Томас с облегчением заметил, как Айна, пользуясь образовавшимся бедламом, умудрилась в нужный момент отскочить в сторону и спрятаться за тяжёлой бархатной портьерой.
— Ерунда какая-то! — возмутился грубый мужской голос. — Что тут происходит?
Пристав на цыпочки, Томас обнаружил, что рядом с рыженькой девицей расположился светловолосый мужчина в чёрных одеждах.
— Ничего особенного, — вяло ответила незнакомка, с видимым удовольствием прихлёбывая вино из оловянной чаши. — Дерутся ребятишки. Видимо, совсем заскучали…. А у тебя — как дела?
— Хуже не бывает, — мрачно и недовольно ответил чёрный следопыт. — Бродяга здесь не появлялся, ни вчера, ни сегодня. Что уже — само по себе — странно и подозрительно…. Зато нарисовалась третья команда — во главе с роханским лошадником самого страхолюдного вида.
— Третья команда? — тоненький голос женщины едва пробивался сквозь какофонию звуков, сопровождающую кабацкое безобразие. — Чья она? Откуда взялась? Зачем?
— Затем, что и остальные. Слишком много обещано за правый глаз Зелёного Дракона…. Чья команда? Бог его знает! И Серый маг мог — вопреки правилам — сформировать вторую группу, только тайную. Да и наш обожаемый Саурон…. А, возможно, что в соревнование вмешался кто-то третий, со стороны. В смысле, кто-то из Другого мира.
— Карта у тебя, Ахерон?
— В том-то и дело, что нет! — мужской голос тут же — из хмурого и недовольного — превратился в рассерженный и яростный. — Роханский лошадник перекупил! Мерзкая дрянь, обритая налысо…. Предложил за неё два крупных изумруда и прекрасный сапфир — чистейшей воды. Питер Фергюс, сквалыжник известный, и отдал…. Но это не всё! Была ещё одна странность — странная до невозможности.
— Какая странность? Говори, говори…. Иначе я усну…
— Лошадник Питеру ещё дал самоцветов. Три изумруда, два сапфира и один ярко-красный рубин. Да, помимо карты. Пошептал ему что-то на ухо — с минуту — и вручил…. За что? Знать бы…
— Что теперь будем делать?
— Пойду искать лошадника. Попробую поговорить…. Как — поговорить? Уж, как получится.
Мужчина, поименованный Ахероном, многообещающе поглаживая рукоять кинжала, висящего на поясе в кожаных чёрных ножнах, поднялся на ноги.
— Такое необычайно-вкусное вино, — сонно пробурчала рыжеволосая барышня из-под своего светло-синего капюшона. — Необычайно-вкусное и очень ароматное. Вкус и аромат — далёких стран…
— В самом деле? — заинтересовался чёрный следопыт. — Жажда замучила, давай, попробую.
Он — в несколько крупных и жадных глотков — выпил свою чашу до дна, поставил на стол, подумав с минуту, снова опустился на табурет и расслабленно засомневался:
— А зачем мне нужен этот роханский лошадник? Убивать его — прямо здесь — нельзя…. Что я ему, собственно, скажу? Мол, отдавай карту, морда бритая? Эх, поспать бы! Устал я что-то…
«Дело сделано!», — мысленно потирая ладони, подумал Томас. — «Правда, ещё остались чуруки…. Но и что из того? Они, наверняка, лишь старательные и недалёкие подчинённые. Главное, что чёрный следопыт — главарь этой подлой шайки — выбыл из Игры. Как минимум — на две недели. Да и его симпатичная рыжеволосая подружка…. Где же я раньше слышал её голос? «Мальчик», понимаешь…».
Бросив взгляд в левое крыло трактирного зала, он тут же подобрался и внутренне похолодел: к тёмно-серым портьерам, за которыми пряталась Айна, подкрадывался — с обнажённым кинжалом в ладони правой руки — Илвер, предводитель степных чуруков.
Томас схватил в руки всё тот же серебряный поднос, предварительно смахнув с него на пол грязную посуду. Он — словно бы через гимнастического коня — перепрыгнул на другую сторону барной стойки, потеряв при этом рваную хоббитанскую шляпу, и бросился к портьерам, метнув на ходу поднос. Над головами дерущихся промелькнула светлая, чуть подрагивающая полоса, и метательный снаряд с силой врезался в лохматый затылок чурука.
Впрочем, на Илвера это не произвело должного впечатления: он только слегка пошатнулся, после чего обернулся, и, гневно сверкнув тёмно-фиолетовыми глазами, двинулся в сторону Томаса, многообещающе перебрасывая кинжал из одной ладони в другую. Судя по гадкой ухмылке на физиономии, заросшей по самые глаза короткой серо-седой шёрсткой, он узнал своего обидчика.
Томас принял классическую оборонительную стойку из арсенала карате-до. Но ему не удалось продемонстрировать местным увальням хитрые и элегантные приёмы японской школы: из-за портьер — шустрой и сильной змеёй — выскользнула Айна и, хорошенько размахнувшись, ударила вожака чуруков сжатым кулаком по темечку. Илвер рухнул — как подкошенный — на грязный пол таверны.
«Интересное дело!», — удивился про себя Томас. — «Тяжёлый поднос Илвер проигнорировал, а от удара крохотным женским кулачком потерял сознание…».
— Браво, браво! — раздались сбоку громкие аплодисменты. — Вот это удар! Настоящий ударище!
Томас обернулся. Выяснилось, что это отчаянно хлопал одной лапой о другую давешний рыжий гоблин.
— Достойная у тебя подружка, братец! — весело сообщил гоблин. — Её, кстати, не Мари Бер зовут?
— Нет, это Айна, — ответил Томас, внимательно разглядывая рыжего гиганта. — А Мари сейчас находится…. Подожди, откуда ты знаешь её фамилию — из Другого мира?
Но интересный разговор пришлось срочно прервать: от входной двери раздался громкий петушиный крик.
— Уходим! — объявила Айна, сильно дёрнув Томаса за рукав камзола. — Бродяга уже ждёт…
Они выскочили на крыльцо.
— Что там происходит? — обеспокоено поинтересовался сторож-здоровяк, крепко сжимая в ладони рукоятку гигантского палаша. — Побоище? Кто с кем дерётся?
— Ерунда! — небрежно отмахнулась Айна. — Это господин Питер Фергюс наводит порядок. Учит уму-разуму всяких тупоголовых олухов…. Кстати, он велел, чтобы ты закрыл — за нами — входную дверь на запор.
— Закрыть дверь? — неуверенно переспросил здоровяк.
— Вот именно, закрыть! Никого не впускать и никого не выпускать! Понял? Ну, тогда до встречи! Всех благ…
Когда до толстого дерева, за которым прятался Отто, оставалось метров пятнадцать-двадцать, сзади послышался неясный шум. Томас обернулся: совсем рядом, неуклонно приближаясь, угрожающе мелькали неясные тёмные тени.
— Ложись! — истошно завопил Кот.
Томас тут же упал на землю, уткнувшись носом в пыльный сапог следопыта. Рядом взволнованно и учащённо дышала Айна. Над головой трижды просвистело, где-то рядом послышался жалобный визг, переходящий в предсмертный хрип.
— Что же ты делаешь, морда кошачья? — гневно прошипел Бродяга, вскакивая на ноги. — Ведь я сто раз повторял: убивать кого-либо вблизи «Чёрных таверн» строжайше запрещёно….
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});