Читать интересную книгу Святители и власти - Руслан Скрынников

Шесть сообщников Андрея Шуйского из числа «торговых мужиков» были выведены на пустырь у стен Кремля и обезглавлены. Боярин Андрей Шуйский и его братья Василий (будущий царь), Дмитрий, Иван и Александр были сосланы в свои вотчины, а позднее взяты под стражу. Боярина И. П. Шуйского арестовали в его вотчине, отправили в Кирилло-Белозерский монастырь и там насильно постригли в монахи. Шуйский был одним из лучших воевод России. Именно он возглавил оборону Пскова от войск короля Батория и спас страну от полной катастрофы в конце Ливонской войны. 16 ноября 1588 года старец Иов — регент и воевода — был тайно умерщвлен в монастыре по приказу Бориса Годунова. Полгода спустя в темнице при неизвестных обстоятельствах скончался Андрей Шуйский. Сторонники Шуйских князья Татевы-Стародубские и И. Ф. Крюк-Колычев угодили в ссылку. Боярин Ф. И. Шереметев вынужден был уйти в монастырь.

Попытка Шуйских захватить власть не удалась. Борис Годунов и его помощник думный дьяк и «канцлер» Андрей Щелкалов сосредоточили в своих руках бразды правления государством. Столкновение с боярской аристократией породило глубокий политический кризис, чреватый новой опричниной. В трудный момент Годунов показал себя мудрым государственным деятелем. В разгар кризиса он не побоялся распустить «двор» — последыш опричнины. Политическое наследие Грозного было уничтожено. Роспуск вооруженного охранного корпуса — «двора» — ослабил позиции правителя. Тем не менее Годунов подавил боярскую крамолу, не прибегая к кровавой резне и погромам.

Стремясь найти опору в дворянстве, Борис Годунов приступил к социальным реформам. Власти стали освобождать от податей помещичью запашку в дворянских усадьбах. Эта мера провела глубокую борозду между привилегированным неподатным дворянским сословием и низшими податными сословиями. В угоду помещикам приказные ведомства А. Я. Щелкалова временно наложили запрет на выход крестьян в юрьев день. Как раз в конце 1580-х годов в России начал складываться режим «заповедных лет». Заповедью на Руси называли всякого рода запреты. В заповедные годы власти запретили жителям городов — посадским людям — покидать тяглые (податные) дворы, а крестьянам уходить со своих тяглых пахотных наделов. Феодальное государство сделало решительный шаг к закрепощению крестьян.

Правление Бориса Годунова явилось важным этапом в развитии самодержавно-крепостнического строя в России. Переход трона к слабовольному и неспособному к управлению Федору лишь на время ослабил власть. Поражение Шуйских знаменовало возврат к прежним порядкам, установленным Грозным. По иронии судьбы, недееспособный Федор, за которого правил Борис Годунов, впервые официально усвоил титул самодержца.

При Грозном Россия превратилась в мировую державу, ставшую после падения тысячелетней Византийской империи главным оплотом православной религии. Начавшаяся перестройка ее государственной системы на самодержавных началах неизбежно должна была повлечь за собой перестройку церкви. Величие самодержавия было неполным без великой церкви. Церковь освящала власть московских государей, и ее главе надлежало носить высший церковный титул.

Безвозвратно минуло время, когда вселенская православная церковь, возглавляемая царьградским патриархом, рассматривала русскую митрополию как второстепенную периферийную епархию. Падение Византийской империи привело к перераспределению ролей. Некогда могущественная церковь пришла под властью турецких завоевателей в полный упадок, в то время как русская достигла наивысшего расцвета. В Московском царстве митрополиты располагали несравненно большими возможностями и богатствами, чем константинопольский патриарх под властью иноверцев. Положение же младших патриархов Александрии и Антиохии было и вовсе бедственным.

Новая действительность получила отражение в сочинениях русских книжников, сформулировавших доктрину «Москва — третий Рим». Гибель второго Рима (Византии), утверждали они, превратила Московское царство («третий Рим») в главный оплот православия. Со временем идеологи сильной церкви дополнили эту доктрину новыми рассуждениями. Если Россия стала главным средоточием всемирного православия, утверждали они, ее церковь должно возглавлять лицо с высшим духовным саном. Подле православного самодержца должен стоять патриарх, как это и было прежде в Константинополе.

Попытки католической церкви подчинить себе посредством унии православные епископства Западной Руси в пределах Речи Посполитой придавали особое значение церковной реформе в России. Сторонники учреждения патриаршества в России мечтали о том, чтобы собрать рассыпанную храмину русской православной церкви — митрополии Киевской и всея Руси — под эгидой московского патриарха.

Правитель Борис Годунов выступил главным инициатором церковной реформы в России. Помимо общих идей он имел сугубо личные мотивы, побуждавшие его спешить с церковным делом. Правление Годунова началось несчастливо. Он терпел унизительные неудачи. Не в силах справиться со своими недругами, он, подобно Грозному, готовился покинуть Россию, чтобы вместе со своими близкими укрыться в Англии.

