Читать интересную книгу «Белые пятна» Русско-японской войны - Илья Деревянко

2) нельзя также забывать о революционной ситуации и мощной критике в адрес всех начинаний правительства со стороны левых партий и либерально настроенной интеллигенции (И.Д).

7

В период Русско-японской войны большинство дел из общего количества рассматривалось в частных присутствиях (ЦГВИА. Ф. 1. оп. 1. Д. 66994. Л. 190–192, 197; Д. 66991. Л. 251 (цифровые данные). Это объяснялось тем, что в начале XX века в военном ведомстве России наряду с сепаратизмом военных округов и децентрализацией важнейших вопросов управления имела место чрезмерная централизация решения хозяйственных вопросов, что объяснялось нищенским бюджетом и режимом строжайшей экономии, которого были вынуждены придерживаться руководители Военного министерства. Даже самые незначительные дела, связанные с расходованием денежных средств, проходили множество инстанций и подлежали обязательному рассмотрению в Военном совете министерства. Например, в 1904 г. там обсуждались помимо прочих такие вопросы: «Об отпуске Брянскому арсеналу денег на покупку двух рабочих лошадей»; «Об ассигновании 110 рублей на уплату вознаграждения лицам, охранявшим дрова, оставшиеся от курских маневров», «О включении в штат Георгиевского кавалерийского склада одной рабочей лошади взамен одной пары волов» и т. д. (ЦГВИА. Ф. 831. оп. 1. Д. 939. Л. 23–25, 91–92; Д, 942. Л. 416).

8

А.Ф. Редигер дает ему такую характеристику: «Кузьмин-Короваев был человек прекрасный и очень симпатичный, но мало пригодный для своей должности. Средних способностей, медлительный и мелочный, он и докладывал ужасающе медленно» (ЦГВИА. Ф. 280. оп. 1. Д. 4. Л. 49).

9

А.Ф. Редигер давал В.П. Павлову в своих воспоминаниях блестящую характеристику: «Павлов — отличный знаток своего дела, чрезвычайно требовательный, уважаемый за его справедливость и сам отличный работник» (ЦГВИА. Ф. 280. оп. 1. Д. 4. Л. 60).

10

С началом Русско-японской войны были созданы местные военно-судебные органы на Дальнем Востоке, на которые легла вся тяжесть работы в действующей армии. Сперва это были Кассационное присутствие и суд Маньчжурской армии, а также лица, заведовавшие военно-судной частью в войсках. Разделение маньчжурских войск на три армии привело к необходимости новой организации военно-судебных учреждений на Дальнем Востоке. В конечном счете она оформилась в следующем виде: 1) Кассационное присутствие. 2) Три суда трех армий. 3) Лица, заведовавшие военно-судной частью в войсках. В начале 1905 года был образован Суд тыла войск Дальнего Востока. Произошли также некоторые дополнения в судебной структуре смежного с театром войны Сибирского военного округа. Военно-судебные учреждения действующей армии рассматривали дела японских агентов, а также преступников и мародеров из числа русских военнослужащих.

За весь период войны судами на Дальнем Востоке были приговорены к смертной казни 34 человека, в том числе 1 офицер, 8 солдат, 16 китайцев, 4 японских шпиона и 5 каторжников на острове Сахалин (Всеподданнейший отчет о действиях Военного министерства за 1904 г. СПб., 1906. С. 118–119).

Уголовными преступлениями в войсках внутри империи в описываемый период занимались военно-судные управления военных округов. В 1904 г. ими были рассмотрены дела о 18 лицах, из них 6 человек приговорены к смерти, однако помилованы императором и сосланы на каторгу без срока.

Революция 1905 г. значительно увеличила объем работы военно-окружных судов. Во многих местностях было введено «Положение усиленной охраны», которое повлекло за собой передачу военным судам многих дел о гражданских лицах. Из сведений, поступивших в ГВСУ, видно, что в 1905 г. в военно-окружных судах находились 165 таких дел.

Что касается преступлений в войсках, то в 1905 г. на основании высочайше утвержденного «Положения о мерах к охранению государственного порядка и общественного спокойствия» военно-окружными судами были рассмотрены дела о 284 лицах, из которых 22 были приговорены к повешению, а 119 — к каторжным работам. Остальных подсудимых приговорили к отправке в дисциплинарные батальоны и в исправительные арестантские отделения, а также к ссылке на поселение. Некоторые из подсудимых были оправданы из-за недоказанности обвинения. Помимо этого отделением Сибирского военно-окружного суда в Иркутске были рассмотрены 23 дела, по которым последовали 15 смертных приговоров, но все они были заменены отправкой на каторгу. Петербургскому военно-окружному суду был передан по личному распоряжению императора некий финн Прокоппе. Он был приговорен к смерти, но помилован императором и сослан на каторгу без срока. Петербургским военно-окружным судом было также рассмотрено дело о трех членах боевой организации эсеров, которые были приговорены судом к каторжным работам: один — на 11 лет и двое других — на 7 (ЦГВИА. Ф. 1. оп. 1. Д. 66991. Л. 123).

