Читать интересную книгу Возвращение к Скарлетт. Дорога в Тару - Энн Эдвардс

Уверенная в том, что отдых ему необходим, Пегги договорилась с Грэнберри, что они с Джоном проведут Рождество в Винтер-парке, во Флориде.

Возвращаясь домой после праздника, Марши проехали через небольшие городки Флориды и Джорджии в Блоувинг-Рок, чтобы повидаться с писателем Клиффордом Давди и его женой Элен, с которыми Пегги познакомилась недавно у Грэнберри.

Из Блоувинг-Рока они отправились в Уилмингтон, к матери Джона, а оттуда — в Вашингтон, где попытались убедить госдепартамент оказать им помощь в борьбе с датскими книжными пиратами.

По пути Марши останавливались в небольших отелях, и Пегги, пользуясь случаем, спешила наверстать упущенное — познакомиться с некоторыми из наиболее нашумевших тогда романов, на чтение которых у нее после выхода в свет ее собственной книги времени не оставалось. Это были такие произведения, как «Свидание в Самарре» и «Баттерфилд, 8» Джона О’Хары, «Почтальон звонит дважды» и «Серенада» Джеймса Кейна, «Империал-сити» Элмера Райса и другие.

«Остается сильное впечатление, когда прочитаешь их все вместе, подряд, — писала Пегги Брискелю. — Но что удручает и набивает оскомину — это пресыщение, характерное для всех этих книг. Их новые герои не прыгают весело из постели в постель, как это делали герои «века джаза»; убийства и подлоги они совершают без гнева, страсти или раскаяния, по непонятным для меня причинам. Разумеется, их не радуют собственные грехи, но нет у них и чувства раскаяния или сожаления».

Настойчивое желание написать «роман о девушке, согрешившей и, конечно, раскаявшейся», охватило Пегги, и она пишет Брискелю:

«Мне кажется, это было бы потрясающе и сенсационно. Ни в одной из прочитанных мною книг я не смогла найти вполне нормальную женскую реакцию — такую, как боязнь последствий, страх потерять репутацию или подвергнуться общественному осуждению за нарушение старомодных пуританских заповедей, угрызений совести. Но думаю, что желание написать такую книгу заставит меня перенестись в викторианскую эпоху. Похоже, что «Унесенные ветром» — самый «викторианский» роман из всех, когда-либо написанных».

Однако это желание, ненадолго приковавшее ее «зад к стулу», оказалось мимолетным. Как только «Унесенные ветром» покинули список бестселлеров, жизнь Маршей стала намного спокойнее: телефон уже не звонил так часто, туристы были более сдержанны в проявлении своего интереса, а количество писем упало до того уровня, когда Пегги вместе с Маргарет Бох и ее помощниками уже вполне могла с ними управиться. И если не считать того интереса, который вызывала предстоящая экранизация романа к личности Пегги, все выглядело так, словно впереди Маршей вновь ожидало возвращение к нормальной жизни.

Правда, к жизни с судебными процессами, которые вел Стефенс, с налоговыми проблемами и с необходимостью обширной деловой переписки, с которой никто, кроме Пегги или Джона, не смог бы иметь дело, или, если точнее, вести которую они предпочитали сами, не доверяя другим. Изменилось и их финансовое положение, и положение в обществе. Учитывая все эти изменения, вряд ли можно было бы сказать, что их жизнь вскоре вновь будет «нормальной».

Несмотря на то, что «Унесенные ветром» покинули список бестселлеров, книга по-прежнему оставалась хлопотным предприятием. Новый роман, вне всякого сомнения, добавил бы забот, а это, считала Пегги, было бы для нее уже слишком. И потому она быстро выбросила из головы любые мысли о новой книге, рассказывающей о женщине, стоящей перед моральной дилеммой.

Хотя она и не признавалась в этом, но интерес Пегги к экранизации ее книги был столь же сильным, сколь и у ее поклонников. Она часто писала Кей Браун, интересуясь последними новостями, и была довольна, получив личное послание от Дэвида Сэлзника (они так до сих пор и не встречались друг с другом), в котором он писал, что съемки непременно начнутся до сентября.

Пегги посмотрела фильм «Иезавель» студии «Братья Уорнер» с Бетт Дэвис в главной роли и, вопреки широко распространенному мнению, не смогла увидеть в нем никакого сходства с «Унесенными ветром», за исключением костюмов и нескольких диалогов о приближающейся войне. В данном случае она не обнаружила никакого повода для каких-либо юридических действий, поскольку сознавала, что «не имеет авторских прав на кринолины или образы южан с горячей кровью».

