Тот кинул мужику вторую монету.
– Держи, – проговорил бородач великодушно. – И вели отнести в комнату горячей воды. Вымою ноги и постираю портки перед сном. А ты потом, чтоб сэкономить, можешь сварить на этой воде суп. Твои завсегдатаи сожрут и попросят добавки.
Всё это он проговорил, глядя хозяину корчмы прямо в глаза. Тот в ответ лишь усмехнулся и, сунув монеты в карман, ушёл назад к стойке.
Подбежал конопатый подросток, принялся сгребать со стола грязную посуду. Заставив поднос целиком, да ещё с горкой, он с трудом понёс всё это на кухню, балансируя, точно канатоходец, и стараясь не уронить.
Некоторые за столами с хохотом пытались ставить подножки, но парень героически донёс посуду до кухни.
Вернувшись, Гришкан быстро протёр столешницу тряпкой и вновь убежал, избегая подножек пьяных гостей. Правда, у самой двери в кухню поскользнулся и едва не сбил выходившую оттуда стройную девку с дымящейся лоханью.
Обругав неуклюжего подростка, она направилась к лестнице и с натугой принялась подниматься, стараясь не расплескать кипяток.
Таргитай проводил её восторженным взором. Потом посмотрел на сидящего с ними за столом мужика. Взгляд у бедолаги отсутствующий, глаза невидяще смотрят в серую каменную стену.
Перед ним опустевший кувшин, пальцы сжались вокруг глиняного стакана – там на самом донышке темнеет немного вина.
Мимо прошёл грузный мужик, поперёк себя шире, хлопнул его по плечу. Раздался звук, будто шмякнули по деревянной доске.
– Эй, Малгак! – гаркнул он. – Хватит киснуть! Иди к нам, я угощаю!
Тот, кого назвали Малгаком, не шевельнулся. Грузный мужик пожал плечами и двинулся к столу на дальнем конце корчмы. Там человек пять с полными кружками горланят песни.
– Послушай, Малгак, – обратился к нему Таргитай, радуясь, что благодаря шуму голосов разговор слышно лишь им двоим да Степану. – У вас тут на людей нападает огромный волк. Где его искать?
– Мы посланцы царя Алкедона, – пояснил Степан, глядя в сторону кухни и нетерпеливо барабаня пальцами по столешнице. – Разыщем его и убьём. Да не царя, волка. Пока этот зверь не загрыз всю вашу деревню и соседние в придачу. Хотя в перспективе можно бы и царя… Этот зверь будет похлеще волчары…
Малгак поднял на них глаза. Дударь поразился глубочайшей скорби, что в них затаилась.
– Что у тебя случилось? – спросил он.
Внезапно Таргитай ощутил горе этого чужака, как своё. Словно на мгновение стал с ним одним целым и проник взором в самое сердце.
– Если мы чем-то можем помочь…
Степан мазнул по мужику равнодушным взглядом и вновь посмотрел в сторону кухни. На его голодном и хмуром лице так и читается: «Где уже, леший вас побери, жратва?!»
– Вчера это чудовище загрызло мою жену, – обронил Малгак потерянно.
Он стиснул в руке стакан, опрокинул в себя остатки вина. Его кадык медленно двинулся вверх и вниз. Он вытер рукавом рот.
– Где это случилось? – спросил дударь. Он говорит мягко, чуть ли не заглядывает в глаза с сочувствием. – Далеко от деревни?
Мужик махнул рукой невру за спину, указывая направление.
– Там… У соседки пропал хромой сын. Сама она вдова уже много лет. Сын – её единственная отрада, да и молодой ещё – только-только шестнадцать вёсен исполнилось.
Тем временем появился Гришкан с широким подносом. Кряхтя, переставил на стол тяжёлый, пузатый кувшин, блюдо с жареным поросёнком и пару мисок с парующей гречневой кашей. Вслед поставил две глиняные кружки и снова умчался на кухню.
– Продолжай, – поощрил Таргитай.
Малгак шмыгнул носом, нехотя заговорил снова, словно выталкивая из себя слова.
– Алёна пошла с ней, когда ещё было светло. По темноте в горы никто в одиночку не суётся. Если кто-то пропал, ходим искать гуртом. А тут… всё как-то быстро. Я тогда был в мастерской, не уследил…
Степан, слушая вполуха, принялся разрывать исходящее паром мясо. От поросёнка идёт одуряюще вкусный запах, от которого исчезает весь мир вокруг, кроме самого поросёнка.
Бывший разбойник вгрызся с голодным рычанием, принялся торопливо жевать, будто изголодавшийся зверь.
– Соседка вернулась позже… одна, – продолжал Малгак угрюмо. – Напугана до смерти, юбка с рубахой в крови. Говорит, волк набросился на Алёну прям на тропе – та шла первой. Она застыла столбом, сама не помнит, как вернулась. Её зверь почему-то не тронул.
– И что сейчас эта соседка? – спросил Степан, уплетая поросёнка и звучно чавкая.
Малгак посмотрел на него, и бывший разбойник сам вздрогнул от того, насколько потухший у него взгляд, полный отчаяния и горя.
– Она не встаёт с кровати. Зовёт то сына, то Алёну – просит прощения. Заливается слезами. Разговаривает с ними обоими. Я к ней заходил, слышал сам. Ум её помутился или на самом деле Алёнка ей с того света является, не ведаю. Ко мне вот не приходила.
Степан молча налил ему вина, и Малгак, помедлив, опрокинул чарку в себя. Со стуком поставил уже пустую на стол, сжал так, что едва не раздавил.
Таргитай принялся за еду. Вопреки обыкновению, не спешит, жуёт медленно, взгляд печален и задумчив. Он вдруг поймал себя на мысли, что раньше за думаньем его застать не могли. Это было любимое занятие Олега. Теперь всё приходится самому. И даже думать.
– Утром покажешь эту тропу, – молвил Степан. – Разыщем и убьём зверюгу. Отомстим за твою Алёну и всех, кого ещё сожрал. Сможете сделать из него чучело и спалить, чтоб не являлся за вашими душами по ночам.
– Я готов показать хоть сейчас! – встрепенулся Малгак. Во взгляде полыхнула злость, смешанная с болью. – А вы возьмёте меня с собой. Чтоб я первый вонзил в него вилы!
Степан сыто рыгнул, отодвинул пустое блюдо, где осталась только гора обглоданных костей от поросёнка, плеснул себе вина. Медленно и с наслаждением выпил.
– Завтра, – отрезал он. – Надо выспаться после дороги. А ты пока точи вилы, косу, спицы от вязания жены или что там у тебя есть.
Малгак посмотрел на Таргитая, тот ответил примирительным взглядом.
– Пошли, – проворчал Степан, поднимаясь из-за стола. Он зевнул во весь рот. – Если хозяин не прибрал в комнате и не притащил лохань с кипятком, я сварю из этого гада борщ и накормлю тут всех задаром.
***
Сон не шёл. Не давали покоя мысли о Мраке, который, возможно, прячется в этих горах и непонятно почему убивает людей.
Услышав раскатистый храп Степана, Таргитай выбрался из комнаты, тихонько притворив дверь. Перебросив перевязь с Мечом через плечо, прошёл через всё такую же шумную, полную народа корчму и оказался на улице.
Падающий из окон свет озаряет два неподвижно лежащих на земле тела. Тут же