Не сдаст. Уже не сдаст. Однако… кто бы мог подумать, что вот так, от собственной… эх, Гиннар…
Глупо.
Его милость Ульфар, благородный барон Ренхавенский, стоял в толпе всполошенных внезапным происшествием королевских приближенных и глядел на труп почтенного мэтра Гиннара, столичного мага, всем известного умельца в поисковых чарах и тайного служителя Хозяйки тьмы. Рот мэтра был раззявлен в беззвучном крике боли, скрюченные пальцы впились в грудь. Подох от собственных чар, отраженных «зеркальцем». Банальным «зеркальцем», сотворить которое любой недоучка может — но сработает оно лишь в том случае, если тот, кто его ставит, сильней наводящего чары. В данном случае — сильней… богини?
Страшно.
Глупо и страшно. А щенок-то, кажется, жив. Если еще и запреты Гиннаровы с него спадут… не пора ли тебе, Ульфар, выбираться незаметно во двор, выводить коня и мчаться вслед за синеглазкой? Слишком уж ясный след. Добрый наш король хоть и любит простачком прикинуться, но на самом-то деле далеко не дурак. Особенно в делах защиты собственной короны.
Приоритеты капитана не зависят от его личных пристрастий. Сначала король. Потом — благородные прихлебатели и всякая прочая шушера. Безопасность его величества. А уж после — те, кто оную безопасность обеспечивает. Аскол смог подойти к Марти, лишь убедившись, что никто не подступится к королю, не затеет бестолковой свары, под прикрытием которой так удобно направить удар не в ту цель, не попытается довести до конца очередное покушение. Боги великие, что ж им так неймется-то?! Уж, кажется, ясно, что и на этот раз мятеж не удался!
И надо еще разобраться, откуда свалился этот… который перенаправил чары с Марти обратно Гиннару. Свалился-то, спору нет, удачно, и огромное ему за то человеческое спасибо, но, ежели в зал, где король пирует, вот так чуть не с потолка незнакомые маги валятся, королевской охране прямая дорога… Куда именно следует отправить прошляпившую все на свете охрану с ним самим во главе, Аскол не додумал. Ничего, его величество додумает. Тоже понимает. Пока что надо разобраться с тем, что имеем.
Гиннар. Мертв. Туда и дорога, и даже не жаль, что живым не взяли — не сказано, что смогли бы удержать.
Марти. Жив. Дышит хрипло, со всхлипами. Дрожит. Ничего, парень, оклемаешься.
Свалившийся с потолка маг. Так и стоит над Игмартом, припав на одно колено и сцепив руки в «зеркальце». Будто охраняет.
Кто ж ты такой, спаситель наш?
На мага никак не похож, не видел бы сам, как Гиннаровы чары отразил — решил бы, стражник из Лотаровых. Хотя нет, слишком хорош для стражника. Такого Эстегард с собой бы взял. Да и не было у Лотаров никого такого. Наемник? Не щенок вроде Марти, но и не старый, лет тридцать — тридцать пять. И одного короткого взгляда хватит, чтоб понять — держись подальше. Поставь такого рядом с Анегардом — гадать не придется, кто тут волк, а кто так, погулять вышел. Не к месту он здесь.
И каких богов благодарить за то, что он все-таки здесь?
Расцепил наконец-то пальцы, поморщился, встряхнул кистями. Склонил голову — не более чем с вежливой почтительностью. Аскол скосил взгляд — король.
— Капитан Аскол, займитесь делом. Жду вас через полчаса.
— Слушаюсь, мой король.
Полчаса. Значит, в бешенстве. Неудачно получилось.
Высочайший взгляд буравит неизвестного мага.
— Ты кто?
— Зигмонд. — Короткая заминка, будто решает, что говорить, а чего не стоит. — Я тут в гостях.
— Зигмонд?..
Многозначительная пауза ясно показывает — король отнес его к благородным. Более того, определил старшего в роду. Странно. Ни за что бы не сказал. Но его величество в таком не ошибается, да и кому, как не королю, слышать голос крови? Дар старшего из богов, достойный лишь властителя…
Напряжение медленно спадает, сменяется привычным гулом взбудораженной новостью толпы. Гиннара уносят, Зигмонд, повинуясь мановению высочайшей руки, отходит с королем в сторонку. Марти, захлебываясь словами, наконец-то шепчет капитану правду. Ульфар успел исчезнуть — что, несомненно, лучшее подтверждение словам так и не ставшего убийцей короля парня. Не считая, конечно, трупа малопочтенного мэтра.
Еще одно покушение позади, еще один росток заговора выполот. Сколько осталось? Дело Аскола — охранять, а не догадки строить. Но спроси его — ответил бы: ровно столько, сколько высокородных болванов считают себя обойденными, глядя со стороны на занимающих доходные посты умных «выскочек». А после добавил бы — вот только не думайте, что его величество таких простых раскладов не понимает. Просто король Гаутзельм — охотник, и мало кто знает, сколько злого азарта таится за невзрачной внешностью и нарочито скучным голосом. А у каждого охотника свои излюбленные приемы…
Часть 3
Королевские войска истоптали окрестности замка так, что и коза навряд ли бы хоть стебелек немятый на прокорм нашла. Не травки на снадобья здесь теперь собирать, а Гарниковых ребят за Зиговыми гонять! Все наши с бабушкой места испоганили, вояки драные! Поэтому я уходила все дальше, заглядывая в глухие уголки между елками, порвала рукав рубахи, потеряла косынку, растрепалась как жатвенное чучело и злилась неимоверно. Девятижильник всего-то три дня в году собирать можно! Не найду — и останемся без заживляющей мази, без восполняющей силы настойки, без самого лучшего средства быстро остановить любое кровотечение…
Темнеет уж, а в корзине едва дно прикрыто! И то хвала богам, вчера вон и вовсе пусто. Ой как плохо…
Я выбралась на тропинку, задумалась: куда идти? Возвращаться в замок? Я так далеко ушла, что, кажется, ближе до нашего домика… может, там и заночевать? А назавтра проверить ельник за речкой, уж там точно никто чужой не ходил и тем более костров не палил?
Да, так и сделаю.
Я свистнула Рэнси и зашагала домой. Домой! Боги великие, как же я соскучилась! По своей кровати, по нашей кухоньке, по яблоне под окном, по тишине! Ничего, скоро вернемся… Селяне еще после суда начали по домам разъезжаться, сразу, как понятно стало, что король, хотя и зол на Лотаров, Ульфару их земли разорять не позволит. Это только нас с бабушкой Анегард попросил в замке задержаться. Почему-то мой новоявленный братец хотел, чтоб все время гостевания у него короля обе лекарки были под рукой.
Неясная тревога коснулась сознания. Я прислушалась. Кажется, или впрямь кто-то скачет? Отойду-ка на всякий случай…
Всадник промчался мимо, не разбирая дороги. Ломая склонившиеся на тропинку ветви, безжалостно нахлестывая коня. Он боялся, и страх человека передавался коню, заставляя хрипеть и зло прижимать уши. Волна удвоенной паники заставила подогнуться колени. Всадник уже исчез, пропал, как не было, а я все сидела на мягком мху, невидимая в густых папоротниках, и хватала ртом воздух. Люди добрые, Звериная матерь, ведь не услыхала б заранее, не отошла бы — точно бы сшиб! Да что ж это такое?!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});