Читать интересную книгу Реванш Сталина. Вернуть русские земли! - Игорь Пыхалов

Весомую лепту в дело искоренения русского языка в Финляндии внесло православное духовенство. Невзирая на то, что большинство православного населения Выборгской губернии составляли русские и обрусевшие карелы, в приходских православных школах было введено обучение на финском языке. Требования карелов о том, чтобы преподавание шло на русском языке, отвергались под предлогом отсутствия русских учителей.

Богослужение в православных храмах также, как правило, велось на финском языке. Дошло до того, что в Сальминском православном приходе крестьяне наотрез отказывались посещать церковь, если в ней будут служить на финском. Стали служить на церковно-славянском, однако в школе продолжили преподавать по-фински, «за неимением учителей, знающих русский язык»[1198].

Впрочем, справедливости ради следует сказать, что иногда Александр II всё-таки вспоминал о русскоязычных жителях Финляндии. Так, 21 ноября (3 декабря) 1866 года было издано Высочайшее объявление об обязанности судебных и других присутственных мест Финляндии принимать прошения и документы, писанные на русском языке[1199]. Открывая сейм 1872 года, Александр II в своей речи заявил, что «приняв во внимание безуспешность изучения русского языка в училищах, между тем как необходимость в основательном знании этого наречия обнаруживается не только на служебном поприще, но и в практической частной жизни, Я признал за благо ныне повелеть, в связи с преобразованием учебных заведений, вновь ввести в училищах края русский язык в число обязательных предметов»[1200].

Однако подобные минуты просветления случались с государем не часто, после чего он принимался за старое. Так, когда русская община ходатайствовала об учреждении русского периодического издания, Его Величество 22 апреля (4 мая) 1876 года наложил на её прошение резолюцию: «Нахожу основание русского журнала в Финляндии совершенно излишним»[1201].

Особую роль сыграли имперские власти в создании идеологической и организационной базы для будущей финской армии. Когда в России началась подготовка к введению всеобщей воинской повинности, Высочайшим рескриптом от 31 декабря 1870 (12 января 1871) года на имя генерал-губернатора Финляндии было объявлено, что такую же повинность необходимо по справедливости ввести и в Великом Княжестве. 12(24) февраля 1871 года военный министр Д.А. Милютин представил всеподданнейший доклад, в котором признавал необходимым, чтобы финляндцы несли военную службу наравне с прочим населением Империи и сливались с ним в одно целое в армии русской. Главные положения этого доклада были Высочайше одобрены[1202].

Но не тут то было. 1(13) января 1874 года был утверждён устав о воинской повинности для Российской Империи, однако на Великое Княжество он не распространялся. Тем временем комиссия из представителей всех сословий Финляндии под председательством генерал-лейтенанта Индрениуса к концу 1875 года выработала проект альтернативного устава о воинской повинности для Финляндии, в котором был целый ряд отступлений от общероссийского устава. В частности, раз и навсегда определялась численность постоянных финских войск и устранялась их связь с русской армией. Хотя военный министр Милютин высказался против этого проекта, национальные войска всё же были созданы.

В результате если в России срок действительной военной службы составлял 5 лет, то в Финляндии всего лишь 3 года. В период с 1882 по 1897 год из числа ежегодно призываемых к отбытию воинской повинности в ряды войска в России поступало 36 %, а в Финляндии только 9 %. Из всей массы населения России находилось на действительной службе 1,6 %, а в Финляндии 0,5 %. На 1 тысячу мужчин рабочего возраста в рядах армии находилось в России 39,5, а в Финляндии 9,2[1203].

Очень своеобразно в Финляндии поддерживался и воинский дух армии. Признаком хорошего тона там считалось повсеместное сооружение памятников, посвящённых победам, одержанным в своё время финскими войсками над русскими. Первый раз подобное событие имело место 2(14) июля 1864 года, когда была отпразднована годовщина поражения русских войск у Лаппо. В мероприятии участвовало более 2 тысяч человек. При этом был торжественно открыт памятник, воздвигнутый на средство одного из местных предпринимателей[1204].

