Читать интересную книгу Врата изменников - Энн Перри

Сомс в полном отчаянии снова бессильно обмяк в кресле. Но затем внезапно выпрямился, вскочил и ринулся к телефону. Схватив трубку, он с вызовом посмотрел на Питта:

– Я сейчас все объясню.

Назвав телефонистке номер домашнего телефона лорда Солсбери, Рэнсли попросил соединить с ним. Дожидаясь, пока тот ответит, он не сводил глаз с полицейского.

В трубке послышался треск, затем пощелкивание. Рэнсли, затаив дыхание, продолжал ждать, но на другом конце провода было молчание.

Он растерянно повесил трубку.

Питт великодушно отказался от комментариев. Вид у Сомса был такой, что ноги вот-вот подкосятся под ним и он рухнет на пол.

– Кому вы передавали информацию? – повторил он свой вопрос.

– Иеремии Торну, – наконец вымолвил он непослушными губами. – Я дал ее Иеремии Торну.

Прежде чем Томас смог что-то сказать или усомниться в том, что услышал, дверь кабинета отворилась. На пороге стояла Харриет Сомс. Она была бледна, и в ее широко раскрытых глазах было обвинение. Она повернулась к отцу и, увидев, что тот на грани потери сознания, тут же перевела гневный взгляд на посетителя.

– Папа, ты болен. Что произошло? Мистер Питт, почему вы здесь в такое время? Это касается смерти миссис Чэнселлор?

Наконец она вошла и закрыла за собой дверь.

– Нет, мисс Сомс, – ответил Томас. – Этот вопрос, насколько я понимаю, не связан со смертью миссис Чэнселлор. Я был бы вам признателен, если бы вы дали нам закончить наш разговор, а затем мистер Сомс сам вам все объяснит, если найдет нужным.

Харриет, однако, приблизилась к отцу, и глаза у нее гневно блестели, хотя в них уже появился страх.

– Нет. Я не уйду, пока не узнаю, что случилось. Папа, скажи, в чем дело?

От испуга она повысила голос. Рэнсли же выглядел полностью раздавленным. Куда девались прежняя живость и уверенность, которые были в нем всего час назад? Казалось, что теперь сама жизнь уходит из него.

– Дорогая… я… – начал было объяснять он, но тут же бессильно умолк. Груз ужасной правды раздавил его. – Я… совершил непоправимую ошибку, – снова попытался объяснить он. – Я был… так доверчив… что позволил использовать себя, позволил обмануть… человеку, в порядочности которого никогда не сомневался.

– Кто он? – В голосе его дочери был панический страх. – Кто использовал тебя? Я ничего не понимаю. Почему здесь мистер Питт? Почему ты вызвал полицию? Если кто-то обманул тебя, как полицейские могут помочь тебе? Не лучше ли… самому разобраться с обманщиком?.. Я просто не понимаю… – Она смотрела то на отца, то на Томаса. – Речь идет о деньгах?

Но ее отец в его теперешнем состоянии не был способен сказать что-либо вразумительное. Зрелище поверженного Рэнсли, его позор и унижение были для Питта невыносимыми, как и его попытки сохранить еще достоинство и сопротивляться. Суперинтендант предпочитал честный удар, который был куда милосердней.

– Мистер Сомс передавал секретную информацию шпиону, – прямо сказал он Харриет. – Он поверил, что этот человек использует ее в интересах Британии в Африке. Несколько исказив важные данные, тот передавал информацию в посольство Германии. Этот план не был санкционирован ни Министерством иностранных дел, ни Министерством по делам колоний. Наоборот, они приказали мне разобраться, каким образом произошла утечка информации.

Девушка глядела на него, явно не веря ни единому его слову.

– Вы ошибаетесь! Этого не может быть. – Она стремительно повернулась к отцу, ожидая объяснений, но, увидев его лицо, глубину его отчаяния, испуганно умолкла. Осознав наконец, что это правда и она ужасна, Харриет, однако, не сдалась. – Что бы ни случилось, – гневно воскликнула она, – если это обман и мой отец стал его жертвой, как вы можете обвинять его в позорном поступке? Вам следует осторожнее подбирать слова. – Голос ее дрожал, она еще ближе подошла к отцу, словно он нуждался в ее физической поддержке, и была полна решимости оказать ее.

– Я не выдвигал никаких обвинений, порочащих чью-либо честь, мисс Сомс, – мягко сказал Томас. – Во всяком случае, честь вашего отца.

– Тогда почему вы здесь? Вы должны искать того, кто солгал моему отцу и передал информацию в посольство.

– Я не знал его, пока ваш отец не назвал его имени.

Девушка вскинула голову.

– Если вы не знали, кто он, почему вы решили, что это имеет отношение к моему отцу, и пришли сюда? Возможно, он ни при чем; вы подумали об этом, суперинтендант?

