– Ну, что, ты со мной, батя?
Монах положил дробовик на плечо, глядя на Нику с невозмутимостью сфинкса. Сказал, обращаясь к Маусу:
– С тобой, дочка, с тобой. Где, все-таки, назначим место встречи?
– Давайте связь держать через Сидоровича, – предложила Ника. – Он, конечно, еще тот жук, но подвести не должен – скажете, что я попросила, он не откажет в услуге. К тому же, это и отсюда недалеко, и к Кордону близко.
– Окей, – кивнул Маус. Посмотрел куда-то в сторону, прищурился. – Так, давайте-ка, дуйте отсюда быстрее. А то, я смотрю, к нам гости направляются.
Действительно, вдалеке показались неясные огоньки. Вряд ли так открыто, и столь широкой линией могли двигаться сталкеры. Не иначе, пожаловали военные. Ника вопросительно посмотрела на Мауса.
– Давайте, давайте! – нетерпеливо сказал сталкер, похлопывая ладонью по цевью «винтореза». – Мы их в сторону уведем, чтобы у вас на хвосте не висели. В общем, с вас – Бука, с нас – Доктор. Адиос!
Сталкер подтолкнул в спину слегка растерянного Антонова, и оба исчезли в темноте. Оставшись один на один с Монахом, Ника ощутила одновременно раздражение от того, что все за нее решили, и такое забытое чувство, как неуверенность. Она не боялась мужиков – даже таких здоровенных и бородатых. Зона быстро делит людей на неизлечимых трусов и тех, кто легко справляется с собственными страхами. Монах и не был страшным – он был другим. Не сталкер, не бандит, не военный – человек, которому вообще не место в Зоне. Как себя вести рядом с этим «духовным лицом» – понятно не было. Монах, видно, каким-то образом прочитал все это по одному лишь молчанию Ники – в темноте было не разглядеть взгляда. И сказал все тем же невозмутимым тоном, протягивая компактный детектор аномалий:
– Держи, смотреть будешь. А то я этой электроники не люблю. Ну, что, пойдем? Заодно и расскажешь, что, да как…
Через считанные минуты стало ясно, что такого душевного человека, как Монах, еще придется хорошенько поискать на негостеприимных просторах Зоны. Правда, стоило привыкнуть к его внешней суровости, да навязчивой манере любой разговор переводить в религиозно-философское русло.
– Вижу я, ты барышня достойная и обходительная, – поглаживая бороду, степенного говорил Монах, пока они огибали тихо потрескивающую мясорубку, притаившуюся между буграми. – И к Буке питаешь определенного рода симпатию…
– К чему вы это клоните? – фыркнула Ника.
– А вот к чему: Бука – хороший парень, только нечистый норовит переманить его на свою сторону. И хочет он с Зоной распрощаться – да не может никак. Помощь ему нужна. И, думаю, не будет ему большей помощи, чем самая обыкновенная человеческая жизнь. С семьей и детишками – чтобы думал о том, о чем человеку и положено думать, а не о своей Зоне поганой…
– И что же, это со мной ему детишек заводить надо? – язвительно поинтересовалась Ника. Скорее, из духа противоречия, чем искренне. Потому что даже девчонку, умело палящую с двух рук из мощных пушек нет-нет, да посещают подобные мысли. При мыслях же о Буке все вообще путалось у нее в голове. Ведь бабам нравятся такие, особенные, им нравится сила, и ничего с этим не поделаешь. А то, что за Букой – сила, сомневаться не приходилось. Только, вот, не очень-то верилось в такую идиллическую картинку: уютный домик у моря, хозяйство, детишки. Потому что все задуманное в Зоне, по мерзким законам этого места, всегда превращается в радиоактивную пыль. Не верилось. Но очень бы хотелось в это поверить.
