

«Военно-исторический архив» (№ 3, стр.264) сообщает, что когда начальнику Генерального Штаба КА Г. К. Жукову Главное разведывательное управление этого штаба принесло доклад «О франко-немецкой войне 1939—1940 г.», в котором были подробно проанализированы действия впервые созданных немцами оперативно-стратегических объединений – танковых армий, Жуков начертал на документе: «Мне это не нужно».

На Совещании высшего руководящего состава РККА 23—31 декабря 1940 г. генерал армии Г. К. Жуков в своём докладе «Характер современной наступательной операции» сообщал, что современные наступательные операции отличают «смелое и решительное применение танковых дивизий и мехкорпусов в тесном взаимодействии с военно-воздушными силами на всю глубину оперативной обороны противника» и утверждал, что это доказывают «высокие темпы проведения наступательных операций. Польша разгромлена в 18 дней (в среднем суточное передвижение немцев равно 30 км), Голландия, Бельгия и Северная Франция, за 20 дней, что равно (темп наступления) 20 км в сутки. Разгром Франции – в 18 дней, что составляет (по темпу наступления) 16 км в сутки, при этом действие ММС доходило до 100—120 км».