Все мое искусство оказалось бессильно против двойного превосходства в весе и силе и почти полуторного – в скорости. Двухметровый викинг в пудовой броне, с тяжелым щитом в волосатой лапе прыгал легко и упруго, как балерина. И притом ухитрялся наносить чуть ли не по два удара в секунду. Да таких, что развалили бы железнодорожную шпалу. Не исключено, что не только деревянную, но и бетонную.
Таких двуногих ящеров рубить бессмысленно. Их надо расстреливать с безопасной дистанции. Думаю, трех хороших лучников достаточно…
Такие мысли прыгали в голове, пока передо мной мелькала то боевая раскраска щита, то – сизая молния меча. Хотя нет, меча я обычно не видел – только угадывал, откуда и куда он прилетит. Пока удачно. Хорошо хоть Торсон работал почти исключительно клинком. Если бы он на ближней дистанции пускал в ход крестовину и оголовье эфеса, это могло бы стать последней каплей…
Минуты через три я уже порядком подустал от наших воинских танцев и очень надеялся, что неистовый викинг умается раньше меня.
Однако не похоже. Рыжебородая помесь орангутана и мясорубки все еще бодра, как молодой петушок теплым майским утром.
Прыг-скок, фьють, фьють. Каждое «фьють» могло стать для меня последним, потому что это было «фьють» лопасти тяжелого вертолета. Парировать его молодецких ударов я даже не пытался. Попробовал разок – и чуть не остался без меча. Все мое филигранно отточенное умение вышибать меч противника оказалось бессильно против лапищи, прочной, как вагонная сцепка.
Единственный выход – вертеться и скакать горным козлом, уклоняясь от меча и от щита, которым рыжебородый орудовал с такой легкостью, будто это ракетка для пинг-понга.
Впрочем, я уже несколько раз мысленно возблагодарил Бога за то, что норегский Кинг-Конг вооружился щитом, а не секирой. Отступи он, так же как я, от традиций хольмганга – и мне конец.
Торсон сделал паузу. Неужели устал? Нет, не устал. Заинтересовался. Как так? Он уже минут пять орудует своей замечательной мухобойкой, а мелкое насекомое все еще живо?
– Что? – спросил я участливо. – Притомился, детинушка? Скажи, а когда ты совокупляешься с тюленихой, ты так же быстро устаешь?
Торсон обиделся. Как и ожидалось. Но до словесной перепалки не снизошел.
Это правильно. Есть случаи, когда спорить и оправдываться – верный путь стать посмешищем. Проще обидчика убить. Труп врага – наиболее убедительная победа в интеллектуальной дискуссии.
Рыжебородый убийца бросился на меня, как косатка – на тюленя. Широко раскрыв пасть. В эту пасть и врезался обитый железом край викингова щита, когда я влупил по щиту сразу двумя ногами. Хороший получился удар.
Торсон бил снизу, но высоко – чтоб я подпрыгнул повыше, а там уж он, по привычной схеме, приласкает меня щитом. Схему я нарушил.
Меч свистнул надо мной – собственный удар норегу было уже не остановить, – но и мой маневр он угадал вовремя: бросил вниз щит, прикрываясь от атаки по нижнему уровню.
Хорошо прикрылся – мечом я бы его не достал. Зато лягнул знатно.
Отлететь викинг не отлетел: не та весовая категория. Однако некоторое количество крепких норегских зубов превратилось в крошево. Готов дать собственный зуб: если этот парень когда-нибудь станет берсерком, то грызть щит ему будет очень неудобно.
Ах как он разъярился! Длинный клинок пал на меня, аки сокол-сапсан на распластавшуюся в траве куропатку… И по меньшей мере две пяди отменной стали вгрызлись в утоптанную землю.
Яростная мощь «морского» ярла подарила мне драгоценное мгновение. Пока он выдергивал меч из земли, я перекатом воздвигся на ноги и обрушил сокрушительный удар на кудлатую норегскую голову. Хороший удар. Попал бы – развалил бы и шлем и череп. Но не попал. Восходящим движением щита викинг принял мой меч. Хряп! Мы тоже умеем рубить щиты. Вдоводел с легкостью разрубил оковку, четверть метра дощатой основы… И увяз.
Рыжебородый испустил ликующий рев. Рывок – и рукоять меча выдрало у меня из пальцев. «Бастард» морского ярла с шипением (да-да, именно так, с шипением!) рассек воздух. На его пути должна была быть моя шея, но я успел нырнуть вперед – и сразу очутился в объятиях Сына Тора.
Объятия оказались малоприятными: вонючими и болезненными. Чертов викинг снова меня опередил: скинул наземь щит и вцепился пальцами левой руки мне в горло. Такими пальцами, как у него, можно запросто вырвать кадык. Мое счастье, что я успел прижать к груди подбородок, и корявые ногти впились не в горло, а в челюсть. Ярл не расстроился. Напротив, он радостно заорал, обдав меня снопом кровавых слюней, не выпуская меча, обхватил меня правой рукой, поддал коленом в пах (к счастью, промахнулся) и еще раз восторженно взревел. Видимо, перспектива оторвать мне голову голыми руками его искренне обрадовала.
Но у меня были другие планы. Я резко присел. Смазанный салом панцирь удержать трудновато. Правда, кривые когти норега оставили кровавые следы на моих щеках. Но это не смертельно. В отличие от того, что сделал я.
А я поступил просто. Выдернул засапожник и всадил его под подол норегской кольчуги. Засапожник мой, как всегда, был отточен до бритвенной остроты.
Бриться им, признаюсь, было бы неудобно – форма не та. А вот брюхо вспороть – в самый раз. Таким инструментом не то что этому очеловеченному орангутану – медведю кишки выпустить можно. То, что в момент удара ярл, вцепившись в мое плечо, чудовищным рывком вздел меня вверх, пошло мне только на пользу. Кривой нож вспорол кожаные портки, брюшные мышцы (и то, что было под ними), пропахал норегово брюхо, как соха – чернозем, и увяз где-то в районе печени. Удержать скользкую от крови рукоятку я не сумел. И хорошо, что не сумел, – рука бы оторвалась…
А как только ноги мои оторвались от земли, и я воспарил.
Здешние герои любят красивые финалы. Наш мог бы стать одним из лучших, если бы все вышло так, как планировал рыжебородый дьявол.
Очень эффектно! Одной (!) рукой подбросить меня в воздух, а затем нанизать на меч. Прям-таки не поединок, а псовая охота на зайца. Видели когда-нибудь? Две борзые бегут параллельно, потом одна подхватывает закладывающего виражи косого и подбрасывает высоко вверх. А вторая ловит…
У Торсона почти получилось. Мое счастье, что он не берсерк. Берсерки, те вовсе не чувствуют боли, а Торсон, пусть с полусекундным опозданием, но отреагировал на свои взрезанные кишки.
За время своей суровой неправедной жизни Торсон промахивался редко. Может, вообще никогда. Сейчас ему не повезло. «Бастард» мелькнул в пяди от моего бока и во второй раз воткнулся в почву.
А я шлепнулся наземь, перевернулся разок, но тут же вскочил, шаря вокруг взглядом: где мой меч? Вдоводел был далеко – в десяти шагах. Вдобавок – застрявший в щите. Кроме того, громадный викинг стоял как раз между нами.