Читать интересную книгу Шумеры. Забытый мир - Мариан Белицкий

Такова интерпретация этого текста Крамером. Если эта трактовка верна, значит, оба героя осуждены богом странствовать по горам и равнинам в солнечном зное. А может быть, это лишь поэтическая метафора, означавшая, что гнев Энлиля был непродолжительным и что странников, достигших цели, ждёт долгий обратный путь. В пользу такого понимания заключительной части эпоса, по–видимому, говорит тот факт, что сразу после произнесения проклятия Энлиль одаряет Гильгамеша семью меламме (нимбами), которые, очевидно, должны защитить героя от опасностей, поджидающих его в горах и лесах, и от нападений диких зверей. Вручением меламме заканчивается эпос.

Нетрудно представить себе, как сильно действовала на слушателей эта удивительная поэма с её сюжетным богатством, напряжённым действием, накалом чувств. Наряду с основной идеей — мечтой о вечной славе, мечтой, заменившей собой мечту о бессмертии, во имя которой совершались великие дела, — здесь присутствует мотив борьбы с чудовищем, повторяющийся как во многих произведениях шумерской литературы, так и в мифологии почти всех народов. Можно ли победителя дракона, жившего в III тысячелетии до н. э., считать прототипом греческих Геракла и Персея или св. Георгия из христианских легенд? Современные учёные, тщательно проследившие все пути странствований героев мифологических сюжетов, отвечают на этот вопрос утвердительно.

Хотя эпическая поэма «Гильгамеш и Страна живых» не содержит такого обилия исторического материала, как поэма «Гильгамеш и Ака», с которой мы познакомились в главе, посвящённой древнейшей истории шумерских городов–государств, она заставляет о многом задуматься. Отрешимся ненадолго от очарования сказки и попробуем взглянуть на это произведение глазами учёных, которые ищут в поэтических текстах не только художественные достоинства, не только отражение верований и обычаев, но прежде всего крупицы исторической правды.

Есть ли в этом мифе намёки на реальные исторические события? Хотя мы и не решаемся ответить на этот вопрос положительно, исключить такую возможность нельзя. Вспомним древнегреческий миф об аргонавтах. В нём, бесспорно, отразились реальные события, имевшие место в древнейший период истории этой страны, — торговые экспедиции, разбойничьи набеги, колонизационные походы в Причерноморье. А разве путешествие Гильгамеша не напоминает странствий Ясона?

Как мы знаем, в Шумере не было лесов и жители этой страны очень нуждались в древесине, этом незаменимом строительном материале. Особенно высоко ценился кедр, который использовался при строительстве самых больших храмов и дворцов. Кедр ввозили издалека, из стран, расположенных на побережье Средиземного моря, из Ливана и Амана. Уже в незапамятные времена караваны шумерских купцов проникали в глубь Азии и Африки.

Но в далёких землях бывали не одни купцы. Дальние походы совершали воины, которые шли на завоевание новых стран или сражались за то, чтобы подчинить их власти своих царей. Они беспощадно грабили побеждённых и облагали их огромной данью. Вполне возможно, что в поэме о Гильгамеше как раз и отразился один из таких походов, предпринятый в первой половине III тысячелетия урукскими воинами под предводительством царя–воина. Если бы исследователи смогли идентифицировать Страну живых, определить её место на карте древнего мира, нам легче было бы строить предположения и делать выводы. Но пока сделать этого не удалось. Некоторые исследователи полагают, что Страна живых — это Дильмун, другие считают, что она расположена на побережье Средиземного моря, в одном из районов, покрытых кедровыми лесами. Не исключено, что это Ливан.

Где бы ни находилась Страна живых, под ней, по–видимому, подразумевается некая территория, которую завоевал или пытался завоевать Гильгамеш или какой–либо другой правитель, деяния которого предание приписало любимому шумерскому герою. Таким образом, попытки найти отголоски подлинных событий и в этой легенде нельзя считать пустой игрой фантазии.

И за всё, что происходило на земле, надо было благодарить богов. Над каждым городом храмы «воздевали руки» к небесам, откуда боги следили за своими слугами. Богов нужно было постоянно молить о помощи и содействии, как это делали Зиусудра, безымянный страдалец или Гильгамеш.

