Она еще не знала, что делать с этим знанием. И как все обернется. Каждый последующий шаг был неважен. Кроме настоящего момента. Просто делать вдох. Просто смотреть на небо. И видеть парня, которого ты любишь. Миг — это самая большая драгоценность, которая есть у человека. Ни планы на будущее и ни скорбь о прошлом. Только то, что происходит сейчас.
Вышли из машины они так же молча. Кира взял телефон и пошел вперед. Спина его была напряжена, походка стремительна. Лея была уверена, что он сейчас что-нибудь разнесет. И этим может оказаться любой предмет, попавшийся на его пути. Но Кира включил камин и стал кругами расхаживать по гостиной, закрывая лицо ладонями и проводя ими по еще влажным волосам.
— Грейся, — скомандовал он. И указал на место рядом с камином, где был кухонный стол в виде острова с покрытием из черной мраморной плиты.
Прислонившись к этому высокому столу, на котором обычно повар их семьи готовил, Лея смотрела в пол, не в силах что-либо сказать. Какой в этом смысл? Больше она никогда не увидит его. Зачем-то ее жизнь снова не оборвалась, и все, что ей остается, — это как-то существовать дальше. Но сейчас думать об этом хотелось меньше всего.
Словно прочитав ее мысли, Кира подошел к ней и взял указательным и большим пальцем ее подбородок. Наверняка косметика смылась, пока она была в воде, да и синяк стал сильнее заметен, набирая больше синего и фиолетового пигмента.
В отличие от выражения лица прикосновение его было нежным и еле осязаемым, словно в своих руках Кира держал что-то хрупкое. Лея чувствовала покалывание от его кончиков пальцев на своей коже, что вызвало тепло во всем теле посильнее, чем от камина.
— Кто это сделал, — процедил он сквозь зубы, словно резал металл.
— Александр, — врать не было смысла. Да и значения это уже никакого не имело. Ни для него, ни для нее.
Как и ожидалось, Кира не стал ничего крушить, не стал говорить, что убьет его и что клянется вечность защищать ее и быть тенью. Все кончено.
— Лея, — начал он, отходя на два метра и отворачиваясь, будто не в силах смотреть на нее.
— Кира, не… — хотела перебить его Лея, чтобы он не утруждал себя в объяснениях. Она сейчас просто соберет вещи и уйдет.
— Молчи, — словно в мольбе обрубил он. — Я не сказал на интервью, что ты моя девушка… — Лея мысленно попросила, чтобы он не продолжал, потому что не хотела смотреть на его мучения. Но во всем его существе сейчас читала несгибаемую твердость. Так выглядит человек, который принял решение и больше не отступится от него. — Потому что у меня никогда не было девушки. Я просто эгоист. Нет, я просто трус.
Его слова не находили понимания, и Лея смотрела на него в недоумении, как будто он вдруг заговорил на китайском.
— Я все время бежал от ответственности за свою жизнь. Мне было легче винить отца в своих поступках и Алену в своей бесчувственности. Мне было проще спать со всеми подряд, но никого и никогда не подпускать близко. Чтобы никто не увидел, как я на самом деле слаб и как мне страшно. Я спал со всеми подряд, доказывая самому себе, что могу делать, что захочу. Лишь бы закрывать глаза на то, что я пустое место и ничего сам не могу. Так было проще, чем признаться себе, что моя жизнь мне никогда на самом деле не принадлежала.
Он повернулся к ней, в глазах стояли слезы. И Лее хотелось остановить его монолог, потому что каждое его слово причиняло ей боль, пока его трясло от злости.
— Но появилась ты и перевернула весь мой гребаный мир. Ты поверила в меня, и я стал играть. Ты добралась до всех моих чувств и нашла там что-то хорошее. Я просто испугался, что опять все изгажу. Что я облажаюсь, и потеряю лучшее, что было в моей жизни. Что я не могу вот так просто получить тебя. Все, чего я стою, так это дешевой лжи этой стервы. Я никогда не знал, чего хотел. Но я еще ничего в жизни не желал так страстно, как тебя!
Гнев снова стал сверкать в его глазах, ноздри раздувались, кулаки сжимались.
— Какое же я дерьмо, если ты не нашла никакого выхода, кроме как убить себя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Ты не виноват. И я сделала это не из-за тебя.
