меня помазал?
- Будь внизу через десять минут.
Дверь захлопывается.
Я соскальзываю с постели и ощущаю в низу живота приятный холод. А еще там скользко. Но не от влаги. От той странной мази. Разглядеть название на тюбике не вышло, надпись мелкая.
Это лекарство? Заживляющее?
Я снова выбираю первую попавшуюся одежду, стараюсь нарядиться побыстрее, лишь бы не усугублять ситуацию. Двигаться теперь гораздо легче. Саднящая боль проходит.
Такая забота вполне объяснима. Амиру необходимы наследники. Чем быстрее у меня все заживет и восстановится, тем скорее мы продолжим попытки зачать ребенка.
Я не должна этого допустить. Не должна забеременеть снова. Пару дней свободы легко выторговать, уповая на ссадины. А дальше? Уже не отвертеться.
Значит, нужен другой способ защиты.
+++
Дорога проходит в тишине. Абсолютно никаких комментариев по поводу моего звонка. Любые попытки завести беседу оказываются бесполезны. Хотя не особенно настаиваю, теперь самая лучшая тактика – молчание. От разговоров становится только хуже.
Пограничники пропускают нас без проверки документов. Конвой черных внедорожников следует вперед. Пока трудно понять, куда именно путь поведет. В мой родной город. Или в столицу.
- Я смогу увидеться с родителями? – спрашиваю, когда мы паркуемся на заправке.
- Тебе пора поесть, - заключает Амир, игнорируя вопрос.
Мужчина покупает мне то, что считает полезным. Здоровую еду. Выбирает самые лучшие продукты, которые можно здесь раздобыть. Бульон, овощной салат, запеченную курицу, фрукты. Вместо кофе получаю свежевыжатый апельсиновый сок.
- Я столько не съем, - говорю, глядя на стол, который буквально ломится от еды. – Тут гигантские порции.
Амир ничего не отвечает, но взгляд у него достаточно выразительный. Съешь. По доброй воле или насильно, однако съешь.
- А ты ничего не закажешь? – интересуюсь, ведь к пище он не притрагивается.
- Пост, - звучит короткий и сухой ответ.
- Я тоже должна его соблюдать, - невольно усмехаюсь. – Если я твоя жена. Для Дудаевых очень важно сочетаться браком с теми, кто исповедует их религию.
- Ты должна рожать здоровых детей, - отрезает он. – Остальное меня мало заботит. Хотя нет, есть еще один вопрос.
Раскладывает передо мной фотографии.
- С кем из них ты сегодня говорила?
Дыхание задерживаю от волнения. Передо мной семь человек. Намеренно не пытаюсь сфокусировать взгляд, боюсь выдать себя неосторожной реакцией.
- Я найду его в любом случае, - продолжает Амир. – Но будет лучше, если ты сама признаешься.
- Почему ты решил, что этот человек на одном из снимков? – пожимаю плечами. – Я общалась с приятелем, с обычным знакомым. Попросила присмотреть за моей квартирой. Поверь…
- За какие деньги ты купила квартиру? – обрывает. – Где достала новые документы? Как пересекла границу?
Во рту пересыхает. Понимаю, Амир не ждет ответа, просто штурмует, разбивая мои доводы в пух и прах.
- Его здесь нет, - стою на своем. – Это не он помогал мне. Откуда ты взял всех этих людей?
- Ими занимался твой отец.
- Мой отец точно не…
- Твой отец у меня.
- Где? – сердце сводит судорога.
- В гостях, - кривится. – Жаль, его нельзя разговорить, как остальных лжецов. Родство с моей женой дает выгодные привилегии. Но ничто не мешало мне изучить все его дела, составить собственный список подозреваемых.
- Ты меня пугаешь.
- Посмотри на фото.
Ледяной тон не оставляет выбора. Начинаю собирать разложенные снимки, один за другим. Очень сильно стараюсь унять дрожь и не выдать тревогу неосторожным жестом. Первый мужчина оказывается совершенно незнакомым. Второй тоже. На третьем фото вижу Резника. Тянусь за следующим, где опять изображен незнакомец. Пытаюсь не пробуждать подозрений. Еще снимок. И еще. Перед глазами все мутнеет и плывет, но четкость взгляда прорезается снова, когда наталкиваюсь на Татарина.
Черт. Если у меня и возникла реакция, то сразу на двоих. Хотя бы это должно запутать Амира и осложнить поиск.
Выходит, мой отец знал Резника? Почему тот никогда об этом не упоминал? Или происходящее просто блеф? Вдруг Амир давно в курсе, кто мне помог? Нет, очень сомнительно, при таком раскладе Тимур бы сразу оказался в плену.
- Я никого из них не знаю, - выдаю твердо и откладываю снимки в сторону. – Прошу, не ищи того, кто устроил мой побег. Я никаких отношений с этим человеком не имела. Даже дружеских.
Ноль эмоций. Разговор завершен.
+++
- Вадик, забудь мой номер! Да, машину я отдавать не собираюсь, это подарок. Понял? Ну и что если подарок твой? Плевать я хотела на тот кредит. Сам разбирайся. Сам!
Я выхожу из кабинки, направляюсь к умывальнику, который полностью оккупировала девушка, громко разговаривающая по телефону. Она выкладывает косметику из своей необъятной косметички и ссорится с неким Вадиком, параллельно поправляя макияж.
- Какой же ты дебил. И жлоб. Хорошо, что я сидела на противозачаточных. Да, от таких как ты рожать не хочется. Да кто под тебя ляжет? Еще и на трезвую! Ой, не смеши. Да кого ты себе найдешь?
Голосом девушка играет виртуозно, а лицо остается неподвижным. Никаких эмоций не прочесть. Она мастерски колдует кистями, освежает кожу румянами и бронзером.
- Что? – восклицает пораженно. – Что ты сделал?! Мудак!
Пулей вылетает из кабинки, позабыв косметичку.
Я понимаю, трогать чужие вещи нельзя, но мыть руки над этой косметикой – еще хуже. Быстро собираю банки и кисти, укладываю внутрь и тут мой взгляд цепляется за пачку лекарств. Противозачаточные. Пальцы тянутся к яркой картонной упаковке, сдирают и швыряют лишнее в урну, блистеры с таблетками прячу в карман. Не задумываюсь, подчиняюсь рефлексу.
Отлично. Теперь я воровка. Но выхода нет. Я пока и об одном ребенке не способна позаботиться. Куда второго заводить?
Страх сковывает