Обращение к богам принимало самую различную форму: строительство храмов и сети каналов, жертвоприношения и накопление храмовых богатств — «имущества бога», молитвы, заклинания, паломничества, участие в мистериях и многое другое.

Жрецы, жрицы, обряды

Следить за тем, чтобы в служении богам не было никаких упущений, было поручено жрецам. В давние времена жрецы являлись лишь посредниками между людьми и сверхъестественными силами. Но развитие общества, появление разнообразных форм хозяйственной и политической жизни, социальное расслоение и усложнение отношений между людьми внутри одного города–государства и между соседними городами привели к усложнению культовых обрядов. Слой жрецов, некогда немногочисленный, постепенно разрастаясь, превратился в главенствующую, правящую силу общества. Сотворив богов, человек попал в полную зависимость от них. Этот неизбежный, неотвратимый парадокс явился результатом духовных исканий людей; и в жизненной практике, выделив из своей среды «посредников» между людьми и богами, шумеры оказались в их власти. Постепенно из простых посредников жрецы превратились в управляющих «имуществом богов», центром которого был храм — «дом бога». Здесь, в этом «доме», как мы помним, хранились плоды совместного труда, все запасы и излишки продовольствия, изделия ремесленников и пр. Здесь производилась и выдача пайков: каждый член общества получал то, что «заслужил». Ещё до того, как в храмах начали записывать на табличках списки богов и религиозные тексты, здесь уже составлялись хозяйственные отчёты. Древнейшие хозяйственные таблички представляли собой записи «для памяти»: от кого и что поступило в амбары храма, кому и что было выдано со складов. Термины «энси» и тем более «лугаль» здесь ещё не встречаются, но часто употребляется слово «эн». По мнению одних учёных, этим словом именовались правители, по мнению других — самые высокопоставленные жрецы. Хотя в более позднее время так называли и представителей высших кругов шумерского общества, этот термин использовался преимущественно по отношению к жрецам.

В древнейшую эпоху эн, по–видимому, составляли верхушку жречества. Это были жрецы, управляющие храмовым хозяйством, которое являлось одновременно и хозяйством города. Впоследствии из этой общественной группы выделились князья–жрецы, энси.

В древнейших письменных документах мы встречаем также термины «сангу», «суккаль» и др., также обозначавшие различные жреческие должности. Относительно «сангу» существует предположение, что уже к началу III тысячелетия эту должность могли занимать женщины.

Чем ближе ко II тысячелетию, тем больше намечается расслоение в среде шумерского жречества. В связи с усложнением культа происходит разделение функций и обязанностей жрецов. Одни начинают заниматься только жертвоприношениями, другие — очистительными обрядами, третьи заботятся о статуях богов и изучают различные предзнаменования, толкуют сны и пр. Сложный ритуал богослужений и забота о «домах бога» требовали соответствующего храмового персонала. Подобно тому как невидимый дворец бога обслуживался множеством второстепенных божеств, так храм, его земное отражение, должен был располагать большим числом обученных служителей.

Хотя в середине III тысячелетия храмам приходилось считаться с новой общественной силой — царским дворцом — и с новыми формами собственности, разросшийся храмовой персонал, состоящий из жрецов–администраторов и жрецов, занимающихся исключительно вопросами культа, продолжал существовать. Как мы знаем, страх перед богами не мешал шумерам бунтовать против их представителей на земле. Волнения и мятежи, вызываемые притеснениями со стороны храма, о которых рассказывает, например, надпись царя Уруинимгины, имели место не только в Лагаше. Этот протест был направлен против алчности жрецов и экономического гнёта. Отношение же к храму как к опоре и посреднику между людьми и богами оставалось неизменным. Создаётся впечатление, что по мере утраты храмами ведущих позиций в хозяйственной жизни всё большее внимание начинает уделяться культовой стороне. Жрецы представляли собой силу, с которой не могли не считаться даже самые могущественные правители. Щедрыми жертвоприношениями, возведением храмов они пытались возместить им утрату главенствующего положения в политической и хозяйственной жизни, которое всё больше переходило к дворцу. Примеру правителей следовало население страны. Несмотря на то что экономическая зависимость населения, по крайней мере той его части, которая «принадлежала царю», а не храму, от храма становилась всё меньшей, в «дома богов» продолжали поступать щедрые дары.