тоже. Привлекателен, но и только. Не теряют же они от этого голову. Другой вопрос в том, что тебя вообще за мужчину принимать не будут. В этом вся проблема.
— То есть как это? — снова нахмурился я.
— Никакого эмоционального влечения к тебе не будет. То есть вообще никакого.
— А как же случай с Камой? — не смог не задать я закономерный вопрос.
— Тут другая ситуация, я бы даже сказал, беспрецедентная. И крайне загадочная, поскольку мы не знаем, по какой причине девушка на тебя отреагировала. Хотя, даже в таком состоянии, ты для нее был бы не привлекательней насекомого, — задумчиво протянул Энрике.
— Ну спасибо, — буркнул я.
— Ой, прости, — сконфузился он. — А насчет десяти лет… тут тоже дело в ядре.
— А лесбиянки? — спросил я.
— Что, прости? — опешил мужчина, с выпученными глазами смотря на меня.
— Ну, с лесбиянкой у меня есть шанс? — в ожидании смотрю я на него, но вижу понимания в глазах. — С дамой по дамам?
Прошла пара секунд и он, наконец — то меня понял, судя по разгладившемуся лбу и ужасно укоризненному взгляду.
— Вито, ты вроде умный парень, но такие глупые вопросы задаешь, — покачал он головой. — Даже, как ты выразился, с дамой по дамам у тебя ничего не выйдет. Даже без ядра, ты являешься мужчиной, что априори не может связать тебя романтическими отношениями с мастерицами языка и пальца. Зато…
— Мужчинами я не интересуюсь, — сразу хмуро припечатал я.
— Зато, — с нажимом продолжил Энрике, — Ты всегда можешь посетить Алый Дом и утолить все свои желания.
— Это мерзко.
— Это уже твои проблемы, — пожал плечами Энрике. — И ничего мерзкого в этом нет. Видел бы ты какие там девушки… Сразу бы всю свою принципиальность растерял.
— Вернемся к десяти годам, — перевел я неприятную тему.
— А, да, — опомнился Энрике, явно замечтавшийся. — Ты знаешь, что ядра, вырабатывающие эфир, защищают организмы от тяжелого природного эфира, — киваю, — он имеет свойство ускорять процессы. Мы до сих пор не можем понять как, но любой органический предмет под воздействием природной энергии очень быстро погибает. Когда ты приехал, мы очень удивились, когда узнали твой возраст. Выглядишь, ты, если честно, старше.
Да, есть такое. Если раньше я это списывал на переходный возраст (в семнадцать, ага), да и на земле тоже говорили, что я старше выгляжу. Но в этом мире взросление приняло какой — то слишком быстрый характер. Волосы росли слишком быстро. Щетина, раньше росшая только на подбородке и над губами, и достаточно медленно, теперь покрыла и щеки. Теперь я за пару недель, судя по явно ускорившемуся росту, могу отрастить полноценную бороду. И это в семнадцать лет.
— Так что скорее всего, через десять лет ты будешь напоминать глубокого старика, — Энрике замолчал, — если не умрешь раньше.
— Оптимистично, — улыбнулся я, — вот только почему ваш эфир не действует на меня, когда вы используете заклинания, а природный проникает?
— Дело все в той же природе, — пожал плечами Энрике. — Если наш эфир — порыв воздуха, то природный эфир — поток воды. Когда на воздухе, с тобой ничего не происходит. Даже самый сильный порыв воздух может максимум поднять тебя в воздух и ударить о землю, — тут Энрике понял, что ляпнул, и замер, — ну, то есть…
— Я понял, — усмехнулся я, — ваш эфир не может навредить мне напрямую, только опосредовано.
— Точно! Удивительно точная формулировка, — закивал мужчина. — При долгом пребывании в воде нарушаются процессы обмена веществ в коже, начинаются судороги…
— Понятно, — произнес я задумчиво. В это время Энрике сел на стул передо мной. — Можно ли как — то замедлить этот процесс?
— Можно, но это прибавит максимум пять — шесть лет.
— Ну, хоть столько, — невесело улыбнулся я.
— Прежде всего держись подальше от скоплений деревьев. Я так понимаю, первое время ты обитал на лесной заставе? — я кивнул, — это и спровоцировало быстрое развитие твоего организма. Сейчас твой биологический возраст девятнадцать лет, и это лишь за месяц в лесу. С каждым годом, по мере накопления эфира, процесс будет ускоряться. Его можно лишь замедлить специальными амулетами, которые тебе придется вживлять под кожу. Так же, ты должен будешь каждый день пить эссенции, нейтрализующие эфир. Они достаточно дорогие, так что не знаю, насколько это возможно.
— Сколько?
— Триста тысяч за бутылек. Минимум.
Я прикрыл глаза. Черт, это действительно дорого.
— Пока ты в пределах академии зелья будут за наш счет, — огорошил меня вдруг Энрике. — Так что первое время ты сможешь лечится бесплатно.
— Это ж с каких таких привилегий? — подозрительно сощурился я.
— По контракту ты являешься помощником библиотекаря, пускай и внештатным. А по уставу Коллегии любому работнику предоставляется бесплатная медицинская помощь, — пояснил Энрике. — Посильная, естественно.
— Ой, как это мило, — умиленно воскликнул я, приложив руку к щеке и чуть склонив голову, а потом тем же тоном продолжил: — Вот только я читал устав и ничего подобного там нет.
— Ты читал устав? — удивился он. Неприятно удивился.
— Да. Так что рассказывайте, мастер Энрике, кто приказал поддерживать во мне жизнь.
— Никто. Это моя личная инициатива, — вздернул подбородок мужчина.
— Да неужели? — прищурился я, посмотрев ему прямо в глаза. Тот взгляд выдержал.
— Именно так, — уверенно кивнул он.
— Хм, и что же вы просите взамен?
— В смысле? — похлопал он глазами для вида.
— Знаете, у меня порой ощущение, что я попал в сказку. Плохую такую, у нас их называются сказкой с роялями, — начал я. — Все, с моего появления здесь идет слишком легко, если задуматься. Меня не сожрали в лесу, не пленили сильфы или ваши соотечественники. Меня выходили, обучили языку, даже дали дворянство и подъемные деньги. Это странно. Но слушайте дальше. Помимо вот этих оказанных услуг, я смог поступить туда, куда априори не мог. Заплатив гребанными штанами и своими эфемерными знаниями. Как будто бы они, мля, у меня есть! А сейчас для чертового контраста и поддержания иллюзии баланса в сюжете мне сказали, что я гребанное бревно, которому жить осталось десять гадских лет! Так что, мастер Энрике, не