– А ты подумай над этим, – спокойно продолжал Монах. – Ты бы и ему счастье принесла, и себе, и всем людям в округе. А я бы вас благословил…
Под этот невинный разговор они и ушли в ночь, в надежде, что Бука не исчез бесследно, и не лежит где-то ничком, потеряв сознание от ран или попросту медленно холодея. Такой мысли просто не допускали – это лишило бы смысла все. Нужно было верить – а у кого учиться вере, как не у Монаха?
Маус с Антоновым быстро пробирались вдоль оврага. Там, внизу, очень нехорошо мерцало и потрескивало, и падать туда не рекомендовалось ни при каких обстоятельствах. Но, что еще хуже – овраг отрезал возможный путь к отступлению. Огни приближались, превращаясь в лучи фонарей, и теперь было совершенно ясно, что это военные, решившие прочесать район «цепью». Это было смело – масса вариантов нарваться на аномалию или разбудить затаившегося мутанта, но, видимо, тот, кто отдавал приказ, в серьез полагал, что игра стоит свеч.
– Куда мы идем? – испуганно глядя в сторону приближающихся огней, спросил Антонов. – Прямо на них же идем!
– Не ссы, Антоха, – тихо отвечал Маус. – Нужно зайти с фланга и немножко подманить их. Нельзя, чтобы они за нашими увязались.
– Так они ж за нами… – воскликнул Антонов, и сталкер закрыл ему рот ладонью. Ученый оттолкнул руку, понизил голос. – За нами же увяжутся! И что тогда делать?!
– Авось не увяжутся, – туманно произнес Маус. – А ну за мной, быстро!
Они рванули быстрее, прошмыгнув буквально перед носом у военных. Их, конечно, заметили – не в свете фонарей, скорее, через приборы ночного видения.
– А ну, стоять! – заорал кто-то.
Но Маус с Антоновым уже обогнули овраг – и теперь двигались обратно, прямо вдоль строя солдат, но уже с другой стороны оврага. В какой-то момент сталкер упал в сухую траву, припал к прицелу и пробормотал:
– Прямо на нас идут. Главное, чтоб повелись, голубчики…
– Мы что же, воевать с ними будем? – неуверенно подтягивая к себе автомат, спросил Антонов. Нервно поправил очки, уставился на огни, забегавшие еще оживленнее.
– Какое там… – пробормотал Маус, щурясь в «оптику». – Наше дело – в штаны не наделать, да драпать побыстрее.
– На что же мы тогда рассчитываем? – поправляя очки, спросил ученый.
Маус не ответил. Из-за оврага донеслись громкие вопли, вниз, кувыркаясь, полетел фонарь, подсвечивая препятствие снизу. Впрочем, тут же стало понятно, что свет этот далеко не от фонаря: был он зеленоватый, насыщенный, мерцающий. Отсюда было не разобрать, что именно происходило там, в глубине. Ясно было одно: военные разбудили-таки аномалию. И, похоже, уже понесли потери.
– Ну, вот, небольшая остановочка, – удовлетворенно сказал Маус. – Теперь надо уносить ноги…
Тут же, «с той стороны» донеслись беспорядочные очереди. Друзья вжались в землю, полагая, что палят по ним. Но тут же стало ясно, что бьют куда-то в сторону. Антонов уставился туда, раскрыв рот от изумления. Такого эффекта не ожидал и сам сталкер: из оврага, откуда-то сбоку полезла наверх, в сторону военных крупная тень самого зловещего вида. Что это такое – отсюда понять было трудно, и только по характерному рыку и мощному, ни с чем не сравнимому топоту, Маус понял, что вояки вытащили-таки из оврага свой джек-пот: они умудрились разбудить самого натурального псевдогиганта. Мутант, и без того не отличавшийся покладистым характером, пришел в неистовство, разбуженный и раздраженный уколами автоматных пуль. И, судя по воплям и отвратительному хрусту, теперь явно кого-то жрал. Ухнул гранатомет, но, видимо мимо. Снова очереди, снова вопли и утробное рычание. Вновь дрогнула земля под многотонной тушей, каркнула над головой разбуженная ворона. Что и говорить – псевдогигант умеет навести шороху.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});