— Ала… Кор-эме о анти-эте…
И протянул руки — ладонь-к-ладони, — а в следующее мгновение лицо мальчика смертельно побледнело, зрачки расширились, наливаясь обморочной чернотой, он стиснул руки Валы — начал медленно валиться на бок — Мелькор едва успел подхватить его…
… — Что это было?
— Что, алхор-инни?
— Что это… кто это был… когда? Кто они были?
— Это, — Мелькор отвернулся, — было очень давно. Очень.
— Но кто они? — с болезненной тоской. — За что их?..
Вала поднялся. Прошелся по комнате, не глядя на человека.
— Это было очень давно, — повторил. Повернулся, взглянул пристально:
— Ты — Энно.
— Не понимаю… что это?
— Видишь сны наяву. Странные. Говоришь с человеком — и вдруг понимаешь, что знаешь о нем что-то, чего он не рассказывал никогда. Или знаешь, что происходило — давно, еще до твоего рождения. Так?
— Д-да… И еще — сны… во сне — сны.
— Я знаю. Я входил в них. Давно?
— Не помню… пять зим, семь… — обморочно-тихо. — Не помню. Это болезнь какая-то? Я болен?
— Нет. Ты — Энно. Помнящий.
— Ты мне… даешь имя, Т'анно?
— Имя Пути… может быть. Кстати, это Гортхауэр научил тебя, что сказать?
Глаза мальчишки округлились:
— Так это сам Гортхаар был?!
Вала вздохнул:
— Значит, он. Тогда вот что. Тано — не имя, как ты подумал. Это… как бы тебе объяснить… в вашем языке нет такого слова, а показать тебе я сейчас не решусь. Скажем так: это тот, кто учит, кто дает знания, понимание сути вещей, кто помогает найти путь. Слова, которые ты сказал… сам не знаю, зачем принял. Надо было, конечно, сперва объяснить. Но я не жалею. Ты наделен редким даром.
— Я что, один… такой?
— Нет. Просто в тебе этот дар — как пламя. Память во всем — нужно только научиться смотреть и слушать. Ты слышал о тех, кого вы называете пророками?
— Да. Но они ведь сумасшедшие? Значит, я тоже сойду с ума? — в голосе парнишки зазвучал страх.
— Да, — жестко ответил Вала. И повторил: — Да — если не научишься владеть своим даром. Если эти сны наяву окажутся сильнее тебя и ты не сумеешь проснуться.
— Но я смогу остаться с тобой? Пожалуйста!
— Теперь я сам прошу тебя об этом.
— А это… это — зачем? — спросил Волчонок.
Вала усмехнулся уголком губ, бросив короткий взгляд на свои руки, обтянутые перчатками:
— Видишь ли, я предпочитаю тебя видеть живым… и в здравом уме. Почему-то.
Парнишка непонимающе уставился на него.
— Ты почему тогда так вцепился в мои ладони?
— Я… ну, понимаешь, я и раньше это видел, но никогда — так… так… — он замялся, не зная, как продолжить.
— Именно поэтому, — Вала вздохнул.
Волчонок задумался.
— Ты говорил, что Память во всем?
— Да.
— В деревьях, в земле, в горах?
— Да.
— И… в тебе? — Волчонок нерешительно поднял глаза.
Вала промолчал.
…Учитель появился в кузне по обыкновению бесшумно; молодой Волк что-то увлеченно рассказывал, двое Рысей и Аннэ из клана Молнии сгрудились вокруг. Гортхауэр вычерчивал на листе тонкой бумаги узор витража, делая вид, что полностью поглощен этим занятием и что веселье подмастерьев его нимало не интересует.
— Что произошло? — спросил Вала, подойдя поближе. Волк почтительно поклонился, но в его глазах плясали неуемные искорки смеха:
— Да вождь наш на Большом Совете с шаманом Воронов сцепился. Шаман говорит — мол, неправильный ты бог, а вождь ему — по мне, так лучше один такой неправильный бог, чем десяток правильных. Я, говорит, твоим правильным богам всю жизнь молился, жертвы приносил, а что они мне дали? Горному Богу, говорит, жертвы не нужны, молиться тоже не надо — а вот дочь мою вылечил, сын у него в обучении… гляди, какой нож мне принес! Сам ведь отковал! И еды у нас вдосталь, и чтоб урожай пропал — с тех пор, как неправильный бог тут объявился, не было такого… Поветрие было — кто от него спас? Опять же неправильный бог…
— А что шаман? — наконец откровенно заинтересовался Гортхауэр.
— А шаман — посохом об пол и кричит: пойду к этому богу, при всех в лицо ему скажу, что он не бог никакой, а улхаран, демон-обманщик.
— Придет? — спросил Вала.
— Как же, непременно придет…
Шаман явился через семь дней — путь от земель Воронов был неблизкий, и ему явно пришлось поторопиться. Мальчишка, его сопровождавший, выглядел измотанным до крайности, но держался гордо и независимо: неудивительно — шаманы Воронов, по слухам, наделены были едва ли не большей властью, чем вожди.
Вала встретил его в небольшом зале одной из башен; немногочисленные пока еще молодые ученики пролезли и сюда и теперь напряженно следили за вошедшим, стараясь, однако, взглядом с ним не встречаться.
— Ты — непредсказанный? — Шаман прищурил непривычно темные для северян глаза. — Я смотрел и слушал, но земля не сказала мне — пришел бог. Ты не бог, ты — улхаран: вот я, Раг, Крыло Ворона, говорю это перед всеми!
— Я не бог, — легко согласился Вала. — И что теперь?
Не отрывая взгляда от его лица, шаман извлек из сумы потемневшую деревянную чашу и глиняную флягу, плеснул в чашу какого-то густого, почти черного напитка, выпил залпом и взглянул прямо в глаза Бессмертному:
— Сын Ворона не боится духа-оборотня. И ты, если не боишься, — смотри в глаза.
Северяне затаили дыхание: они-то хорошо знали, что никому не по силам выдержать поединок взглядов с Сыном Ворона. А лицо шамана медленно теряло краски жизни, становясь не белым даже — мертвенным, землистым, и черные, кажется — уже без белков глаза смотрели, смотрели, не мигая, пока внезапно Сын Ворона не рухнул навзничь, крикнув страшно, словно душа в муках вырывалась из тела, не забился в ломающих тело конвульсиях на черных плитах пола. Бессмертный стремительно опустился рядом с ним, сорвал перчатки, обхватил руками его голову — шаман затих, и Вала начал медленно, осторожно массировать ему виски, затылок, грудь, пока тело человека не обмякло, а дыхание, хотя и едва различимое, не стало ровным и спокойным. Из угла рта шамана стекала вязкая струйка темной слюны с кровянистым оттенком.
Бессмертный поднял деревянную чашу, выпил остававшиеся в ней капли зелья.
— Полынь, ахэнэ, къет'Алхоро, красавка, спорынья… анхоран, — проговорил без выражения; и с какой-то ожесточенной горечью: — Дети неразумные… Давно он это пьет?
— Избранников Ворона приучают к напитку духов, едва им минет четырнадцать полных лун. Я пил его уже дважды, — гордо ответил мальчишка, сопровождавший шамана. Вала стремительно обернулся к нему:
— Ты?!
— Избранник Ворона, миновав порог двадцати восьми полных лун, находит тех, кто наделен Даром… Когда Избранник уходит, один из них занимает его место, в свой час становясь Избранником…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});