Открытие памятника в честь сражения при Ютасе

Слева памятник сражению при Алаво, справа — сражению при Иденсальми (в финской и шведской литературе этот бой именуется как сражение на мосту Вирта)

В том же 1864 году в № 32 газеты «Mikkelin Wiikko Sanomia» было помещено объявление о сборе пожертвований на сооружение памятника, в воспоминание бывшего в Поросальми в 1789 году сражения между русскими и финскими войсками[1205]. И хотя тогдашним генерал-губернатором бароном П.И. Рокасовским сбор средств был запрещён, общественность не унималась. В 1882 году ей удалось увековечить сражение при Ютасе, а в августе 1885 года был открыт памятник на месте сражения при Вирте Куопиоской губернии, причём в церемонии открытия участвовал местный батальон финских войск. Однако в это время Россией правил уже Александр III, который, узнав о подобных безобразиях, запретил впредь сооружать какие-либо памятники без Высочайшего соизволения[1206].

Ещё финны любили сочинять для своей игрушечной армии марши, прославляющие победы над оккупантами. «Наше "ура" в степях (?!) раздаётся, как тысячи голосов. Долины заговорили, берега откликаются: "Долой отсюда русских!"»[1207] — вдохновенно писал ректор Гельсингфорского университета Август Альквист, а власти добродушно слушали, как отцы будущих белофиннов разучивали его шедевр (Альквисту пришлось лишь заменить «Долой отсюда русских!» на «Долой отсюда насилие!»).

Но общей картины отдельные запреты не меняли. В целом власти царской России своими неразумными действиями с достойным лучшего применения упорством продолжали старательно пестовать финскую государственность. Создаётся впечатление, будто некая неведомая и таинственная сила дала поручение тогдашним правителям России — возьмите народ, никогда не имевший государственности, и создайте ему все её атрибуты.

ГЛАВА 7. ЛЬВЁНОК ПОКАЗЫВАЕТ ЗУБЫ

Взгляните на современную нам Финляндию. Вся она охвачена национальной идеей, принявшей форму широкого автономического стремления. Она живёт и пылает национализмом. Все её высшие интересы сосредоточены около одного национального вопроса. Ему единому она служит и ему единому поклоняется.

М.М. Бородкин

Итак, стараниями неразумных правителей Российской Империи бывшая шведская провинция фактически превратилась в автономное государство со всеми присущими ему атрибутами. Как образно заметил в 1880-е годы один из депутатов народной партии Швеции: «Маленький финский лев, попав на широкую грудь русского орла, так окреп и вырос, что мы, оставившие его вам в виде хилого львёнка, не узнаём нашего бывшего вассала»[1208]. Великое Княжество получило собственные органы власти, денежную единицу, свою армию, почту, таможню. Власти Империи старались не вмешиваться в финские дела. Таково было положение дел, доставшееся в наследство взошедшему на престол в марте 1881 года императору Александру III.

Как пишет в своих воспоминаниях С.Ю. Витте, позиция Александра III в финляндском вопросе была следующей: «Мне финляндская конституция не по душе. Я не допущу её дальнейшего расширения, но то, что дано Финляндии моими предками, для меня также обязательно, как если бы это я сам дал. И незыблемость управления Финляндии на особых основаниях подтверждена моим словом при вступлении на престол»[1209]. К сожалению, чтобы осознать, что подобное благородство противоречит интересам России, государю потребовалось почти десять лет.

Тем временем сепаратистские процессы в Финляндии набирали обороты. Продолжалось вытеснение русских из всех сфер общественной жизни Великого Княжества. Например, согласно Высочайшему постановлению о частных железных дорогах, открываемых для общественного движения от 3(15) апреля 1889 года, сооружение железных дорог в Великом Княжестве было разрешено лишь финляндским гражданам[1210]. В соответствии с Высочайшим постановлением о праве финляндских граждан, принадлежащих к христианской вере не евангелическо-лютеранского исповедания, занимать должности и служебные места в крае от 30 октября (11 ноября) 1889 года, лица православного вероисповедания были лишены права преподавать историю в учебных заведениях Финляндии[1211].