Назначение преданного Иова на митрополию было для Бориса бесспорной удачей, ибо даже в узком кругу высших церковных иерархов Иова мало кто принимал всерьез. В отличие от «мудрого грамматика» Дионисия новый руководитель церкви не блистал талантами. Он обращал на себя внимание разве тем, что мог выразительно и без запинок читать наизусть длиннейшие молитвы, «аки труба дивна, всех веселяя и услаждая слухи сердца слышателей». Борис готов был употреблять любые средства, чтобы упрочить престиж Иова. Без авторитетного руководства церковь не могла восстановить своих позиций. Между тем обстановка острого социального кризиса требовала возрождения сильной церковной организации. В такой ситуации правитель Борис Годунов попытался использовать греческие связи церкви, чтобы добиться учреждения патриаршества в Москве.

Могущество и блеск Российского царства манили греков. В XVI веке обедневшие восточные патриархи вынуждены были все чаще обращаться в Москву за помощью. Число просителей из года в год умножалось. Вслед за мелкой сошкой на Русь потянулись митрополиты и патриархи. При царе Федоре в Москву приехал антиохийский патриарх Иоаким. Его приняли с большим почетом. Но когда он стал просить денег, московские власти предложили прежде обсудить вопрос об учреждении в России патриаршей кафедры. Иоаким весьма неохотно обещал передать пожелания московитов Вселенскому собору.

Столпы православной церкви Востока нимало не сочувствовали русским проектам, но не хотели и открыто отклонить их. Торг из-за патриаршего сана мог обернуться для них большими выгодами. В Москве стали ждать, как отреагирует константинопольский патриарх Феолит. Его гонец явился в Москву с грамотой, содержащей обычную просьбу о помощи, но на словах он передал весть, которую в Москве давно ожидали. Царьградский и антиохийский патриархи, заявил он, послали за другими патриархами, чтобы решить московское дело на соборе.

Византиец не желал вести с Москвой письменные переговоры об учреждении патриаршества, однако дни его правления были сочтены. Турки низложили Феолита и назначили на его место патриарха Иеремию. Новый глава вселенской церкви начал с того, что отправился на Русь.

В Москве ничего не знали о происшедших в Царьграде переменах и на первых порах даже заподозрили Иеремию в самозванстве. Но подозрения скоро рассеялись, и 21 июля патриарх удостоился аудиенции в Кремле. После представления царю Иеремию отвели в особую палату, где он имел беседу с глазу на глаз с правителем Борисом Годуновым и «канцлером» А. Я. Щелкаловым. Беседа выявила крайне неприятные факты. Русские ждали, что патриарх привез с собой постановление Вселенского собора. Оказалось же, что дело не сдвинулось с мертвой точки.

Аудиенция в Кремлевском дворце положила начало трудным переговорам, тянувшимся более полугода. Ход их получил в источниках неодинаковое освещение. Официальный отчет, составленный Посольским приказом, излагал историю переговоров с большими пропусками. Русские церковные писатели не останавливались перед искажениями. Они утверждали, будто Иеремия сразу уведомил царя о состоявшемся решении Вселенского собора учредить на Москве патриаршество. Помощники патриарха Иеремии — митрополит Дорофей и архиепископ Арсений, участвовавшие в переговорах с византийской стороны, изложили свои впечатления в записках. Их суждения расходились в самых существенных пунктах.

Архиепископ Арсений Елассонский описал путешествие в Московию в виде послания, адресованного некоему «другу» на Востоке. Сочинение Арсения прославляло патриарха Иеремию, этого «мудреца» и «нового Иова». Дифирамбы должны были успокоить недовольных членов Вселенского собора, указавших на незаконность действий Иеремии в Москве. Свои впечатления он излагает в стихах, поскольку виденное, заявлял автор, не поддается прозаическому описанию. Нетрудно обнаружить истоки вдохновения грека. Когда патриарх Иеремия получил аудиенцию в Кремле, царь щедро одарил его спутников, за исключением одного Арсения. Такая немилость была вызвана тем, что Арсений уже был однажды в Москве и получил большую сумму на помин души царя Ивана, но распорядился деньгами не так, как следует. Порядочные поминки Арсений мог сотворить лишь в своей епархии, а между тем, покинув Русь, архиепископ остался в неприятельской Литовской земле. Но в ходе переговоров об учреждении патриаршества Арсений оказал московитам столь важные услуги, что отношение к нему полностью переменилось. На прощальной аудиенции в честь Иеремии царь сказал Арсению: «Твердо надейся, что я никогда не оставлю тебя без помощи: многие города с их областями я тебе поручу и ты будешь управлять ими в качестве епископа». Со временем это обещание было исполнено: он стал епископом при Архангельском соборе в Кремле. Арсений помог московитам довести до благополучного конца переговоры с Иеремией в Москве. Затем он выехал в Константинополь, где Иеремии предстояло созвать Вселенский собор и добиться от него санкции на учреждение московского патриаршества. Перо Арсения немало помогло ему в этом деле. В своем стихотворном сочинении он постарался представить поведение патриарха в Москве безупречным.