– Да, мисс Сомс, подумал, и оказалось, что это не так, к сожалению.

– Докажите! – с вызовом бросила она ему, глядя на него горящими глазами. Лицо ее застыло, губы были сжаты, и ее точеное лицо напоминало камею.

– Не надо, Харриет, это бесполезно, – прервал ее отец. – Инспектор слышал мой разговор по телефону о передаче информации. Не знаю, как это ему удалось, но он смог повторить его слово в слово.

Его дочь окаменела.

– Какой разговор? С кем?

Сомс вопросительно посмотрел на Питта. Тот предупреждающе покачал головой.

– С одним человеком из Министерства по делам колоний, – ответил Рэнсли, не называя имени.

– Что это был за разговор? – Голос Харриет дрогнул. – Когда?

– В среду вечером. Почему ты спрашиваешь? Какое это имеет значение? – ответил отец.

Мисс Сомс медленно повернулась и уставилась на Томаса. Выражение ужаса и брезгливости на ее лице сделали его некрасивым.

– Мэтью, – прошептала она, все поняв. – Вам рассказал об этом Мэтью, не так ли?

Питт не знал, что ответить. Он не мог ни опровергнуть эти слова, ни подтвердить, что она права. Было бы глупо полагать, что его друг не понимал того, что делал, и не думал о возможных последствиях.

– Вы не отрицаете, не так ли? – настаивала девушка.

– Харриет! – Сомс попробовал остановить дочь.

Она круто обернулась.

– Мэтью предал тебя, папа… и меня тоже. Он предал нас обоих ради своего министерства. Теперь он получит повышение, а ты опозорен.

Она готова была разрыдаться и еле владела собой.

Суперинтенданту хотелось вступиться за Десмонда и даже попросить простить его, но по лицу девушки он понял, что это бесполезно. Все равно Мэтью сам должен объяснить ей все. Питту не следует вмешиваться, как бы ему этого ни хотелось. Встретившись глазами с Харриет, он понял ее боль, гнев, смятение и страстное желание помочь отцу. А Томас с тем же инстинктивным желанием защитить слабого и поверженного хотел уберечь Мэтью от удара, который неизбежно будет ему нанесен. Но как он, так и девушка были бессильны что-либо сделать.

– Это невероятно! – воскликнула мисс Сомс, почти задыхаясь. – Как можно… Как можно быть таким… низким?

– Что вы имеете в виду? Разглашение тайны, которую доверило государство, или уведомление государства об измене? – тихо спросил Питт.

У Харриет побледнели даже губы.

– Это не… измена. – Она с трудом произнесла это слово. – Его… обманули… Это не государственная измена… а вы… вы не сможете оправдать передо мной Мэтью. Никогда!

Сомс с трудом поднялся с кресла.

– Я, конечно, подам в отставку, – глухо промолвил он.

Томас не стал ни возражать, ни говорить ему, что у него есть иной выбор.

– Да, сэр, – просто согласился он. – А теперь было бы хорошо, если бы вы явились в полицейский участок на Боу-стрит и сделали официальное заявление. Расскажите там все, что рассказали мне.

– Да, кажется, этого мне не избежать, – не очень охотно согласился Рэнсли. – Я приду… приду в понедельник.

– Нет, мистер Сомс, вы должны сделать это немедленно, сейчас. Мы пойдем вместе, – твердо сказал Питт.

Сомс испуганно посмотрел на него.

Харриет стала рядом с отцом и взяла его за руку.

– Он же сказал вам, что придет в понедельник. Вы одержали победу, что еще вам нужно? Он опозорен. Вам этого мало?

– Не мне это нужно, мисс Сомс, – ответил суперинтендант, собрав все свое терпение; ему не верилось, что она так глупа и наивна. – В этой трагедии замешан не только один ваш отец. Придется арестовать и еще кое-кого.

– Тогда отправляйтесь и арестуйте! Исполняйте ваш долг. В этом доме вас больше ничего не задерживает.

– А телефон? – Томас указал на телефонный аппарат.

– При чем здесь телефон? – с ненавистью спросила Харриет. – Если он вам нужен, можете им воспользоваться.

– И вы тоже, – заметил Питт. – Чтобы предупредить остальных, а когда я приеду, их и след уже простынет. Я уверен, вы не будете дожидаться понедельника.

– О!..

– Мистер Сомс? – Томас уже с трудом сдерживался.

– Да… да… я сейчас.

Рэнсли выглядел таким растерянным и убитым, что Питту стало так же жаль его, как и его дочь, хотя он и презирал Сомса за его глупость. Этот человек был самоуверен и считал, что осведомлен больше своих коллег, и эта черта сыграла свою роковую роль в его падении – как же, он знал больше секретов, чем другие! Но теперь ему дорого обойдется такой малый, в сущности, грешок, как болезненное самолюбие.