силой двух мужчин в кровавой ярости могли выстоять против троих. А уж какая это деморализация для солдат, когда на стену копий бежит толпа одетых в кто во что горазд ополченцев, с брызжущей во все стороны пеной у рта и нечеловеческими криками. Однако стоит отметить, что такое творилось только в ополчении. Малочисленная армия Хикари но Гунтай почти не уступала в выучке и боевом мастерстве северянам, однако большая ее часть защищала столицу, остальная готовила партизан.
Партизанская война — было отдельной головной болью вторженцев. Жители деревень, спалив все свои запасы зерна ушли в леса, что в изобилии произрастали на территории Аккада. Северянам пришлось везти припасы из своей не особо плодородной страны, сильно усиливая обозы, так как крестьяне то и дело нападали на них, не жалея себя. Для воинов не особо опасно, но постоянное психическое напряжение сказывалось и на боевом духе. Не будем забывать о ловушках и засадах, после которых было множество раненных. Процент смертности был достаточно мал, но это не отменяло того факта, что засидевшаяся под стенами столицы армия теряла боеспособность с каждым днем.
Как, впрочем, и армия Мушити’Го. Стратегия «мяса в расход» постепенно исчерпывала себя. Тогда в бой вступила Хикари но Гунтай. Не уставшая, сидевшая за стенами и готовившаяся к боям. Она была достаточно малочисленна (четыре полка Хикари против почти восьми Тариуса), но хорошо выучена и, что самое главное, фанатична.
Фактически, жрецы выпустили свое секретное оружие. Уставшая армия Тариуса начала отступать, под яростными атаками Хикари. Уставшие солдаты не выдерживали. Стали появляться дезертиры.
Король, ослепленный возможностями артефакта и подначиваемый алчным дворянством, отдал приказ вешать дезертиров и продолжил выжимать соки из своей страны, совершенно не обращая внимание на то, что в ней творится. Тем самым он ускорил раскол страны — в провинциях, в последствии ставших отдельными странами, стали назревать бунты.
Но даже несмотря на ситуацию в Тариусе, на героизм жителей Мушити’Го, рывок их армии оказался продуктивным — им удалось достаточно сильно отбросить северян — но крайне коротким. Все — таки армия Тариуса славилась своей стойкостью во все времена. Хикари но Гунтай отодвинули противника примерно на двести ртемолик, дальше атака захлебнулась. Силы Мушити’Го иссякли, в том время как у Тариуса их было еще порядком.
Северяне захватили столицу через полтора месяца сложных уличных боев — жители никак не хотели сдавать свой город. Потери с обоих сторон практически равные, вот только если у нападавших были профессиональные солдаты, то у обороняющихся ополчение и лишь немного постоянных войск. Эйфории от победы у северян не было. Это война была противна большинству жителей Тариуса. Это была первый раз, когда они выступили агрессорами, а не оборонялись. Это подрывало боевой дух солдат, они сражались неохотно. Возможно, кстати, это и стало причиной больших потерь и сниженной дисциплины — солдаты, порой, игнорировали приказы офицеров. Были даже случаи бунтов.
В стране же полным ходом шли волнения среди жителей, однако высшая знать и Король, упорно не обращая на это внимание и продолжая выдавливать соки с провинций. Особенно сильно при этом доставалось Мавитании, как самой южной и плодородной провинции. Многие жители в ней голодали, так как огромная часть провизии уходила на фронт.
Тук, тук, тук.
— Да чтоб вас! — ругнулся я, скосив взгляд на дверь.
Положив закладку, я отложил книгу в сторону и встал со стула, потянувшись. В дверь снова постучали, только куда более настойчивей.
— Иду я, — повысил я голос, направляясь к двери. — Не ломитесь!
Гостем оказался Энрике. Причем достаточно хмурый, и при этом смотрящий на меня с некой жалостью.
— Я зайду? Разговор есть, — произнес он.
Я напрягся. Неужто меня выгонять собрались? К чему все это?
— Ну, заходите, — произнес я с недоумением.
Энрике вошел, огляделся и приметив единственный стул в комнате, уселся на него, предварительно поставив его перед кроватью.
— Присядь, Вито, — указал она кивком на постель.
Я молча присел, готовый принять любой приговор.
— В общем так, — пробормотал он, не смотря на меня, — исследования твоего организма показали, — он на секунду замолк, словно бы набираясь смелости, что ты никогда не сможешь иметь детей.
Повисло молчание.
— И… все? — заговорил я, так и не дождавшись продолжения.
— Ну, — протянул Энрике, явно ожидавший другой реакции. — Еще, скорее всего, тебе осталось лет десять — одиннадцать.
— Что?..
Глава 32
Завязка
— Это ж с какого такого перепуга? — отмер я от известия. Вот это действительно неприятно. И неожиданно. Если от новости о бесплодности я каких — то особых эмоций не почувствовал, то вот от сильно укороченной жизни стало как — то не по себе.
— Из — за твоей невосприимчивости к магии. Это стало причиной как невозможностью иметь детей, так и короткой жизни. А еще… — Энрике снова замялся, смотря в сторону.
— Давайте уже, добивайте, — махнул я рукой, уверенный, что едва ли меня теперь что — то удивит.
— Женится по любви тебе тоже вряд ли удастся.
— В каком смысле? — нахмурил лоб я, не сразу понявший суть.
— Тебе Ниврад лекции о энергии проводил? — спросил в свою очередь Энрике.
— Нет, пока только опыты ставил, — покачал я головой.
— Понятно, тогда слушай, — Энрике встал, заложив руки за спину. — Я вижу, ты уже прочел книгу по основам эфира, — констатировал он, кивнув на стол, где покоилась эта самая книга. — Значит о влиянии его на организм тоже знаешь.
Я кивнул. То, что он работает как воздух для человека мне известно. Практикующие медленнее стареют, физические данные у них гораздо выше, чем у тех, кто, собственно, не практикует. Классическое разделение, короче.
— Отлично. Однако совсем недавно, буквально год или два назад, выявилось новое влияние эфира на организм. Женский. Чем больше ядро у мужчины, и чем интенсивнее он вырабатывает энергию, тем более он привлекателен для женщины. А так как у тебя вообще ядра нет… — Энрике виновато улыбнулся.
— Ну, — протянул я, — вообще, чем — то похоже на наш мир. Только у нас это материальная обеспеченность.
— Так у нас