— Я знаю, что не из-за меня. Но не виноват? Ты дала мне шанс все исправить, а я как последний дебил его просрал. Если бы ты успела зайти раньше, это был бы лучший вечер в наших сраных жизнях.
— Что? — не поняла Лея.
— Мы бы помирились, и ничего этого не случилось, — махнул он рукой на телефон.
— Но ты же был с Аленой…
— Эта дура пришла раньше тебя и пыталась меня соблазнить. Самоуверенная сучка.
— Пыталась соблазнить? Но ты же сам позвал меня в комнату, чтобы я все увидела и поняла.
— Что? — теперь Кира смотрел на нее, как будто она говорила по-китайски.
Взяв и разблокировав телефон, он смотрел несколько секунд на экран, лицо его покраснело. И он сжал смарфон, грозясь раздавить.
— Стой на месте, я сейчас вернусь.
В ладони он нес ее клатч, который она оставила в особняке. Точно, он же выскользнул у нее из рук, когда она их застукала.
— Где твой телефон?
— В сумке.
— Его там не было, я звонил, когда ты убежала.
— Не может быть.
Лея проверила клатч. Действительно, телефона не было.
— Ты прислала мне сообщение, — заявил он, сжимая телефон и показывая ВотсАпп.
Зеленое облачко гласило:
«Встретимся в третей комнате слева. Жди меня без одежды».
Отправитель «Моя Лея».
— Я не отправляла, — в недоумении моргая, сказала Лея.
Тогда как Кира обо всем догадался.
— Вот мразь, я сверну ее тощую куриную шею. Голова ведь все равно нужна для мозгов.
Он был взбешен и снова начал мерить шагами комнату. Пока у Леи картинка только складывалась в голове. Похоже, что телефон выскользнул из клатча, когда ее толкнула Маша. Точно, Лея не заблокировала тогда экран, потому что хотела написать сообщение Кире и спросить, где он. Но к ней подошли друзья. И Лея решила, что сделает это чуть позже. Неужели Маша специально это сделала? И взяла ее телефон, чтобы отнести к Алене?
Так значит Кир не с Аленой? И это все просто… Подстава? Они чуть не умерли сегодня. Но вместо того, чтобы возненавидеть Алену, которую Кира клял на чем свет стоит, она снова чувствовала всем своим существом, что он прыгнул за ней. И сейчас эта мысль была уже другой.
— Кира…
— Гребаная тварь!
— Кира!
— Что? — посмотрел он, наконец-то, на нее. И его мысли об Алене испарились. Он хватался за Лею долгим взглядом, как будто она вот-вот исчезнет.
Но она уже все поняла. Если и есть в этом мире место для нее, то это сердце Киры. И просто улыбалась, ожидая, когда он к ней подойдет. Словно уловив электрические разряды в воздухе и как будто только осознав, что они стоят голые в гостиной, он возбудился. И почти бегом подошел к ней. Кира одним движением, ухватившись за ягодицы, посадил ее на стол. Разместился между ног Леи, и его губы нашли ее. А потом он заключил ее лицо в свои ладони и сквозь слезы срывающимся голосом сказал:
— Как же я ненавижу тебя…
— А я люблю тебя, Кира, — тоже плакала она.
— Люблю… Лея… — Кира так отчаянно целовал ее, передавая все, что чувствовал на самом деле. Полностью открываясь ей. — Моя Лея… Как же сильно я люблю тебя.
Поцелуи перемешались со стонами, рыками и укусами. Руки его жадно блуждали по ее телу. Каждый осознавал, что мог потерять другого навсегда этим вечером. Но вместо этого они сошлись, как две галактики, неминуемо гонимых силой притяжения друг к другу. Кира положил ее на стол, не прерывая поцелуй и продолжая исследовать ее тело пальцами. Его помутневшие от желания глаза попытались еще по привычке найти разрешение прикасаться к ней. Но во взгляде Леи было только безоговорочное: «Да». Кира втянул ее сосок, что Лея выгнулась от удовольствия. Затем начал ласкать второй, пока его пальцы гладили другой. И спустился вниз. Его язык, горячий и настойчивый, заставлял ее хотеть большего.
— Я тоже хочу, — сказала Лея и спустилась вниз.
Встав на колени, она обхватила его рукой.