Читать интересную книгу Разведчики-нелегалы СССР и России - Николай Шварёв

А вчера я встретился с ним. Состояние теперь хорошее. Он поправляется. Пока ещё лежит дома и лёжа напечатал для нас копию доклада Шатилова «Положение на Дальнем Востоке на фоне обстановки».

Использовать для печати этот доклад нельзя. Ни в коем случае. Это не только, как мы выражаемся, будет угрожать провалом, но провалит его окончательно. Заодно я записал с его слов ряд сообщений — ответы на поставленные вами в письмах вопросы.

К Ёж/13 относятся прекрасно. У него побывали: Шатилов, Фок, Туркул, Витковский, делегаты от корниловцев. Шатилов каждый день звонит, справляется насчёт состояния здоровья больного.

Олег. Париж».

Через две недели после появления статьи в газете «Возрождение» состоялось собрание офицеров Марковского полка. Зачитали обращение генерала Миллера с призывом не верить «тёмным силам», которые стремятся сеять раздоры среди руководителей РОВС, осудить провокатора, чернящего генерала Скоблина.

Большинство собравшихся было согласно с Миллером. Кто-то сказал, что это дело рук Деникина, который надеется таким подлым образом захватить должность руководителя РОВС.

Близкие к Кутепову люди, считавшие первоочередной задачей РОВС массовый террор внутри СССР, были не очень довольны его преемником — генерал-лейтенантом Миллером. Его считали нерешительным, склонным к кабинетной работе и не способным руководить столь крупной организацией, которой является РОВС.

Сменив Кутепова, Миллер вовсе не отказался от террора. В секретных документах РОВС, которые становились известными советской внешней разведке, подчёркивалось, что необходимо продолжать подготовку кадров для террористических групп, для ведения партизанской войны в тылу Красной армии — в случае войны против СССР. Для эмигрантской молодёжи Миллер создал в Белграде офицерские курсы.

Во Франции подготовкой диверсантов занималась организация «Белая идея» (Миллер сформировал её в 1934 году). Она работала на «Северном направлению), т. е. боевики РОВС переходили через финскую границу и бесследно растворялись в Ленинграде.

Подбором кадров для «Белой идеи» занимался капитан Ларионов. Он же занимался и их обучением диверсионным делам. Первый полный курс подготовки прошли Прилуцкий и Носанов. Ларионов представил их Миллеру, который в свою очередь передал их Скоблину, ведавшему «Северным направлением».

С югославскими паспортами Прилуцкий и Носанов выехали через Бельгию, Германию, Латвию и Эстонию в Гельсингфорс, где связались с представителем РОВС генералом Добровольским. В одной из финских разведшкол они прошли дополнительную подготовку и были нелегально переправлены на территорию СССР. В 15 км от Ленинграда их обнаружили, завязалась перестрелка, но им все же кое-как удалось сбежать, вернее, скрыться с места перестрелки. Были допущены некоторые промахи с нашей стороны. Позже их все-таки задержали.

В один из сентябрьских дней 1937 года Скоблин зашёл в служебный кабинет Евгения Карловича Миллера.

— Я хотел бы вам рассказать, Евгений Карлович, что у меня несколько раз были беседы с представителями германской разведки.

— Где вы с ними встречались? — сразу же спросил он. — Вы понимаете, почему я беспокоюсь: французы могут разозлиться.

— Разумеется, Евгений Карлович, все наши беседы проходили вне Парижа. Можно у нас в Озуар-ла-Феррьер. Там гости почти что каждый день, поэтому ещё одно новое лицо никого не удивит, факт.

— И как вам человек из Берлина?

— Он показался мне серьёзным партнёром, — осторожно ответил Скоблин. — Он из абвера и говорит, что готов предложить нам взаимовыгодные условия сотрудничества. Но…

— Что «но»? — заинтересовался Миллер.

— Разумеется, он хотел бы иметь дело с вами. Я для него слишком мелкая фигура.

— Ну что вы, Николай Владимирович, вы такой же руководитель РОВС, как и все другие, в том числе и я.

— Уверяю вас, Евгений Карлович, они в Берлине знают только вас и только с вами хотят обо всём договориться.

— Я, разумеется, готов выполнить свой долг и встретиться. Но как это поудобнее сделать, учитывая моё официальное положение и вероятную ревность французских спецслужб?

— Приезжайте к нам, — с гордостью и готовностью предложил Скоблин. — Надежда Васильевна будет рада вас видеть.

Встречу назначили на 22 сентября 1937 года. Миллер выехал к Скоблину, не сказав никому, куда он отправляется. В Париж из-за сложившихся чрезвычайных обстоятельств не вернулся.