«По всей вероятности, Гейбл одержит победу», — заявила Пегги журналистам, когда 23 июня было объявлено, что, вероятно, Кларк Гейбл и Норма Ширер будут утверждены на роли Ретта и Скарлетт. Никогда не увлекавшаяся Ширер как актрисой, Пегги, тем не менее, не пожелала прямо высказать свое мнение, уклончиво ответив: «Она хорошая актриса».

После этого сообщения началась новая атака прессы на Пегги, и, опасаясь, что прежняя шумиха начнется заново, она позвонила Гершелю Брискелю, чтобы узнать, не смогут ли они принять ее в Коннектикуте, тем самым дав ей возможность скрыться на некоторое время. Брискель радушно пригласил ее приехать в Риджфилд, где она и пробыла неделю, ни разу даже не съездив в Нью-Йорк, чтобы повидаться с Кей Браун или Лу Коул, которая в то время была беременна. И лишь после того, как Пегги вернулась в Атланту, Брискели сообщили ей сногсшибательную новость о своем разводе.

1 августа 1938 года Пегги несколько успокоилась, прочитав в газетах, что Норма Ширер не будет играть Скарлетт. Сама мисс Ширер заявила, что большинство тех поклонников «Унесенных ветром», «которые думают, что я не справлюсь с характером такого рода, правы». А еще через несколько дней Гейбл был официально утвержден Сэлзником на роль Ретта Батлера.

Начало съемок было назначено на 1 февраля 1939 года. Специалист по истории Джорджии Уилбур Куртц, которого Пегги рекомендовала Сэлзнику вместе со Сью Майрик, пробыл в Голливуде уже около года в качестве историка-консультанта, а Сью прибыла туда чуть позже, с тем чтобы помочь исполнителям в освоении южного произношения. Вот через двух этих близких друзей Пегги и была в курсе всего, что происходило на студии Сэлзника.

Она не сомневалась, что Сидней Хоуард уже закончил свой сценарий, поскольку еще в феврале Куртц писал ей, что Хоуард закончил свою часть работы. А 2 февраля 1938 года Куртц записывает в своем дневнике:

«Зашел Сидней Хоуард. Сказал, что это его последний день. Его манера всегда быть поглощенным своими мыслями никогда не покидает его. Но отойдя в сторону, он повернулся и, пожав широкими плечами, заговорил резко и слегка сардонически: «Да, я закончил. Но это не киносценарий. Это переписанная книга. Но что еще я мог сделать? Я просто использовал слова и сцены мисс Митчелл». Все с жаром стали переубеждать его, говоря о затраченных им усилиях и достигнутых результатах. Никто, казалось, не согласился с ним. «Сами увидите», — сказал он и вышел».

И Хоуарда действительно вызвали обратно, чтобы переделать ряд сцен, но в конце концов, 12 октября, не удовлетворенный этим рабочим сценарием, Сэлзник обращается с просьбой о помощи к Пегги. Через Кей Браун ей было передано приглашение присоединиться к Сэлзнику и его жене Ирэн на борту теплохода, направляющегося в Швецию или на Бермуды, с тем чтобы в атмосфере отдыха и покоя они вместе могли бы перечитать сценарий. Пегги решительно отказалась.

Тогда было сделано другое предложение: Сэлзник приедет в Чарльстон или любое другое место, которое укажет Пегги. Но она снова отказывается, используя в качестве предлога свои общественные обязательства и слабое здоровье отца.

Тогда Сэлзник объяснил Кей Браун, что поскольку он намерен убрать из сценария Хоуарда некоторые сцены, то нуждается в «связках» или «переходах» взамен них, и если бы Пегги согласилась помочь хотя бы в этом, он был бы счастлив сохранить в тайне ее участие в работе над сценарием и заплатить ей крупную сумму.

Опасаясь однако, что любое ее участие в работе над фильмом недолго останется тайной, Пегги ответила решительным «нет». И Сэлзник, убедившись, что Маргарет Митчелл действительно думает так, как говорит, нанял нескольких известных писателей для работы над сценарием.

Первым был Оливер Гаррет, и Куртц докладывал Пегги: «Изменения, похоже, пойдут в направлении сокращений… Появление близнецов Тарлтонов опускается, а Красотка Уотлинг появится лишь мельком».

Ф. Скотт Фитцджеральд был следующим, чем страшно гордилась Пегги. Но через несколько недель уходит и он, написав своему редактору Максвеллу Перкинсу:

«Мне категорически было запрещено использовать любые другие слова, кроме слов из романа Маргарет Митчелл, и потому, когда мне необходимо было вставить какую-то новую фразу, я должен был ползать по всей книге и выискивать что-то подобное, что подошло бы к этому случаю».

В конечном счете Сэлзник решил сам взяться за сценарий. Началась переписка с Майрик, Браун и Пегги. Письма и телеграммы шли по всем направлениям, и маршрут их напоминал следы, оставленные мечущейся курицей.