скорее. Нашу машину мотает из стороны в сторону то влево, то вправо. От этих движений к горлу подступает тошнота и на кончике языка чувствуется мерзкий привкус меди.
Однако действий Майкла и его команды недостаточно, чтобы остановить наших преследователей. Из раздумий меня вырывают звон стекла, крик Шона и следующее за ними ругательство Майкла. Я приподнимаю голову и вижу, что Майкл помогает Шону вести машину. Перепугавшись, я не знаю, что мне делать, – помогать или же сидеть смирно, как мышка.
– «Альфа» запрашивает подмогу, – рычит Майкл, а после спрашивает у Шона: – Сможешь нажимать на педали?
– Да, – с тяжестью в голосе отвечает он.
Вместе с Майклом они продолжают удерживать машину на ходу. Впереди выезжает из кустов такой же внедорожник, как у нас, и проносится мимо нас назад, по встречной полосе. Я испуганно оборачиваюсь и вижу, как машина резко встает поперек дороги. Видно плохо, но звук от столкновения двух машин заставляет меня вновь припасть к своим коленям.
Мы едем еще минут пять, а потом Майкл резко выворачивает руль вправо и выезжает на другую магистраль. Мы едва не врезаемся в едущую машину, но Майкл продолжает держать ситуацию под контролем.
– Хвоста нет? – спрашивает он у меня, скрючившись на переднем сиденье.
Я поворачиваю голову и не вижу ни единой машины, которая пыталась бы нас догнать.
– Вроде бы нет…
– Мне нужно точно знать, есть ли хвост, Оливия!
Повышенный тон Майкла приводит меня в чувство, и я вновь оглядываюсь назад. Убедившись, что на дороге нет машин, похожих на наших предыдущих преследователей, я твердо заявляю:
– Нет.
– Вторая фаза, – говорит Майкл.
Шон сбавляет скорость. Я слышу его пыхтение и понимаю, что, скорее всего, ему попали в плечо или в руку, поэтому он не может удерживать руль.
* * *
Впереди стоят две точно такие же машины, как у нас, а возле них – четыре человека. Двое одеты так же, как Майкл, а еще двое – в костюмы. Шон останавливается, и Майкл резко командует:
– Вылезай из машины.
Я повинуюсь, отстегиваю ремень и выхожу на трассу. Холодный ветер обжигает мое заплаканное лицо. Я пытаюсь как можно больше воздуха набрать в легкие. Ветер успокаивает меня, но отдышаться я не успеваю – люди сразу же подбегают к нам. Не теряя время, я смотрю на то, как из машины выползает Шон. Из плеча у него хлещет кровь, заливая накачанную руку багровой кровью.
– Давай пошли, – говорит Майкл.
– Нет, – отрицательно качает головой Шон и морщится, оголяя белый ряд зубов. – Действуем по третьему плану.
– Шон! Это приказ! – повышенным тоном требует Майкл.
– Да, Майкл, это приказ.
Его слова заглушают выстрелы. Люди Майкла (или кто они вообще) стоят в растерянности, не зная, что делать дальше.
– Действуем по третьему плану. Мы их задержим.
– Нет, Шон, я не брошу тебя, – возражает Майкл. Он всегда был таким упрямцем.
– ЭТО ПРИКАЗ! – из последних сил кричит Шон. – Выполняй!
Они смотрят друг на друга, словно прощаясь. Майкл крепко пожимает Шону правую руку и прижимает его к себе. Я не могу скрыть слез. Но кое-как сдерживаюсь и жду дальнейших указаний от Майкла.
– Береги ее, – говорит Шон своему товарищу, и тот молча кивает.
Майкл протягивает мне руку, и мы бежим к другой машине. Я усаживаюсь на переднее сиденье, не зная, куда поставить ноги – под ними лежит тяжелая сумка с различными боеприпасами. Ловлю себя на мысли, что меня уже мало что удивит в моей жизни. Разве что пришельцы, которые появятся на нашем пути.
* * *
Захлопнув дверь машины, Майкл срывается с места. Я смотрю в зеркало заднего вида. Шон и их с Майклом люди встают стеной, преграждая путь летящей навстречу им машине. Слышится тяжелая оглушительная пальба.
Я вздыхаю. Теплая рука Майкла ложится мне на колени, и он тихо говорит:
– Не переживай. Все будет хорошо.
Я задыхаюсь от эмоций. Задыхаюсь от истерики. Мне больно дышать. Мои легкие как будто сковывает и режет колючая лоза. Я поджимаю губы и слышу:
– Все в порядке, успокойся, – убаюкивает он меня своим бархатным баритоном. – Через двадцать минут нас будет ждать вертолет. Мы скоро будем дома.
– Мне страшно, Майкл… – практически плача, признаюсь ему.
– Ш-ш-ш, – шепчет он. – Дома поплачешь. Сейчас нам нужно сохранять здравый рассудок.
Его слова – как бальзам на душу. «Майклу в сто раз сложнее, чем мне. Он руководит всей этой операцией, а я… сидя и ничего не делая, позволяю себе хныкать», – мысленно ругаю себя и медленно успокаиваюсь, беря с Майкла пример.
– С чего все началось? – дрожащим голосом спрашиваю у него, вглядываясь в свободную дорогу и закат впереди.
– Бен хотел меня подставить, поэтому мне пришлось сдать его полиции.
Голос Майкла продолжает меня успокаивать.
– Но почему?
– Почему пришлось сдать?
Он как будто старается меня развеселить, но я никак не могу выдавить даже слабую улыбку. Майкл замечает это и, отвернувшись, продолжает следить за дорогой.
– Нет, почему он хотел подставить тебя? Из-за наркотиков?
– Да, – ровно отвечает он. – Бен решился на крупную сделку и хотел, чтобы меня упекли за решетку, а не его. Но я узнал об этом плане раньше, чем он смог подготовиться. Это чистая зависть… К тому же в этом замешана моя бывшая жена.
– Что??!
– Да. Она всегда любила Бена. У них созрел целый план, как за мой счет получить все, о чем они мечтают. Вот только я просчитался…
Голос Майкла дрожит на последних словах. Я сглатываю тягучий ком, застрявший в горле.
– Я верил ей. Думал, что у нас все было по обоюдному согласию. Когда-то я любил ее, но потом она ушла. Она знала все мои дела от и до, потому что мне и в голову не приходило, что Клэр способна на такое.
Я хочу сказать Майклу о том, что у Бена, кажется, тоже была жена. Набравшись смелости, произношу:
– Когда я была в гостях у Беллы, подруги Бена, ее дети сказали мне, что их папу зовут Бен. То есть Джек.
Майкл меняется в лице. Оно становится суровее, а потом он ровным голосом говорит:
– Беллу зовут Клэр.
До меня доходит, как до самой высокой горы – медленно и постепенно. Внутри все сжимается в тугой узел.
– Это ужасно…
– Мне все равно, чего она там хотела. Мне лишь жалко детей, которых я считал своими. Я всегда думал, что они – мое исцеление. То, ради чего я должен жить и не скатываться туда, куда скатился Бен. Но я ошибался.
Его слова звучат