В период Русско-японской войны само Главное военно-судное управление рассматривало только особо важные дела о государственных преступлениях, шпионаже и т.п. Для этого еще в начале 1904 г. (Положение Военного совета от 27 ноября 1903 г., утвержденное императором 31 января 1904 г.) при ГВСУ было учреждено особое отделение в составе 3 чинов. В его функции входила также выработка мер по ограждению войск от политической пропаганды. В 1904 г. в ГВСУ поступило 164 дела о государственных преступлениях, но из них было рассмотрено только 36 дел, а по остальным лишь дано заключение. В 1905 г. на рассмотрение в ГВСУ поступило 185 дел, но из них 52 было прекращено в силу именного высочайшего указа от 21 октября 1905 г. (ЦГВИА. Ф. 831. оп. 1. Д. 946. Л. 103–104; ЦГВИА. Ф. 1. оп. 1. Д. 66991. Л. 123; «Всеподданнейший отчет о действиях Военного министерства за 1904 г.» СПб., 1905. С. 116–117).

Кроме того, в ГВСУ в 1904–1905 гг. велись работы но пересмотру военно-уголовного законодательства. С этой целью при управлении была создана специальная комиссия под руководством действительного тайного советника С.А. Быкова. В ее работе использовались военно-уголовные законодательства ряда иностранных государств. Заседания комиссии начались 24 декабря 1904 г. Были отменены, в частности, телесные наказания в армии и на флоте и изменен порядок перевода нижних чинов в разряд штрафованных; разработан проект установления в дисциплинарном уставе точных правил увольнения от службы не соответствующих должности или воинскому званию генералов и штаб-офицеров и т. д. (ЦГВИА. Ф. 1. оп. 1. Д. 4. Л. 48; Д. 66991. Л. 120; «Всеподданнейший доклад по Военному министерству за 1904 г.» СПб., 1905. С. 68–69).

11

По мнению А.Ф. Редигера, «Великий князь <…> был явно не на своем месте, так как отличался чрезмерной мягкостью и слабохарактерностью <…> Однако права его были настолько широки, что он почти все вопросы решал сам, а за военным министром оставалось лишь утверждение новых программ (случай редкий), назначение высших лиц, разрешение льгот при приеме и т.п.» (ЦГВИА. Ф. 280. оп. 1. Д. 4. Л. 48).

12

Механизм был таков: Главное управление казачьих войск обращалось с письменным запросом в Военный совет, а тот, рассмотрев документ, давал указания соответствующим главкам. Это бывало очень редко, так как в описываемый период казачьи войска сами занимались своим снабжением за счет войсковых капиталов.

Кроме того, в период Русско-японской войны, как и в предшествующие годы, ГУКВ занималось вопросами гражданского управления казачьих войск, развитием сельского хозяйства в казацких областях, развитием там народного образования и т. д. Продолжались работы по улучшению медицинской части в казачьих войсках. В 1904 г. при содействии Главного управления казачьих войск был создан ряд новых начальных и средних учебных заведений для казаков. В 1905 г. осуществлен ряд мер по улучшению быта нижних чинов казачьих войск: введено ежедневное чайное довольствие, увеличено жалованье, улучшено снабжение продуктами питания и т. д. Управление также руководило перевооружением казачьих частей пиками нового образца, которое началось еще в 1903 г. и продолжалось в течение всей войны, по мере изготовления пик Сестрорецким оружейным заводом. В 1905 г. иод руководством ГУКВ проводилась мобилизация строевых казачьих частей для замены внутри империи регулярных войск, отправляемых на Дальний Восток, а также для подавления народных волнений. Кроме того, для борьбы с беспорядками были сформированы особые вольнонаемные конно-полицейские казачьи команды (ЦГВИА. Ф. ВУА.Д. 2793. Л. 2 об. — 189 об.; ЦГВИА. Ф. I. оп. I. Д. 66991. Л. 138, 221–228; «Всеподданнейший доклад по Военному министерству за 1904 г.» СПб., 1905. С. 113–123).

13

По данным Военного министерства, с начала революции и по 1 декабря 1905 г. было 2699 случаев привлечения войск для подавления «беспорядков и волнений». Всего было командировано 15 297 рот, 3665 эскадронов и казачьих сотен, 154 частные команды, 10 конвойных команд, 5 охотничьих команд, 10 местных команд, 224 орудия, 124 пулемета и отдельными командами еще 83 885 солдат. Войска применили оружие в 191 случае, причем были убиты 1 офицер и 17 солдат, ранены — 2 офицера и 176 солдат, «ушиблены» — 11 офицеров и 130 солдат. По высочайшему повелению в различные районы империи командирован ряд генералов (в том числе В.В. Сахаров, после отстранения его с поста военного министра) «для расследования причин беспорядков и принятия мер к немедленному их прекращению». Крепость Кронштадт объявлена на военном положении, а крепости Севастополь и Кушка — на осадном. Было признано необходимым предоставить комендантам всех крепостей империи более широкие полномочия, что и было сделано высочайше утвержденным положением Военного совета (ЦГВИА. Ф. 1. оп. 1. Д. 66991. Л. 102–104).