Специально подготовленная группа сотрудников советской внешней разведки ждала его в доме генерала Скоблина.

В тот же день генерала Миллера на машине вывезли в Гавр и посадили на советское судно, возвращавшееся в Ленинград. Повезло! Миллер, помня историю с Кутеповым, имел обыкновение, уходя на встречу, оставлять дома или в рабочем кабинете пакет, который следовало вскрыть в случае его долгого отсутствия.

Акция чекистов завершилась, казалось бы, благополучно: Миллер был похищен 22 сентября 1937 года и затем доставлен в Советский Союз. Однако перед тем, как пойти на встречу, организованную Скоблиным, генерал оставил у себя на рабочем столе ту самую записку следующего содержания:

«У меня сегодня в 12.30 встреча с ген. Скоблиным на углу Жасмен и Раффе. Он должен отвезти меня на свидание с германским офицером, военным атташе в балканских странах Штроманом и с Вернером, чиновником здешнего германского посольства.

Оба хорошо говорят по-русски. Свидание устраивается по инициативе Скоблина. Возможно, это ловушка, а поэтому на всякий случай оставляю записку.

22 сентября 1937 года. Ген. — лейт. Миллер».

Поскольку генерал Миллер в штаб-квартиру РОВС не вернулся, вечером 22 сентября генерал Кусонский и заместитель Миллера адмирал Кедров вскрыли пакет с его запиской и вызвали к себе Скоблина для объяснений. Скоблин поначалу отрицал факт своей встречи с Миллером, однако после того, как адмирал Кедров предъявил ему записку Миллера и предложил пройти в полицейский участок для дачи показаний, Скоблин понял, что всё рухнуло. Под благовидным предлогом он вышел из помещения РОВС и исчез. Некоторое время он скрывался на конспиративной квартире советской разведки в Париже, а затем на самолёте, специально закупленном для этого резидентурой, был переправлен в Испанию.

Во французской и мировой прессе поднялся невероятный шум. Эмиграция была страшно потрясена. Полиция допрашивала сотни свидетелей. А руководители РОВС бесились из-за того, что французы позволили беспрепятственно выйти из Гавра советскому торговому судну, на борту которого, как они полагали, находился Миллер. Они безуспешно требовали, чтобы вдогонку были посланы быстроходные боевые корабли французского военно-морского флота.

29 сентября наш корабль прибыл в Ленинград, на следующий день Миллер был в Москве. На суде ему предъявили обвинения в преступлении против народа: его признали ответственным за массовые убийства, зверства, грабежи, а также виновным в организации диверсий и террористических акций против СССР в 20–30 годах. Судом Миллер был приговорён к высшей мере наказания и расстрелян.

Что касается Надежды Плевицкой, то 24 сентября 1937 года она была арестована французской полицией. При ней нашли семь с половиной тысяч франков, полсотни долларов и полсотни фунтов стерлингов — немалые для того времени деньги.

Надежде Плевицкой было предъявлено обвинение в «соучастии в похищении генерала Миллера и насилии над ним», а также в шпионаже в пользу Советского Союза. Все предъявленные ей обвинения Надежда Плевицкая отрицала.

Французская полиция отрабатывала три версии похищения генерала Миллера: агентами ОГПУ, агентами гестапо или агентами генерала Франко. Защита пригласила в качестве свидетеля бывшего офицера Добровольческой армии Савина, который утверждал, что Миллер был похищен агентами генерала Франко, однако суд его показания не принял.

Следствие по делу Плевицкой продолжалось больше года. Суд состоялся в конце ноября 1938 года. А 14 декабря старшина присяжных огласил вердикт: Надежда Плевицкая была признана виновной по всем пунктам обвинения. Приговор суда был беспощадным: 20 лет каторжных работ и 10 лет запрета на проживание во Франции.

В это время председатель РОВС Евгений Карлович Миллер сидел во внутренней тюрьме НКВД на Лубянке в Москве. А мужа певицы генерала Скоблина уже не было в живых. В конце 1937 года он погиб.

Весной 1939 года Надежда Плевицкая была отправлена в центральную тюрьму города Ренн. В конце июня 1940 года Ренн был оккупирован германскими войсками. Гестапо захватило архивы тюрьмы и установило принадлежность Плевицкой к советской разведке. Вскоре она тяжело заболела, возможно, не без помощи германских спецслужб, и 5 октября 1940 года навсегда ушла из жизни.

26 июня 1939 года её муж, Николай Скоблин, также был признан французским правосудием виновным в похищении генерала Миллера и заочно приговорён к пожизненной каторге. Однако этот приговор остался лишь на бумаге.